Несбыть - Елена Капитонова

Шаг, другой, третий. Волосы под шляпой намокли от пота, арбалет за спиной подрагивал от частого дыхания. Толпа замерла с такими восторженными лицами, словно наблюдала битву небесного воинства с исчадиями преисподней. Четвертый, пятый, шестой. Охотник небрежным движением выставил вперед левую ногу, высвобождая ее из складок кожаного плаща и открывая доступ к потайным карманам.

Подойдя на расстояние удара, бугай резко выбросил руку вперед и схватил Дарка за плечо. В глазах потемнело, но не столько от боли под сжимавшими его пальцами, сколько от внезапно накатившей дурноты. Охотник захлебнулся воздухом, дернулся и увидел, что у мужчины в хламиде закатываются глаза.

— В лесу найдешь, что не искал, преда…

На этот раз воздухом захлебнулся сам верзила. Чуть не потеряв сознание от напряжения, Дарк вывернулся из цепкой клешни и, сразу обретя прежнюю легкость движений, ребром ладони ударил нападавшего в горло. Когда тот согнулся в попытке вдохнуть, добавил мощный удар ногой. Противник опрокинулся на землю и, свернувшись крючком, закашлялся в грязь.

Не теряя времени, Охотник отскочил на несколько шагов и выхватил оружие. С арбалетом в одной руке и длинным кинжалом в другой закрутил головой, высматривая, с какой стороны последует новое нападение.

Толпа, однако, рассеялась и утратила былую сплоченность. Большая часть людей сгрудилась вокруг поверженного главаря. Несколько человек побежали обратно в город, выкрикивая что-то о лекаре и помощи. И только один старик в лохматой овечьей рванине обратился к нему самому:

— Дурак ты! Вестник Дэнуц хотел одарить тебя предсказанием. Ну да зачем оно такому псу бешеному? Вали к чертям в лес. Авось Граф там тебе хвост прищемит.

Арбалет Дарк не опустил, пока не добрался до первых деревьев. Никто из собравшихся, похоже, не собирался его преследовать, а все их внимание сосредоточилось на приведении в чувство своего треклятого Вестника. Провались они все в ад! Прорицатели обычно ведут себя скромнее.

Мужчина развернулся и уставился на темные стволы перед собой. Впереди его ждало дело поважнее любых игр в пророчества.

Лес встретил Охотника неприветливо. Дарк не рассчитывал на теплый прием хозяина здешних мест, но и не думал, что сопротивляться ему начнет сама природа. Все здесь, от деревьев до самого захудалого камня, будто сговорилось против него.

Дарк вышел из города рано утром. Путь от Куртя-де-Арджеш до замка составлял чуть больше двадцати километров. Каких-то три часа быстрой ходьбы, если бы не погода. На небе почти сразу сгустились тучи, которые через полчаса прорвались нудным снегом. Холодная морось оседала на полях шляпы, накапливалась и стекала вниз, заслоняя обзор. Пришлось замедлиться, чтобы не пропустить нападение под прикрытием непогоды. Они это хорошо умеют, твари. Особенно высшие — те, что сами способны оборачиваться туманом и управлять осадками.

Цель наконец была так близка, что не терпелось приступить к ее уничтожению. Подумать только, этот псих пообещал ему десять тысяч золотых монет за голову «обычного рыжего оборотня» и двадцать тысяч — за «не вполне обычного вампира». За всю карьеру избавителя от нечисти никто не предлагал Охотнику таких сумм. А деньги оставались тем немногим, что его действительно интересовало.

Ветка ели, которую Дарк придержал, чтобы пройти мимо, извернулась и впилась иголками в руку. Охотник выругался, отсек дрянь от ствола и тут же получил другой веткой по спине. Быстро развернулся и оступился, споткнувшись о камень. Еще один тычок в спину — и земля ушла из-под ног. Упал лицом в ручей, взметнув вверх тучу грязных брызг. Кинжал в руке не пригодился, на него никто не нападал. Охотник вскочил на ноги и встряхнул головой, силясь избавиться от застрявшего в носу запаха прелой листвы. Именно с него все и началось. Тогда он тоже растянулся буквально на ровном месте.

Приезд новенького в монастыре Сакро-Конвенто обычно вызывал большой интерес. Воспитанники приюта облепляли каменную галерею вокруг двора и прятались за колоннами. Высматривали, вынюхивали, с кем им предстоит жить дальше. Годы спустя Дарк и сам будет участвовать в этом ритуале, но тогда он, цепляясь за руку отца Бенедикта, ступил во двор впервые.

Странно, что в безоблачной Италии для монастыря не нашлось места под солнцем. Большую часть времени мальчики проводили под темным небом на холодном ветру. Возможно, сказывалось расположение монастыря у подножия горы. Сам Дарк пребывал в уверенности, что виной тому злосчастная судьба живущих здесь детей.

Главная обитель францисканского ордена собирала пятилетних сирот со всей округи. Здесь их кормили, одевали, учили работать и забывать, кто они. Метод чистого листа срабатывал десятилетиями. Отвечавший за воспитание юных умов отец Бенедикт никогда не рассказывал подопечным об их происхождении. Иностранные языки, история, география, теология — что угодно, кроме сведений, откуда они и почему здесь оказались. Кто-то сопротивлялся, другие легко поддавались, но к моменту ухода во взрослую жизнь все считали Сакро-Конвенто единственным домом.

С Дарком было проще.

— Ты помнишь своих родителей? — спросил его наставник, пока они тряслись на телеге по дороге в монастырь.

Мальчик молча помотал головой. Память заполняла темнота, которая рассеялась только с приходом облаченного в коричневую рясу старика. Теперь он хватался за морщинистую ладонь и косолапо переставлял ноги по каменным плитам. Дождевая вода на них скапливалась большими лужами, в которых плавали гниющие опавшие листья.

Во дворе их встречал отец-настоятель. Шепот за его спиной выдавал прячущихся за колоннами крытой галереи воспитанников. Дарк попятился, но уткнулся спиной в колючую рясу наставника. Его шепот ободрил. Мальчик тряхнул головой и двинулся к центру двора, не обращая внимания на лужи под ногами. Одна из них скрывала яму. Ступив в нее, Дарк неуклюже взмахнул руками и с криком опрокинулся вперед, окатив грязью стоявшего перед ним главу монастыря.

По галерее побежал шумок сдерживаемого хохота. Лицо настоятеля посерело и утратило благостное выражение. Подбежавший сзади отец Бенедикт помог Дарку подняться и вытереть лицо. В носу поселился запах прелых листьев, от которого невозможно было избавиться.

— Заберите своего колченогого неумеху, Бенедикт, — прошипел настоятель, утираясь белоснежным платком, какого Дарк никогда больше ни у кого из монахов не видел. — И пусть ваш любимчик не приближается ко мне, пока не научится нормально ходить.

— Любимчик, любимчик, — зашелестело, понеслось по галерее.