Стажёр в Министерстве Магии (СИ) - Шеверина Юлия

— Ого, так ты любитель винтажа и фамильных ценностей? Не подозревал!

— Вчера свои уронил. Представляешь, надел — и подошли по диоптриям. Почти. Все же лучше, чем совсем без очков. Пока в этих похожу, а как получу стипендию, куплю новые.

Но увы, в день стипендии они с Пашкой пошли в клуб, не вписались в дверь и стипендия была потрачена на упражнения в освоении, возможно, очень нужной, и, может быть, даже более денежной в реалиях современной россии, профессии стекольщика.

— А может, и не нужны тебе новые? — сказал тогда Пашка, — ты видел, как на тебя стали девчонки смотреть? Уровень загадочности зашкаливает.

— Завидуешь?

— Серьезно, когда купишь новые, я эти заберу и буду носить с обычными стеклами. Уж я своего не упущу!

— Нет уж. Теперь я опасаюсь за женскую половину нашего факультета. И вообще. Если так хочется — у тебя своя бабушка есть. Езжай к ней и вымогай у нее очки сколько угодно.

В кармане беззвучно бжикнул телефон. Редакционная привычка — в первый же день практики двух студентов выгнали из съемочного павильона за включенный звук. Шла съемка, команде пришлось переснимать дубль «Экстрасенсов», а тем двум студентам — срочно искать место для практики.

«Я у помойки, помочь?» — пришло смс от Пашки.

Феликс посмотрел на коробки с вещами, которые он непосильным трудом скопил за годы жизни в Москве.

Коробок было ровно на две больше, чем рук у Феликса.

«Было бы недурно, Павел Александрович» — ответил Феликс другу.

«Miseris succurrere disco», — пришло в ответ. Феликс усмехнулся. Полностью фраза звучала «Non ignara mali, miseris succurrere disco» и с латыни переводилась как «Познав несчастье, я научился помогать страдальцам». Кроме прочего, она приглашала Феликса к их с Пашкой старой игре — ехидной перепалке латинскими фразочками, к месту и не очень. Феликс задумался — именно сейчас в голову ничего не приходило.

Пашка закончил филфак. А в МГУ, как известно, лучший филфак в мире. И речь декана на первом курсе о том, что «каждый наш выпускник говорит минимум на пяти языках» была констатацией факта, а не банальной похвалой.

Несмотря на множество историй, в которые чуть ли не ежедневно влипал Пашка, к диплому он в совершенстве писал и говорил на русском, английском, старославянском, древнегреческом и латыни.

Феликс, с которым они жили в одной комнате, соответственно, тоже.

Изучив список предметов на второй семестр, Пашка ругался и подвергал сомнению все мертвые языки по списку «да кому это надо в двадцать первом веке, Фел?»

Со временем практическая ценность древнегреческого и старославянского не раз подвергалась сомнению, но латынь неожиданно реабилитировалась в глазах веселого соседа.

Он отметил «по чистой случайности», что невзначай брошенная фраза на латыни действует на окружающих если не магически, то магнетически. А на женщин работает не хуже коктейля в баре и уж точно мощнее «бабулиных» очков.

Тут главное — не переборщить. А то вместо «боже, какой он умный» можно дожать до «боже, какая я тупица» и дама погрузится в пучину самокопания и самоедства. И для вывода ее из этого состояния нужен расширенный курс психологии, а не общий, который нам читали, — делился он секретами соблазнения.

Он-то когда-то и затеял эту игру.

«Давай я тебе буду писать на латыни, а ты мне отвечать? Зачем? Ну, в прикол просто, — и добавил высокопарно, явно цитируя кого-то из классиков или профессоров, — дабы не утратить остроту ума!»

Сомнительное с точки зрение нормального человека развлечение неожиданно прижилось и вошло в привычку.

— Привет, — Пашка ворвался в воспоминания о самом себе с характерной ему настойчивостью, — надеюсь, книг в этих коробках нет?

— Ну, может быть парочка, — прикинул Феликс.

— Парочка десятков?

— Хорошо, бери вон те две, — указал он на стоящие с краю коробки, — в них точно нет книг.

Пашка подхватил предложенное и охнул:

— Я передумал — давай меняться. В этих, видно, очень ценные и дорогие твоему сердцу камни. А книги я люблю больше презренных... да что уж там, любых камней.

— Hominis est errare, — ответил Феликс латинской фразой «Человеку свойственно ошибаться» и прибавил шаг, видя реакцию друга на остроту, — догоняй!

Под пашкины наигранные вздохи коробки были погружены в багажник новой (она же первая и пока единственная) пашкиной машины.

— Ну что, поехали? Я тебе освободил место в шкафу. Диван, правда, один, пока поспишь на полу, — деловым тоном сказал человек, еще пять секунд назад изображавший страдальца, который «знал бы, что придется работать грузчиком, не стал бы заморачиваться с поступлением в МГУ».

— Поехали. — Феликс пристегнулся. Не из соображений безопасности, а ради пашкиного финансового благополучия — в Москве с этим строго — везде камеры, камеры, камеры... — Но не к тебе. Мне дали квартиру на работе, так что есть, где жить. Но все равно спасибо за помощь и содействие в переносе грузов, а также подъеме пешком по лестнице на последний этаж.

— Слющая, какой такой пАдъем? Тебе шашечки или ехать? Я водитель обычный, не грузчик, э? — с деланным ужасом в глазах вращал головой Пашка попутно выезжая с парковки. И уже деловым тоном. — С каких это пор вам на работе дают квартиры? Еще недавно ты жаловался, что вам даже бумагу в офис не покупают?

— Я нашел нормальную работу, там и выдали.

— Ого! И куда?

Феликс задумался — говорить или нет?

— В Министерство Магии, — решился он.

— И что, взяли без диплома Хогвартса? — хохотнул друг.

— Ну у меня же диплом МГУ с отличием, видимо, это что-то да значит.

Пашка вырулил на дорогу, разговор прервался на пару минут, пока не очень-то уверенный еще водитель перестраивался и набирал разрешенную скорость. Так что шутка, ожидаемая Феликсом, так из него и не вылетела.

— И давно ты это провернул?

— Час назад, — пробормотал Феликс, глядя, как летят мимо дома, машины, магазины и сотни и сотни людей, спешащих к метро, — знаешь, это было самое странное собеседование в моей жизни.

Адрес квартиры, указанный в выданных Феликсу документах, пашкин навигатор не нашел. Домов на улице Ленивка было множество. Одних только корпусов и строений у домов с номером «1» друзья насчитали штук десять. Так что они просто поехали в нужную сторону.

— Разберемся на месте, — предложил Феликс.

— А то... — Пашка вырулил с Тверской на ужасающий любого автолюбителя шестиполосный перекресток у Охотного ряда(*). — На работу ты в Кремль ходить будешь?

Он пару раз дернул рулем, притормозил, пропуская блестящие дорогие машины.

— Офис на Китай-городе, — ответил Феликс, имея ввиду, конечно же, станцию метро, — в принципе, тоже не очень далеко, — кивнул он на красные башенки Кремля, — но пешком... все же перебор.

По поводу расположения адреса Пашка шутил уже второй раз. Ещё бы! Везет вещи друга из общаги в самый центр столицы. Судя по карте, нужный дом находился в крошечном квартальчике.

С юга островок жилых домов прикрывала набережная Москвы-реки. С востока — Кремль. С запада — просторный парк вокруг массивного храма, и, собственно, храм. На севере, через тихую Волхонку, перетекающую в извечно стоящую в пробке Моховую, столпились известные на всю страну и окрестности, музеи, центральные филиалы банков и иные элитные учреждения.

— Место пафосное. Ты уточни, может, есть еще вакансии? Я тоже хочу жить рядом с Кремлем.

Они почти подъехали. Феликс сунул руку в карман и наткнулся на новенький телефон, выданный ему в зеркальном зале. Он о нем совершенно забыл!

Стоило дотронуться пальцем до кругляша в центре, как экран разблокировался.

«Неужели защиту никакую не ставят?» — удивился Феликс.

В глаза бросилось приложение «MAPS» — больше на рабочей панели ничего не было. Феликс открыл программу. Больше от нечего делать, чем питая какие-либо надежды.

— Смотри-ка, Паш. А в этом навигаторе нашелся адрес. Поворачивай в арку, потом направо. Судя по карте, можно доехать прямо до подъезда.