Первокурсник - Моника Мерфи

– Что? Это же правда! Ты сама всегда говоришь, что нужно быть честной и ничего не утаивать. – Палмер потирает бок. – Тем более, в этом нет ничего страшного. Он на тебя так смотрит, что уверена, он о тебе так же думает.

Хайден смотрит на меня, ее глаза светятся, когда она ловит мой пристальный взгляд, который заметила ее сестра.

– Так ты рассказала обо мне сестре, значит? – спрашиваю я Хайден, подходя ближе. Я вспоминаю, как пару минут назад Хелена вторглась в мое личное пространство, и искренне надеюсь, что Хайден не воспринимает меня так же.

Очевидно, нет, потому что она тоже делает шаг навстречу. Теперь мы стоим так близко, что почти касаемся друг друга. Я чувствую ее восхитительный аромат еще сильнее. В отличие от других приятных запахов этот манит меня, как наркомана.

– Я сказала ей, что ты симпатичный, – поясняет она, – вот и все.

– Значит, ты так думаешь.

– Это слишком банальное слово, чтобы описать тебя, но да. Пока хватит? – Она улыбается, обнажая белые ровные зубы.

Черт. В этой девушке все прекрасно. На ее лице косметики меньше, чем у остальных женщин здесь, но ей она и не нужна. Сексуальное белое платье подчеркивает ее потрясающие формы. На шее то ожерелье со звездами, что я заметил днем. Россыпь золота на гладкой коже. Я зачарован этим ожерельем.

Хочу прикоснуться. Провести по нему кончиками пальцев и посмотреть, появятся ли на ее коже мурашки.

Из динамиков раздается писк включаемого микрофона, люди в зале ахают. Затем раздается звон столового серебра о стекло, я поворачиваюсь и вижу человека, стоящего перед подиумом, на сцене. Он держит вилку в одной руке и бокал вина в другой. Снова постукивает вилкой по краю бокала, а потом объявляет в микрофон:

– Всех приветствую! Пожалуйста, займите свои места. Ужин сейчас подадут.

Я наблюдаю, как сестра тащит за собой Хайден, которая ничего не может сделать, хотя мы продолжаем смотреть друг на друга. У меня возникает искушение пойти за ней, но в последнюю секунду она отворачивается и следует за Палмер. Хайден идет в другой конец зала. Я наблюдаю, как покачиваются ее бедра, как юбка обвивается вокруг них.

Одно неловкое движение – и я увижу ее попку. Эта юбка такая короткая! Мне нравится.

– Тони! Вот ты где! – Я поворачиваюсь. Ко мне направляется отец, лицо у него мрачное. – Пошли за стол.

Я следую за ним, благодарный, что он не пытается представить меня кому-то еще. Он с уверенностью направляется к нашему столику. Понятия не имею, как они понимают, кто где сидит. Уверен, это один из секретов клуба, в который я не посвящен.

Неважно. Я вряд ли стану здесь своим человеком. Это место не для меня.

Наконец мы находим нужный столик, и я сажусь по правую руку от папы. Вскоре к нам присоединяется Хелена: ее щеки раскраснелись, в руке – полный бокал вина. Думаю, она уже опустошила несколько таких. Папа бросает на нее неодобрительный взгляд. Она игнорирует его, садится и ставит бокал на стол, откинув волосы на плечо.

– Я видел, как ты говорила с Лори. – Отец, очевидно, раздражен.

В глазах Хелены вспыхивает гнев:

– Она все еще моя подруга. Я не виновата, что ее парень заключил сделку с Камински.

Она не из тех, кто так просто сдается.

Отец злобно смотрит на нее:

– Я же говорил тебе не связываться с их семьей.

– Ты не можешь контролировать, с кем мне разговаривать, Энтони. Я не ребенок. – Хелена надувается именно как маленький ребенок. – Лори моя подруга. Я не могу так назвать больше никого в этом зале, поэтому собираюсь общаться с ней при любой возможности.

– Я не доверяю ее парню.

– И не стоит, – улыбается мачеха, – уверена, он хочет остаться со мной наедине и выпытать все твои секреты.

Она таким тоном произносит «остаться со мной наедине и выпытать», что я удивленно поднимаю брови. Она это замечает:

– Не смотри на меня так. Я видела, как ты флиртовал с Хайден Ченнинг и даже не скрывался, – бросает она.

Отец поворачивается, в его взгляде вспыхивает гнев:

– Ты знаешь Хайден?

– Сегодня утром познакомился с ней в автосалоне… – начинаю я, но он тычет пальцем мне в лицо, его яростный взгляд встречается с моим.

– Не разговаривай с ней. Тебе запрещено даже смотреть на нее, слышишь меня?

Я отстраняюсь от его дрожащего пальца.

– Да в чем дело-то? Я ее толком не знаю.

– Вот пусть так и будет, – рычит папа, тянется за напитком и залпом выпивает, оставив в стакане лед.

Я наблюдаю за ним молча, гадая, что, черт возьми, семья Ченнингов сделала ему, что он так злится. Хелена даже не поднимает взгляд от телефона. Отец внезапно встает, выходит из-за стола и направляется к ближайшему бару.

– Не обращай на него внимания, – говорит Хелена.

– Он разозлился.

– Да он в последнее время вечно злится. – Она пожимает плечами.

– Что ему сделал этот Ченнинг?

– По словам твоего папы, Брайан Ченнинг украл у него три сделки, и все за последние пару месяцев. – Хелен закатывает глаза. – Думаю, он преувеличивает.

– Кровная вражда, значит.

– О, еще какая. Я очень давно дружу с девушкой Брайана Ченнинга. Дольше, чем замужем за твоим отцом. – Она указывает куда-то в сторону. – Ну, ты уже знаком с Лори.

Минуточку. Лори, та платиновая блондинка, с отцом Хайден? Та самая подружка ее отца, о которой она рассказывала?

– Понятно, – я стараюсь реагировать сдержанно, но взбудоражен.

Я и понятия не имел, насколько связан с Хайден из Range Rover.

– Думаю, тебе следует избегать ее. Я про Хайден. – Я вопросительно смотрю на Хелен, и она поясняет: – Это явно не порадует твоего папу.

– Он все равно никогда не проводит со мной время, – говорю я, пожимая плечами. – Какая ему разница, с кем я и что делаю?

– Я серьезно, Тони. Как сказал твой отец, Хайден под запретом. Я не позволю тебе разрушить мою дружбу с Лори только потому, что ты хочешь трахнуть шлюховатую дочку Брайана, – резко заявляет Хелена.

– Шлюховатую? И кто сказал, что я хочу ее трахнуть?

Люди по другую сторону стола наблюдают за нами с явным интересом. Понятия не имею, кто они, но, когда я смотрю на них, они отводят глаза.

– Да тут и говорить ничего не надо, я видела, как ты на нее смотрел, – Хелена ухмыляется. – Лори говорит, что Хайден раздвигает ноги чуть ли не перед каждым встречным.

Поверить не могу, что Хелена заявляет мне такое. Зачем быть такой грубой? Такой