О величии России. Из «Особых тетрадей» императрицы - Екатерина Великая

Императрица поначалу сделала вид, что одобряет этот проект, но вскоре отвергла его, поблагодарив автора – графа Н. И. Панина, умного и просвещенного царедворца, дипломата, воспитателя великого князя. Он останется в числе ближайших сотрудников Екатерины II, но до самой его смерти императрица будет подозревать графа (не без определенных оснований) в авторстве другого проекта – государственного переворота в пользу Павла.

Характерно екатерининское нелицеприятное замечание о братьях Паниных в письме Потемкину 29 июля 1774 года, во время Пугачевского восстания, когда граф П. И. Панин согласился возглавить борьбу против бунтовщиков при условии предоставления ему диктаторских полномочий: «…господин граф [Н. И.] Панин из братца своего изволит делать властителя с беспредельной властию в лучшей части Империи, т. е. Московской, Нижегородской, Казанской и Оренбургской губернии, a sous-entendu[3] есть и прочие; […] если сие я подпишу, […] я сама нималейше не сбережена [буду]…».

Прислушиваясь к советам Орловых и Паниных, Дашковой, Потемкина, Безбородко и многих других, Екатерина все-таки была самостоятельна в решениях, лично определяя и внешнюю, и внутреннюю политику страны.

Как справедливо отмечает С. М. Соловьев, императрица «по своей энергии хотела сама управлять» Россией, «искала в канцлере собственно секретаря», и «затруднения всегда заставали Екатерину на ее месте, в царственном положении и достойною этого положения, потому затруднения и преодолевались». Она была выдающимся администратором и называла дела управления главным своим «ремеслом».

Вскоре монархи и политики Европы убедились в том, что Россия возвращается к самостоятельной политике на международной арене. Переход от пропрусской позиции к нейтралитету, осуществленный Екатериной, приблизил окончание Семилетней войны (что и произошло в начале 1763 года). С некоторой наивностью Екатерина надеялась тогда, что новых войн ей удастся избежать.

Подпись императрицы под письмом шведскому королю: «Вашего Величества добрая сестра и соседка», – конечно, не свидетельство миролюбия, а дипломатия, но Екатерина действительно верила тогда в возможность длительного мирного сосуществования европейских государств, считая усиление России одним из главных факторов международной стабильности: чтобы «посреди тишины слава и страх гремели».

Влиять же на европейское общественное мнение императрица намеревалась через такие органы, как рукописный журнал «Литературная, философская и политическая переписка» барона Ф. М. Гримма, оплачивая затраты на его подготовку, копирование и регулярную рассылку правителям многих стран.

Избежать войны Екатерине не удалось, а со временем императрица стала охотно рассуждать о том, что война, конечно, дело недоброе, но благодаря ей быстрее развивается промышленность, укрепляется дух россиян, превращающихся в истинных патриотов, от победы к победе растет могущество страны. Отчасти эти соображения были верными, но до поры до времени, потому что финансирование военных кампаний екатерининского царствования в конечном счете истощило государственную казну.

Учитывая же, что они забрали десятки тысяч жизней россиян, трудно не усмотреть примеси цинизма в словах вошедшей во вкус «воительницы», – так назвал Екатерину Вольтер. Говоря подобное, она словно проводила аналогию с тогдашней медициной, считавшей наиболее действенным средством против многих болезней кровопускание…

Это была великая военная эпоха в истории России, «громкий век военных споров, свидетель славы россиян», когда их подвигам, «страшась, дивился мир» и всюду поспевали «сподвижники, друзья Екатерины» (цитаты – из пушкинских «Воспоминаний в Царском Селе»).

Россия активно включилась тогда в международные споры по т. н. Восточному вопросу, имеющему прямое отношение к ее стратегическим интересам в Северном Причерноморье, на Черном и Средиземном морях. Столкновение с Турцией стало неизбежным. В екатерининское царствование произошло две русско-турецких войны: в 1768–1774 гг. и в 1787–1791 гг.

Обе они были начаты Турцией и закончились победами России. Враг был разгромлен при Ларге и Кагуле, в морском сражении при Чесме, успешным был и крымский поход. Во второй русско-турецкой войне были взяты Кинбурн, Фокшаны, Рымник, Измаил, Очаков. Весь мир повторял тогда имена «екатерининских орлов» – Румянцева-Задунайского, Долгорукова-Крымского, Орлова-Чесменского, Суворова-Рымникского, Потемкина-Таврического, Ушакова.

Еще одну войну с Россией затеяла Швеция, но победы россиян в Гогландском (1788 г.) и Выборгском (1790 г.) морских сражениях, провал шведской операции в Финляндии заставили противника отказаться от новых попыток вернуть территории, утраченные Швецией в годы Северной войны.

Блестящих успехов добилась российская дипломатия, в чем была немалая заслуга самой Екатерины II, поддерживавшей постоянную переписку со своими западными коллегами-монархами, собственноручно составлявшей инструкции для дипломатов, которые направлялись ею в Англию и Францию, Пруссию и Австрию. Екатерина искусно использовала противоречия между этими странами в интересах российской политики.

В Европе наконец поняли, что имеют дело с сильной личностью, выдающимся политическим деятелем. Екатерина иронизировала над этими западными экспертами (еще недавно утверждавшими, что ей не удастся долго продержаться на престоле) в одном из писем к Вольтеру: «…Европа находит у меня много ума. Однако в сорок лет ни ум наш, ни красота далеко не увеличиваются перед Господом Богом» (октябрь 1770 года).

Между тем Империя крепла и переходила свои прежние границы: она расширялась. В 1773 году по первому разделу Польши Россия получила бо́льшую часть Белоруссии, по Кучук-Кайнарджийскому мирному договору 1774 года – берега Азовского и Черного морей. Русские корабли отныне свободно проходили через Босфор и Дарданеллы.

В 1783-м Россия присоединила Крым и Кубань и взяла под свое покровительство Грузию, а в конце 1780-х – начале 1790-х увеличила свои причерноморские владения. Кроме того, по второму разделу Польши 1793 года в состав Империи вошли волынские, подольские и оставшаяся часть минских земель, а по третьему разделу, в 1795-м, – Гродненское воеводство и Курляндия.

Надо признать, что Екатерина II была из числа наиболее ненасытных имперских хищников, собирателей громадных пространств. В конце ее царствования был начат поход в Персию, покорены Дербент и Баку. И еще в середине 1770-х возник «греческий проект» Потемкина и Безбородко, главной целью которого было окончательное поражение Турции, утрата ею государственности и восстановление православной Восточной Империи. «Константин в Константинополе» – ей очень нравилось это созвучие.