Космоглупости - Фреш Бриз

Как только он заметил, что я уже встала, тоже поднялся и, что-то буркнув на своём сложном языке, головой кивнул вдаль. Сие должно было означать: пора выдвигаться.

– Тим, знаешь, как Кутузов говорил? Или это был Суворов? Чёрт, стыдно, но не перед тобой, – перед тобой я опозориться не смогу, т.к. ты ещё меньше меня в курсе истории. Так вот, он говорил: «Война – войной, а обед по расписанию». В нашем случае завтрак.

Пока я посвящала его в философию наших славных полководцев, успела умыться одной рукой и двумя каплями воды, а также прополоскать рот. Достала хлебцы, как и всё прочее, надёжно упакованные в столь крепкий супер-пупер материал. Поскольку их действительно сложно было извлечь, не раскрошив, из упаковки, совесть не стала ржать над моими гримасами и попытками получить помощь от Тима. Приблизившись к нему, я взяла одну его руку и медленно и аккуратно вложила в неё упаковку.

– Тим, – самое главное, создать на лице правильное просящее выражение. Это всегда работает с мужским полом. Не думаю, что этот самец исключение. – Тим, помоги, а?

И прямо на объекте показала ему, что у меня не получается разорвать упаковку. Он справился за секунду.

– Спасибо! – улыбнулась ему.

Откусив от одного хлебца, ещё один протянула мужчине. Он качнул отрицательно головой. Тогда я отломила от своего небольшой кусочек и снова с просящей миной поднесла к его губам. Вплотную, так, чтобы губы его смогли ощутить эту славную сухую шероховатость пузыристой смеси муки различных зерновых с солью и водой. Тим очень внимательно на меня смотрел и решился. Попробовал. Лишь тот один маленький, который я прижала к его губам. М-м-м, у него ничего так губы. Но, дело-то не в них: сами по себе его губы являются ничем не примечательной частью лица. Но вместе со всем остальным лицом… м-м-м, у него ничего так губы.

Но от целого, протянутого ему хлебца, отказался.

Идём. Ем на ходу. Потому что Тим не ждёт. Этот мужчина ждать не умеет. Этот мужчина не умеет ходить медленно. Этот мужчина не понимает, что мне тяжело, хотя нет, уже не тяжело – просто обидно тащить рюкзак с нашей общей…хм, моей едой. Этот мужчина не любит разговаривать. И он не знает слова «привал».

– Ы-ы-ы, Ти-и-им. Давай отдохнём! – хрипела я.

А теперь продолжу список: этот мужчина не знает усталости. И он не понимает, что не все сделаны из того же теста, что и он. У этого мужчины каменное сердце, иначе, глядя на меня, он бы уже сжалился и остановился хоть на полчаса. Этот мужчина не пьёт…

– А-а-а-а! А-а-а-а! Тим, что ты делаешь? Брось это немедленно, Тим! А-а-а-а! Что за тварь? Да зачем же ты её преследуешь? А-а-а, Тим, спаси меня! А-а-а, Тим, вернись ко мне! О Боже, Тим, зачем? Зачем ты её мучаешь? Убей её! Слышишь? Убей эту тварь немедленно. А-а-а, как ты можешь? Тебе мало её смерти? А-а-а, только не говори мне, что ты это ешь! Пьёшь? А-а-а-о-о-бр-бр-э-э-э… – на этом я замолчала, так как изрыгать содержимое желудка и одновременно говорить сложно даже мне.

Плохо. Мне плохо. Увидеть такое… Мало того, что я испугалась вылезшей из песка твари, которая, между прочим, не проявляла признаков агрессии, пока Тим на неё не кинулся, так теперь ещё я узнала, как тут добывают воду. Буду экономить. Свою. Тиму свою чистую, земную больше не предложу. Пока приходила в себя, инопланетянин отрезал кусок … мяса(?) и так и съел его сырым. Что ж, на вкус и цвет…, сухпайки только мои.

Песок, кстати, отличное мыло. Подобно нашим бабушкам, шкрябавшим им свои кастрюльки, Тим оттёр песком все следы преступления со своих рук и тела. Идём. Идём. Он в основном молчит, за весь день только пару раз мне что-то буркнул. Так что, пока вам остаётся наслаждаться не диалогами, а моими умозаключениями.

Не буду скрывать, меня поразила его скорость реакции и то, как легко он разделался с не маленькой тварью. С таким не пропадёшь. Ещё одна галочка в столбике «почему мне нужно его держаться». Сам он, судя по всему, вовсе не против моей компании. По крайней мере, не прогоняет, на меня не шипит, убить не хочет, – значит, точно не против. Даже проявил некоторую галантность, предложив мне отведать мяса. Я, конечно, из скромности, отказалась. Есть не хочется. После увиденного… Есть всё равно хочется. Но не могу, нет, не могу. Во-первых, свежи воспоминания, во-вторых, на ходу неудобно.

Пока мы молча шли, я бесстыдно рассматривала попутчика, – пейзаж-то вокруг не очень. Внешние данные индивида заставляли активно работать мои слюнные железы, даже не смотря на пересохший рот. Это пока он лицом ко мне не поворачивался. Потому что на лице эти чёрные глаза… Портят всю картину. Но поворачивался ко мне он редко. Не знаю, это плюс или минус. Вот, вроде бы, он не гонит меня, но и одновременно ведёт себя так, словно ему всё равно – есть я рядом или нет. Умерла я уже от жары или плетусь ещё за ним. Пока мы молчим, я размышляла над целью нашего путешествия. Пардон, его путешествия. Идёт он целенаправленно, что заставляет думать, что эта пустыня вовсе не дом его родной. Значит, где-то есть более пригодная для жизни территория, на которой я столкнусь с подобными ему человеками. Как мне с ними общаться? Учить меня языку Тим не намерен.

Хоть бы только не застрять на этой планете навсегда. Конечно, мы такие, что как тараканы ко всему привыкаем. С другой стороны, даже если эта раса уже дошла в своём развитии до освоения космоса, где гарантия, что я смогу, или они смогут, вычислить координаты Земли? Я так и не нашла ответа на вопрос, как мы оказались в этой точке космического пространства. На пути к Марсу нет никаких Чёрных Дыр, гравитационных или антигравитационных ловушек, нет искривления времени-пространства. Т.е. объяснить произошедшее я не в силах. Есть надежда, что меня, т.е. весь экипаж, будут искать, найдут, и за нами прилетят. Нет, нет надежды. Потому что это не про землян. Ну, точно не про тех, кто сидит в верхних эшелонах власти и выделяет деньги на космические программы.

Привал. Тим, я тебя почти люблю! И за этот необходимый отдых в начинающихся сумерках, и за то, что ты тут у меня один. Пока я жевала свой ужин, он в своей неизменной позе изучал меня. От моей еды снова отказался. Когда я доела, он лёг, как и вчера, на спину и закрыл глаза. Я тоже. Как и вчера – рядом.

Утро. Идём. Твою мать, задолбалась я идти. Мысли тоже уже еле ворочаются в голове. Язык, тот с утра распух, т.к. воды у меня больше нет. Бесполезные бутылки я выбрасываю прямо по ходу: вот так человечество следит везде, где оказывается. Я упала, – больше не могу. Он даже не оглянулся. Закрыла глаза, повернувшись на спину. Тварь! Не та, не из-под песка. Тим – тварь. Оу, как хорошо: лицу почти прохладно, во рту чувствуется влага, – такая желанная, такая отвратительная на вкус… Что? Чем это он меня поит? Той мочой из тела твари? А-а-а, но не вырвала.

– Спасибо, Тим.

Но идти я больше не могу. Хоть сколько хочешь мне тут показывай рукой в любую сторону, я не какой-нибудь тебе африканский туземец, привыкший к таким условиям. Тут же я почувствовала, как меня, подобно мешку с картошкой, забросили на плечо и понесли. М-м-м, а у него ничего так попа. Даже сама по себе, даже прикрытая штанами, она является очень даже примечательной частью его тела. Даже, если смотреть на неё сверху вниз.

Несли меня долго, неудобно, но я не сопротивлялась. По крайней мере, оправдаю вступительное слово к главе про крепкое мужское плечо. Совершенно внезапно и без предупреждения меня сбросили на песок. Тварь! Тут же Тим схватил меня за шкирку и развернул к … Ура! Мой модуль! И не ищите несоответствия во времени: Тим просто ходит быстро и без остановок.

И откуда только силы у меня взялись? Я кинулась к модулю, открыла проход и вошла, нет, вползла внутрь. Пригласила попутчика. Да ну! Ему интересно! Смотрит, трогает. Ага, нажимай, нажимай, всё равно никуда не улетим. Закрывать люк смысла не имеет, пусть проветривается помещение. Говорить со мной он всё равно не стал: считает, что это бесполезно. Пока Тим рассматривал начинку модуля, я прошкандыбала к отсеку с душем. Пусть меня обвиняют в отсутствии гостеприимства, но в душ я – первая. Как же это прекрасно – ощутить себя чистой! Сменила одежду на ту, которая имелась в комплекте на станции. Вышла к Тиму, и потащила его за собой.

– Посмотри, ты тоже можешь помыться. То, что ты ешь сырое мясо и пьёшь мочу животных, не должно значить, что ты и не моешься.

Я включила на секунду воду, – на секунду, т.к. её нужно экономить! Тим потрогал мои мокрые волосы, вероятно, заценил. Или же понял, что вода не ядовита, раз я осталась живой и даже лучше выгляжу. Знаками и ужимками я объяснила ему, что нужно раздеться, и как помыться. И оставила наедине с водой. Пока инопланетянин оценивал плюсы земной цивилизации, снова наполнила рюкзак. В модуле, как я уже говорила, запасов было на пятерых членов экипажа на несколько дней. То, что мы продолжим путь, я даже не сомневалась. Во-первых, Тим куда-то шёл и, видимо, ему туда очень надо. Во-вторых, я бы всё равно не осталась, т.к. это означало бы смерть в пустыне. Рано или поздно. Лучше умру гордо – на ходу.