Сердце метели - Светлана Белозерская

Да и материальное положение актеров в девяностые годы существенно ухудшилось. Работать же в других театрах, в системе антрепризы, Наташа пока не решалась, зная, какую негативную реакцию это может вызвать у Ивана. Характер у него, не говоря о творческом кризисе, к концу девяностых сильно изменился к худшему. Вероятно, одно было связано с другим, но обстановка в театре накалялась.

Для Наташи же всеобщая депрессия усугублялась тем, что ей через месяц исполнялось тридцать. А кто бы что ни говорил по этому поводу, порог тридцатилетия для любой женщины — это момент большой переоценки: приходят поздние сожаления, угрызения совести и подводятся кое-какие итоги. И итоги эти представлялись весьма неутешительными. Карьера не то чтобы не сложилась, но и большой славы не принесла. Конечно, вся ее красота и обаяние при ней, здоровье отличное, и мастерства с годами прибавилось, но в последнее время привычные мужество и оптимизм стали ей изменять. А этот день с утра не задался. Из душа текла еле-еле теплая вода, кофе убежал на плиту из-за дурацкого телефонного звонка, машина долго не заводилась — все одно к одному. А главное, сбывались все неприятные прогнозы по поводу грядущей премьеры.

Поведение Никиты не явилось для нее большой неожиданностью. Его «джентльменство» было скорее восточным, чем западным. Он целовал дамам руки, помогал выйти из транспорта, никогда не садился ни в метро, ни в автобусе, если было мало свободных мест, не забывал изредка дарить цветы, слегка помогал жене по дому, особенно когда дети были совсем маленькими, и мыл за собой посуду. Но в том, что он способен ударить женщину или ребенка, у Наташи не было никаких сомнений. Он мог походя оскорбить жену или любовницу, нахамить приятелю — просто потому, что пьян или в плохом настроении. Извинялся потом очень мило и искренне, так что врагов наживал только там, где хотел.

Наташа сидела в машине и курила. Она понимала, что произошел обычный нервный срыв, но обида не проходила и, как это часто бывает и у мужчин, и у женщин, потянула за собой воспоминания о прежних. Вспомнилась ей его первая измена. Можно ли это так назвать, она не знала, но ощущение тогда было противным. Пару лет назад на банкете в маленьком городишке, в первый же день гастролей, Наташа заметила, как Никита откровенно кокетничает с молоденькой актрисой местного театра. Он был оживлен, весел, пел песни, рассказывал анекдоты. Потом отправился танцевать, нежно прижав к себе юную партнершу и не забыв при этом улыбнуться и подмигнуть Наташе.

Она возвращалась домой вместе со всеми, отметив про себя отсутствие Никиты. В гостинице она уснула чутким сном нелюбимой жены, невольно прислушиваясь к шагам в коридоре, но дверь в соседний номер так и не хлопнула. Она рано проснулась, выпила кофе, не торопясь оделась. На часах было восемь. Спускаясь по лестнице, встретила Никиту. Он остановился, но она, покачав головой, прошла мимо. Было безлюдно, тротуары замело снегом.

Наташа пошла к собору. В этот миг зазвонили колокола, и ей показалось, что и в этом веке, и в прошлом она проходила здесь много раз, оплакивая свою жизнь и любовь, терзаясь виной перед другой женщиной, мучаясь неверностью любимого, моля Бога о прощении, о покое, о ребенке. Храм был огромен и пуст, оштукатуренная каменная кладка облупилась, только в дальнем маленьком приделе шла служба. Она подошла ближе, пройдя мимо плачущих старых и молодых женщин в темной одежде, и догадалась, что идет отпевание. Она не поняла, стар или молод покойник, заметив только острый желтый профиль и мозолистые пальцы, сложенные на груди. Остановившись, чтобы купить свечу, вдруг вспомнила — на прошлой неделе в Питере от инфаркта умер актер, ровесник Никиты — тридцати шести лет. И вдруг подумала: «Господи, умри он завтра, что со мной будет? Разве я вспомню о том, что произошло вчера? Нет, я вспомню всю его любовь, нежность, все, что нас связывает: удачи, радости, огорчения… Мне будет до смерти жаль его жену, детей, все, что могло бы у него сбыться… Какая глупость его осуждать сейчас, какая мелочность. Я ему не жена, не имею на него никаких прав. Да и что он сделал? Увлекся на минуту молоденькой девочкой? Но он же актер, а не монах. Скольким он дал радость своей игрой, заставил задуматься о вечном? Разве мы перестали быть друзьями, единомышленниками? Предпочту я ему кого-то другого? Нет!»

Она медленно обошла храм, помолилась в пустом приделе, вышла на улицу. Вернулась в гостиницу, включила кипятильник в маленьком чайнике, который всегда брала с собой. В дверь постучали, она открыла. Вошел Никита. Она достала вторую чашку.

— Ты идешь?

— Выпьем чаю и пойдем. Не говори ничего.

— А ничего и не было. Я проводил девушку домой, что здесь такого? Транспорт уже не ходил, мы поговорили, выпили чаю и легли спать, что мне оставалось делать, интересно? Пешком пилить по незнакомым улицам?

Его оправдания звучали так глупо и избито, что ей стало смешно.

— Брось эту дурацкую привычку оправдываться по утрам. Мне противно и плохо, но это пройдет, если ты не собираешься испортить мне все гастроли. Дай мне немного отойти и не приходи ко мне сегодня, ладно?

— Посмотрим, пошли.

— На что посмотрим?

— Ты на меня, я на тебя. Пойдем, мы опоздаем.

Потом, после вечернего спектакля, все его участники были приглашены в буфет театра. Было тепло, уютно, гостеприимные хозяева накрыли столы, откуда-то возникла гитара, плавно перекочевала к Никите. Он запел одну из любимых Наташиных песен:

Плачет метель,как цыганская скрипка,Добрая девушка,злая улыбка…Я ль не робею от синего взгляда?Много мне нужно,и много не надо.

Он пел тихо, лирично. Все замолчали, слушая. «Если он сейчас даст понять, что поет для нее, я буду знать, что это конец», — подумала Наташа.

Мы так далеки —и так несхожи —Ты молодая,а я все прожил…Юношам счастье,а мне лишь память,Темною ночью, в лихую замять…Я не заласкан,Буря мне скрипка.Сердце метели — твоя улыбка…

Пел Никита, глядя в никуда. Замолчав, положил гитару. Вчерашняя девушка подсела к нему поближе, о чем-то спросила. Он ответил вежливо, но мимоходом. Через минуту он уже жарко спорил о чем-то с исполнителем своей роли в аналогичном спектакле местного театра. На первый взгляд, они были абсолютно не похожи, но, когда начали горячиться, повышая голос, жестикулируя, на лицах присутствующих появились улыбки — до того явно обнаружилось сходство темпераментов и характеров. Закончился вечер тем, что оба напились до безобразия и задержались в театре дольше всех.