Вендийское ожерелье - Крис Уэнрайт

— Тихо! — прикрикнул на них старший. — Вспомните завет Ронго-Ронго… Может быть, этот белый — посланник того мира…

Воины прекратили смеяться, и в их глазах Конан заметил проблеск страха, смешанного с уважением, однако копья они на всякий случай направили ему в грудь.

— Мы пойдем в селение и покажем тебя Нгунте. Если ты посланник мира Ронго-Ронго, тебе будут оказаны почести, а если нет…

— Что будет со мной? — не выдержал Конан.

— Не знаю, — задумчиво ответил старший. — Это решат вожди.

«Нгунта… — повторял про себя киммериец, пробираясь среди окруживших его воинов по узкой тропинке, которая вилась в зарослях бамбука. — Интересно, кто это такой? Наверное, их вождь», — решил Конан, но задавать вопросов не стал, дабы не возбудить недовольство сопровождавших.

Вскоре они поднялись по пологому склону холма и вышли на большую поляну, окруженную со всех сторон высокими пальмами. У самых деревьев по краям поляны стояли дома, похожие на большие круглые корзины. Крыши этих сооружений были сделаны из пальмовых листьев, разложенных на длинных шестах. Благодаря такому устройству солнце никогда не светило на стены, и в жилищах было прохладно в любое время суток.

«Ничего себе! — удивился Конан, увидев, сколько человек высыпало встречать их. — Наверное, вторгшаяся армия противника не смогла бы их так всполошить… Неужели это из-за меня такой переполох?»

Вскоре киммерийца вместе с его провожатыми окружило плотное кольцо людей, которые, желая получше разглядеть варвара, загородили им проход. Не меньше народу обступило и воинов, которые чуть поотстали от остальных, и те торопливо объясняли, где и как встретились с белокожим гигантом. Надо отметить, что, хотя воинов и нельзя было назвать малорослыми, все-таки Конан возвышался над всеми почти на целую голову. Каждую новую подробность, которую удавалось выпытать у словоохотливых соплеменников, жители деревни встречали громкими возгласами и бросали на киммерийца недоуменные взгляды, стараясь понять, откуда этот человек появился на их земле.

За разговорами толпа приблизилась к большому красивому сооружению из бамбука, и старший сделал киммерийцу знак следовать за собой. Все расступились, и Конан вошел внутрь.

— Садись, — указал старший на циновки, уложенные вдоль задней стены.

Варвар прошел по полу, сложенному из плоских черных камней, и уселся там, где было указано.

Строение, куда он попал, цивилизованный человек, вряд ли назвал бы домом. Скорее, это было нечто вроде крытого загона. Его каркас был сооружен из толстых стволов бамбука с распорками из более тонких стеблей, которые скреплялись полосками из какого-то растения, напомнившего варвару ивовую кору. Задняя стенка, у которой он сидел, была сплошь переплетена пальмовыми листьями, а три другие больше походили на решетку, образованную переплетением бамбуковых стволов.

Крыша, как и у всех хижин, простиралась далеко за пределы стен, и, таким образом, открытый с трех сторон, дом прекрасно защищал от дождя.

Пока Конан с любопытством осматривался вокруг, старший, оставив около него пятерых воинов, куда-то исчез. Жители деревни, которым, по всей видимости, входить было запрещено, столпились вокруг, глазея на варвара сквозь прорехи в стенах. Уже наступил вечер, и в сумерках киммериец смутно различал свирепые физиономии воинов, обступивших хижину, их горевшие любопытством глаза и обнаженные тела, размалеванные краской. В толпе можно было разглядеть тонкие фигурки девушек. Все эти люди оживленно переговаривались громкими голосами, обсуждая его, Конана.

Варвару за свою жизнь приходилось сталкиваться с представителями разных народов, от угрюмых и немногословных киммерийцев и асиров до темпераментных и словоохотливых аргосцев и заморийцев, но он впервые видел такую яростную жестикуляцию, как у этих людей, увлеченных разговором. А они в тот вечер дали волю своим чувствам и так кричали и приплясывали от возбуждения, что киммериец не на шутку обеспокоился.

Сумерки сгустились, и кто-то из жителей деревни — кто именно, варвар не понял, распорядился зажечь факелы, и площадь перед сооружением, где находился киммериец со своими стражами, озарилась колеблющимся желтоватым светом. Внезапно наступила тишина, и варвар увидел, как люди перед входом расступились. В сопровождении нескольких человек, раскрашенных еще более ярко, чем воины, в хижину вошел могучий человек в головном уборе из разноцветных длинных перьев. По тому, как поспешно освобождали ему дорогу и с каким почтением склонились перед ним воины, киммериец решил, что вновь прибывший пользуется немалым уважением и властью в деревне.

«Ну, прямо павлин, — на всякий случай, вставая с циновки, подумал киммериец. — Пожалуй, какой-нибудь вождь. Наверное, это и есть Нгунта».

Вошедший, в самом деле, выглядел величаво и красочно. Из густой шапки коротких пестрых перьев поднимались длинные хвостовые перья птицы, видимо такой же, какую киммериец не без удовольствия съел утром. Перья были вставлены в расшитый мелкими блестящими камушками обруч, который стягивал лоб вождя. Шею обвивало тяжелое, в несколько нитей, ожерелье из кабаньих клыков, отполированных, словно слоновая кость, и нанизанных в таком порядке, чтобы самые большие и длинные лежали посередине.

«Хм, — подумал киммериец, увидев ожерелье, — значит, здесь водятся свиньи. Это неплохо».

Сквозь большие отверстия в ушах были продеты украшенные замысловатой резьбой два длинных стержня из темного дерева, из них торчали пучки свежих листьев. На бедрах вошедшего плотно сидела складчатая юбка, похожая на юбки девушек, но гораздо более широкая и тяжелая на вид. На руках и ногах, довершая роскошный наряд вождя, красовались браслеты, сплетенные из цветных волокон. В правой руке он держал великолепное, богато украшенное резьбой копье, более толстое и длинное, чем у воинов. Оружие заканчивалось остро заточенным наконечником, другой конец расширялся наподобие весла.

«Лезвие из ракушки, — пренебрежительно сморщился варвар. — Против наших — просто игрушки»

Но тут же он вспомнил, что у него и такого-то нет, а главное — неизвестно, чем вообще может закончиться его знакомство с местными жителями, и снова принялся разглядывать вождя. Посмотреть было на что! Всевозможные ломаные линии, завитки и замысловатые фигуры испещряли его кожу, сложным узором напоминая дорогие аквилонские кружева. Самый простой орнамент украшал лицо. Там линии шли двумя широкими полосами, которые расходились из-под обруча наискось, охватывая глаза, покрывая веки и оканчиваясь чуть ниже ушей, где сливались с прямой полосой, тянувшейся через рот, образуя рисунок, подобный треугольнику. Судя по великолепному сложению, этот человек, безусловно, принадлежал к высшему сословию туземцев, и, возможно, рисунок на лице и говорил именно об этом. Грозный гость уселся напротив Конана на циновку. Вошедшие вместе с ним расположились чуть сзади, образуя полукруг, и примолкли, нетерпеливо поглядывая то на него, то на варвара.