Эмигранты - Андрей Величко

Во время сильных дождей, когда работы на верфи почти замирали, я на настольном универсальном станке создавал невиданное оружие — кремневый револьвер. Потому как первый дальний рейс "Груманта" будет на Филиппины, где уже давно и прочно обосновались испанцы. И у них наверняка есть лошади, овцы, свиньи, а возможно — и кошки. Впрочем, вот этих много не надо, Ньютон и одной обойдется. Покупать всю эту живность мы будем на золото, месторождения которого имелись прямо на территории будущего Мельбурна, но для успеха торговли очень не помешает подарить что-нибудь эксклюзивное местному начальству. Кроме того, не исключено, что испанцы обратят внимание на наши ружья, так пусть думают, что они устроены наподобие этого револьвера.

Так что я увлеченно вспоминал самые нелепые инженерные решения в истории оружейного дела и по мере возможности воплощал их в своем изделии.

Вот в таких мирных, я бы даже сказал — патриархальных условиях и прошел первый год нашего с Виктором пребывания в семнадцатом веке.

Глава 5

Потихоньку выяснилось, что у Ильи имелись и более глубокие задумки по поводу колонизации Австралии, нежели простое разрешение трудностей с жизненным пространством и сырьем.

— Понимаешь, — сказал он мне, когда мы очередной раз коснулись данной темы, — у нас появился уникальный шанс. Причем "у нас" — это я говорю в широком смысле, имея в виду все человечество.

— Тогда чего мы сидим в кабинете? — возразил я. — Пошли на кухню, ведь именно там наше поколение и привыкло обсуждать глобальные вопросы. Хотя у тебя все равно водки нет, а без нее это будет не решение мировых проблем, а одна сплошная профанация.

— Ну хорошо, оставим человечество в покое и поговорим о наших потомках. Собственно, реализацию одного такого подобного шанса мы уже видели, это Америка. В течении двухсот лет эта страна принимала у себя самых активных людей со всего мира, чему во многом и обязана своими успехами. Но и тем тупиком, в котором она в конце концов оказалась, тоже.

Я имею в виду потребительство как господствующую идеологию. Твои материалы только подтвердили это, в общем-то ситуация была вполне ясна и в девяностом году. Произошло же такое вот почему. В процессе войны за независимость молодая страна отвергла исторически сложившуюся систему власти, но свято место пусто не бывает, и вакансию быстро заняла власть денег. Это не есть хорошо, потому как…

В этом месте я протяжно, со вкусом и подвыванием зевнул.

— Ты не выспался или тебе неинтересно? — не понял Илья.

— Про власть денег? Разумеется, я и сам знаю, что это бяка. И, кроме того, я уже уловил твою мысль. Ты хочешь создать страну, которая, наподобие Америки, будет открывать двери самым энергичным и способным людям со всего мира. Но при этом не пустить ее развитие на самотек, а изначально иметь для этого какой-то направляющий механизм. Например, монархию. Так?

— В общем да.

— В принципе неплохо. Правда, врожденным узким местом любой монархии является вопрос преемственности власти, но недостатки есть у всякого общественного устройства. Короче, как стратегическая цель это меня устраивает, так что можете на меня рассчитывать, ваше величество.

— Одно время я думал предложить этот пост тебе, — усмехнулся Илья.

— Но будучи от природы неглупым человеком, вовремя от такого отказался, — продолжил его мысль я. — Спасибо, а то отказываться пришлось бы мне. Твоя идея, тебе и руководить реализацией. Кстати, тут у меня уже возникла одна задумка насчет преемственности. Ведь если присмотреться к истории повнимательней, то станет ясно, что наибольшую опасность для страны представляет собой монарх-тряпка. То есть он может не блистать умом, не являться светочем благородства и честности, но вот бесхарактерным ему быть никак нельзя. И здесь можно ввести довольно простой предохранительный механизм. Хочешь претендовать на престол — сначала соверши подвиг, требующий определенных волевых качеств и связанный с риском для жизни. Тут, конечно, есть вероятность потерять кого-нибудь толкового, которому просто не повезет, но зато появление на троне экземпляров вроде нашего Николая Второго будет практически исключено. Разумеется, это пока так, прикидка, но, кажется, в этом направлении стоит задуматься.

— Интересная мысль. Но ведь тогда первым этот механизм придется опробовать мне, иначе нельзя.

— Сиди, куда разбежался? Ты уже давно совершил все необходимое, да еще с хорошим перебором. Больной прыгнул в неизвестность, потом два месяца плюхал по океану на речной лодке, доработанной самоучкой… в общем, этого на трех королей хватит. Или ты у нас будешь императором? Тогда на двух. Значит, как закончу с револьвером, так сразу займусь изготовлением короны, а то тебе без нее царствовать будет как-то неудобно. А ты, чтобы не сидеть без дела, за это время придумай герб и флаг.

Мое чудо оружейной мысли, то есть кремневый револьвер, было в первом приближении готово через три дня, и я приступил к испытаниям. Почему чудо? Да потому, что в истории таких уродцев не было. Во всяком случае, никакого хоть сколько-нибудь заметного следа в памяти потомков они не оставили.

Разумеется, это был револьвер с безгильзовым барабаном. Он мог только вращаться, поступательного движения не предусматривалось. Изделие было полностью лишено автоматики, то есть не только взвод курка, но и проворот барабана делался вручную.

Итак, для выстрела из данного оружия с уже заряженным барабаном требовалось следующее.

— Взвести курок.

— Провернуть барабан на один щелчок.

— Передернуть рамку порохового резервуара над барабаном, в результате чего на полку подавалась свежая порция затравочного пороха.

— И сразу после этого нажимать на спусковой крючок. В таком случае осечек не случалось. Но если с готовым к стрельбе револьвером просто пройтись минут пять, то после этого осечка была уже вполне возможна. А если его потрясти, то в результате вероятность успешного выстрела составляла не больше половины.

Это, как ни странно может такое звучать для знатоков оружия, были еще цветочки. Ягодки начинались после шести выстрелов, когда возникала необходимость перезаряжать барабан.

Первым делом следовало маленькой отверткой вывернуть два винта М4, крепящие упорную планку оси барабана. После чего снять эту планку и положить куда-нибудь вместе с винтами. А то ведь они маленькие, уронишь в траву, так потом и не найдешь. Дальше — хуже. Держа револьвер правой рукой, следовало ухитриться ей же отвести в сторону фиксатор барабана, а его пружина была довольно мощной, так что фиксатор так и норовил вывернуть револьвер из руки. При этом ногтями большого и среднего пальцев левой руки требовалось уцепиться за выточку на торце оси барабана. И, покачивая эту ось из стороны в сторону, вытащить ее миллиметров на семь, после чего за ее торец можно будет ухватиться уже пальцами. Ухватившись, надо было окончательно извлечь ось, поднять с земли вывалившийся из револьвера барабан и приступать к его перезарядке.

Испытания показали, что самопал получился очень даже ничего. Во всяком случае, я из него с двадцати метров уверенно попадал в ростовую мишень, и на таком расстоянии его пятнадцатимиллиметровые круглые пули пробивали трехсантиметровую доску. Теперь оставалось сделать на рукоятку накладки из цветного наборного плекса и вообще посмотреть, чем еще можно украсить это мощное оружие. Но с этим, как и с изготовлением короны из нержавейки, разноцветной пластиковой пленки и того же плексигласа, придется обождать. Установилась хорошая погода, и пора было спускать корпус моего корабля на воду.

Примерно половину северной части острова Чатем занимала большая лагуна, по очертаниям похожая на Каспийское море, только, разумеется, существенно меньших размеров. С севера на юг в ней было порядка тридцати километров, с запада на восток в центре — десять, а на севере, в районе "головы коня" — пятнадцать. Лагуна имела узкий выход в океан, по которому во время прилива из нее можно было вывести судно с осадкой до трех метров, то есть мой "Грумант" там пройти сможет.

Верфь была устроена у самого берега на южном конце лагуны, рядом с небольшой бухточкой, которую пришлось совсем немного подровнять и углубить, чтобы получилась приличная достроечная стенка.

И вот настал знаменательный день. Илья на всякий случай пригнал почти сотню народу, хотя для спуска хватило бы и рабочих верфи. В общем, в уже освобожденный от боковых упоров корпус уперлись, поддели его сзади рычагом и на "раз-два-взяли" протолкали вперед метра полтора, а дальше он сам пошел по наклонному деревянному желобу, смазанному солидолом. Плюх — и корпус закачался в бухточке. Его привязали, перебросили со стенки мостки, и на этом сам по себе спуск был закончен. Теперь можно было приступать к торжественной части.