Вслепую (СИ) - "ViolletSnow"

— Ты сегодня на себя не похожа, — в очередной раз Оминис удерживает её от встречи с землей. — Вчера, пока мы возвращались, не проронила ни слова, сегодня разучиваешь заклинание, которое тебе едва ли пригодится. Что происходит? — лишенная зрения, Элис с легкостью читает его волнение.

— Оминис, — она чуть медлит, комкая в кармане исписанный лист, — дело в том, что я нашла способ, чтобы ты смог увидеть окружающий мир.

Почему вместо ожидаемой радости это приносит столько напряжения, столько страха, затаившегося где-то внутри? Элис выдыхает свои опасения — теперь решать ему.

— Ты говоришь это таким голосом, будто мы должны расплатиться собственными душами. Это что-то опасное? — Оминис и сам не знает, радоваться ли этой новости или отнестись скептически.

— Нет. Вовсе нет. Профессор Шарп подтвердит. Мы сварим это зелье в качестве самостоятельной работы.

— Значит, это зелье? — уточняет Оминис. — И с его помощью я смогу… видеть?

— Это не совсем то, что ты думаешь, — спешит прояснить Элис, пока он не начал строить неосуществимые догадки. — Эликсир не вернет зрение, просто позволит показать тебе мир. Ненадолго. Но хватит для наших целей.

— Лучшие врачи не смогли ничего сделать, а ты нашла способ за неделю? Как ты это сделала?

— Послушай, если ты не хочешь…

— Не говори глупостей, — перебивает он, — конечно же, я хочу посмотреть на мир, даже если на несколько минут. Просто интересно, как ты так быстро нашла этот «чудодейственный» рецепт?

— Я нашла рецепт случайно, — честно признается Элис, радуясь хотя бы тому, что он не отказывается. — В запретной секции библиотеки.

— Случайно, — эхом повторяет Оминис с некоторой горечью, а затем молчит так долго, что кажется, будто и вовсе ушел прочь, оставив её посреди надвигающейся ночи.

— Это все Себастьян, я прав? — наконец спрашивает он. — Он надоумил тебя в обмен на поездку к Анне?

— Все не совсем так.

— Все именно так, — жестко говорит Оминис, повышая тон, — я знаю все его хитрости, ведь я сам прикрывал их. Да разве не этим мы до сих пор занимаемся?

— В этот раз он не сделал ничего, просто подсказал направление. Рецепт я нашла без его помощи и даже без его наводки.

Не хватало только, чтобы Оминис решил, будто они снова вместе ввязались в очередную авантюру. Элис даже не ясно до конца, принял ли он её связь с непростительными заклятиями. Но если судить по тому, что он позволяет находиться ей рядом, а с Себастьяном так и не говорил с прошлого года… Если и не принял, то частично смирился. Так почему он злится?

— Хорошо, — кажется, пыл Оминиса немного утихает, и он подходит ближе. — Но что бы Себастьян ни предложил в следующий раз, даже если он найдет новый способ тобой манипулировать — а он найдет — не соглашайся, — просьба категорична, как если бы он и впрямь считал друга опасным, и Оминис вовсе не зол, он обеспокоен.

— Не хочу, чтобы он навредил тебе, — голос его звучит так оберегающе, что вчерашние эмоции в больнице кажутся полнейшей глупостью. — Пообещай, что откажешься от любых его «одолжений».

— Обещаю, — на замерзших щеках она чувствует едва уловимое тепло Оминиса.

Элис все еще с завязанными глазами, и в этой темноте, она вдруг невероятно остро ощущает его близость — невидимые прикосновения в обступившей со всех сторон терпкости леса, робкие следы, оставленные на коже его дыханием.

— Расскажешь про зелье? — спрашивает он уже совсем спокойно и с неподдельным интересом. — Что для него потребуется?

— Ничего такого, чего нельзя найти: несколько трав, пара чешуек редких ящериц, прочие мелочи, — начинает перечислять Элис. — И наша кровь.

— Кровь? — волнение Оминиса понятно, этот ингредиент используется редко и только в опасных эликсирах. — Постой, ты сказала «наша»?

— Зелье… обменяет нас телами. Ты увидишь все, но с помощью моих глаз.

— Так вот зачем ты учишься передвигаться вслепую.

Нет лишних вопросов, почему она это делает и действительно ли готова, как нет и попытки отговорить. Не потому, что Оминис не сомневается, воздух вокруг насквозь пропитан его смятением: оно обвивается вокруг пальцев, вырывается его беспокойным дыханием, замирает в груди густым молчанием. Но Элис знает — он примет её дар.

— В моем теле ты будешь… такой уязвимой, — единственное, что он осмеливается сказать.

— Совсем ненадолго. И ты ведь будешь рядом.

Может она и впрямь до сих пор доказывает, что не лгунья и не дает пустых обещаний? Пусть так. Но если несколько часов смогут убедить Оминиса в том, что он способен на большее… ради этого Элис готова шагнуть во тьму.

========== Её глазами ==========

После богатого на дожди сентября, солнце будто вспоминает, что уходить рано. Под его согревающими лучами Элис безуспешно пытается создать башню из камней, глины и волшебства. Серебряные нити древней магии — ресурс ограниченный, и она делает это осторожно, чтобы хватило хотя бы на несколько попыток, но речная галька противится, не желая складываться в форму, трескается от чрезмерных усилий. Увлеченная процессом, Элис не сразу замечает фигуру позади себя.

— Не знал, что у твоих способностей может быть и такое применение, — говорит Себастьян, явно привлекая внимание.

Элис хмыкает, но не отвечает. Древние частицы силы должны служить созиданию, а не убийству, жаль, что Рэкхем не так часто напоминал ей об этом. Распылить целого дракона, разорвать тролля, разбить темными сгустками браконьеров — для Элис это в стократ проще, чем сотворить с помощью древней магии неказистую башенку по пояс.

— Ты следишь за мной? — спрашивает она не оборачиваясь, пока следующая кучка гальки и глины подвергается воздействию заклинаний.

— Вот еще! Проходил мимо.

Лжёт. С тех пор как они с Оминисом тренируются, она научилась различать чужой обман по изменяющемуся тембру, по тончайшим оттенкам в голосе. Впрочем, это лишнее. Берег озера недалеко от хижины мадам Ховин — место уединенное, а уроки по уходу за магическими существами явно не в числе изучаемых Себастьяном.

— Судя по тому, сколько времени вы проводите над самостоятельной Шарпа, ты нашла в библиотеке что-то полезное, — неприятное замечание с намеком на такую же неприятную беседу.

— Если тебе снова что-то нужно, мой ответ отрицательный, — обрывает Элис и нарочно поворачивается посмотреть на его разочарованное лицо.

— Анну выпишут только через два месяца, — Себастьян встает рядом, не собираясь сдаваться. — Новые опекуны говорят, мы должны радоваться, что нас не отправили в приют, но она там совсем одна. Поговори с Оминисом. В последний раз.

Точно не в последний, Себастьян привык, что друзья ему потакают. С прошлого визита прошло три недели, и дело не в том, что Элис больше не собирается ехать в больницу, но в тактике Себастьяна, нагло использующего чужую жалость как инструмент.

— Почему бы тебе самому не поговорить с ним? — спрашивает она, прекрасно зная, что Себастьян не станет, он всегда использует самую короткую дорожку на пути к успеху, начать нести ответственность за свои проступки не одна из них.

— Каждый раз когда мы встречаемся, он делает вид, что не замечает меня.

— Делает вид? Интересная формулировка, когда речь идет о слепом.

— Ты знаешь, что я имею ввиду. Он и слова не сказал с прошлой весны. И я не настаиваю, но он не может поступить так с Анной.

— Думаю, он сам способен решить.

Себастьян молчит какое-то время, морщит веснушчатый нос, а затем вдруг резко меняет поведение.

— А ты, кажется, и не против, что все решается в твою пользу?

— Что ты сказал? — камни крошатся на мелкие осколки, а глина разлетается, забрызгивая их мантии.

— Не притворяйся, Элис, — кривит он губы в усмешке, прекрасно зная, что она ничего ему не сделает, — разве не выгодно иметь такого друга как Мракс? Особенно, когда до выпуска осталось пару лет, а руки по локоть в крови.

Магия колышется внутри, желая подмять под себя обидчика, перемолоть, разжевать и выплюнуть. Не хватит, чтобы построить даже неказистую кучу камней, но достаточно, чтобы нанести удар, оглушительно быстрый, смертельный. Элис сжимает палочку, а затем убирает ее в карман и старается глубоко дышать. Себастьян просто провоцирует ее, со злобы или намеренно для осуществления плана, это неважно, главное не дать ему то, чего он хочет.