Битва за Крым - Александр Широкорад

Автоматы фирмы «Рейнметалл» запустили в серийное производство на заводе № 8 (имени Калинина), расположенного в подмосковной деревне Подлипки (ныне г. Королев). 20-мм пушки получили индекс 2-К, а 37-мм — 4-К. Однако освоить производство германских автоматов подлипковцы не смогли, да, видимо, и не особенно старались.

Со своей стороны замнаркома обороны по вооружению М.Н. Тухачевский вообще особой нужды в зенитных автоматах не видел. Он считал, что ПВО сухопутных войск на всех высотах должны обеспечивать 76-мм «универсальные» пушки, представлявшие гибрид дивизионного и зенитного орудия. ПВО же надводных кораблей и катеров великий стратег не интересовался.

Работы над «универсальными» пушками, естественно, потерпели фиаско, а советские армия и флот остались без зенитных автоматов, то есть практически без ПВО, поскольку 7,62-мм пулеметы «максим» оказались неэффективны против новых типов самолетов, а больше у нас ничего не было. (ПВО страны имела на вооружений 76-мм пушки.)

За отсутствием зенитных автоматов наши корабли с 1935 г. стали вооружать 45-мм полуавтоматическими пушками 21-К. Качающаяся часть этой пушки была получена модернизацией качающейся части 45-мм противотанковой пушки образца 1932 года. По скорострельности и баллистике 21-К была близка к 47-мм пушке Гочкиса, которая производилась с 1888 г. (!) на ОСЗ, а после Русско-японской войны ее сняли с вооружения основных классов кораблей.

Понятно, что в 1930-х годах 45-мм пушки 21-К были малоэффективны для стрельбы по морским целям из-за очень слабого фугасного действия снаряда, а по самолетам — из-за малой скорострельности. Тем не менее эти «пукалки» у нас ставили на корабли всех классов. К 22 июня 1941 г. на Черноморском флоте их имелось 284, а по другим данным даже 474 (видимо, с учетом складов).

Лишь в 1937–1938 годах на заводе им. Калинина изготовили две зенитные автоматические пушки: 37-мм 61-К и 45-мм 49-К. Пушки лишь незначительно различались размерами, поскольку обе были скопированы с 40-мм автомата фирмы «Бофорс». Лишь во второй половине 1940 г. командование РККА сделало выбор между 37-мм калибром и 45-мм в пользу 61-К. Возможно, это был правильный выбор. Но для ВМФ предпочтительнее был калибр 45 мм из-за большей эффективности стрельбы и большей вероятности поражения цели при прямом попадании. Проблема веса и стоимости, очень важная для сухопутных войск, для кораблей не имела принципиального значения. Однако Артиллерийское Управление РККА выкрутило морякам руки и заставило их тоже принять калибр 37 мм.

Дальше еще хуже. Наше руководство захотело унифицировать сухопутную 37-мм пушку 61-К с ее корабельным аналогом 70-К и ухитрилось принять не водяную, а воздушную систему охлаждения!

За эту глупость пришлось расплачиваться кровью в годы Великой Отечественной войны. Лишь в конце 1940-х годов началась разработка 45-мм и 57-мм корабельных автоматов с водяным охлаждением.

37-мм автоматические пушки 70-К начали поступать во флот в конце 1940 г. К началу войны их состояло на Черноморском флоте… 18 штук. И это на целый флот! До конца 1941 г. на Черноморский флот поступило еще 29 автоматов 70-К, а в 1942 г. — 40.

Еще один классический пример, когда неэффективную боевую технику порождает «разруха в головах» — это хваленые советские торпедные катера. У нас созданием торпедных катеров ведали… авиационные конструкторы Туполев, Некрасов и К°. Как говорится, «взялся сапоги тачать пирожник»!

Толчком к созданию первых отечественных торпедных катеров стала так называемая «кронштадтская побудка». В ночь с 17 на 18 августа 1919 г. английские торпедные катера атаковали корабли Балтийского флота в Кронштадтской гавани. Пять катеров вышли из Биоркэ и два катера — из Териоки. Они встретились в районе форта Ино, а оттуда пошли Северным фарватером к Кронштадту. Чтобы отвлечь внимание большевиков, в 3 ч 45 мин 18 августа над Кронштадтом появились английские гидросамолеты, сбросившие 100-фунтовые бомбы и открывшие огонь из пулеметов. С 4 ч 20 мин до 4 ч 29 мин катера потопили старый крейсер «Память Азова» и серьезно повредили линкор «Андрей Первозванный». При этом было потеряно три катера.

Эти атаки неизвестного ранее класса кораблей произвели огромное впечатление на красных военморов.

Любопытно, что еще раньше английские торпедные катера потопили крейсер «Олег». А дело было так. 17 июня 1919 г. крейсер стоял на якоре у Толбухина маяка под охраной двух эсминцев и двух сторожевых судов. Катер подошел почти в упор к крейсеру и выпустил торпеду. Крейсер затонул. Как неслась служба у красных военморов, легко понять из того, что ни на крейсере, ни на охранявших его судах никто не заметил при дневном свете и отличной видимости подходящий катер. После взрыва был открыт беспорядочный огонь по «английской подводной лодке», которая привиделась военморам.

Еще в 1915 г. англичане решили создать малый скоростной торпедный катер, который иногда называли «плавучий торпедный аппарат».

Решающее значение в создании торпедных катеров имело сочетание мощного двигателя внутреннего сгорания с особыми (реданными) обводами корпуса, приводящими катер в состояние глиссирования по поверхности воды, что позволяло резко повышать его скорость. Благодаря редану уменьшалась площадь соприкосновения днища с водой, а значит, и сопротивление ходу корабля. Реданный катер уже не плыл — он как бы вылезал из воды и скользил по ней на огромной скорости, опираясь о водную поверхность лишь реданным уступом и плоской кормовой оконечностью.

С самого начала, создавая малые глиссирующие катера, англичане рассматривали их в качестве диверсионных средств.

Еще 17 сентября 1919 г. Реввоенсовет Балтфлота на основании акта осмотра поднятого со дна в Кронштадте английского 55-фунтового катера обратился в Реввоенсовет Республики с просьбой дать распоряжение о срочной постройке на наших заводах быстроходных катеров английского типа. Любопытно, что при этом было высказано пожелание не терять времени с тем, чтобы «катера были построены и испытаны до наступления зимы» (а была уже середина сентября…).

Данный вопрос был рассмотрен весьма быстро, и уже 25 сентября 1919 г. Главное управление кораблестроения сообщило в Реввоенсовет, что «ввиду отсутствия механизмов особого типа, до сих пор не изготавливаемых в России, постройка серии подобных катеров в настоящее время, безусловно, неосуществима». Тем Дело тогда и кончилось.

В голодном 1921 г. авантюристу В.И. Бекаури удалось войти в доверие к высшему руководству страны, в том числе и к Ленину[20]. Благодаря знакомству Бекаури удается создать Особое техническое бюро («Остехбюро»). Новая контора занялась различной суперэкзотикой, в том числе телеуправляемыми минами, торпедами, танками, самолетами и др.

В 1923 г. Бекаури предложили создать телеуправляемый торпедный катер, то есть катер, управляемый по радио с самолета или эсминца. Попытка заказать глиссирующие торпедные катера для «Остехбюро» во Франции не удалась, и Бекаури обратился в ЦАГИ к Туполеву.

25 августа был заключен договор между ЦАГИ и ВМС в лице Главного морского техническо-хозяйственного управления (Техуправление) на изготовление катера. Срок готовности по договору был установлен 15 июня 1927 г., а официальным сроком начала работ постановили считать 7 августа 1925 г.

Малый радиус нового торпедного катера и его плохая мореходность никого в то время не смущали. Предполагалось, что новые глиссеры разместятся на крейсерах. На «Профинтерне» и на «Червоне Украине» планировалось сделать для этого добавочные сваливающиеся шлюпбалки.

В основу проекта первого туполевского глиссерного катера был положен поплавок гидросамолета. Верх этого поплавка, активно участвующий в прочности конструкции, перешел на катера Туполева. Вместо верхней палубы у них была круто изогнутая выпуклая поверхность, на которой человеку трудно удержаться, даже когда катер неподвижен. Когда же катер был на ходу, выйти из его боевой рубки было смертельно опасно — мокрая, скользкая поверхность сбрасывала с себя решительно все, что на нее попадало (к сожалению, за исключением льда, в зимних условиях катера обмерзали в надводной части). В ходе Великой Отечественной войны на торпедных катерах типа Г-5 приходилось перевозить десант, людей сажали гуськом в желоба торпедных аппаратов, больше им негде было находиться. Обладая сравнительно большими запасами плавучести, эти катера практически ничего не могли перевозить, поскольку груз некуда было брать.

Неудачной оказалась и заимствованная у английских торпедных катеров конструкция торпедного аппарата. Минимальная скорость катера, при которой он мог выпустить свои торпеды, составляла 17 узлов. На меньшем ходу и на стопе катер не мог дать торпедный залп, так как это означало бы для него самоубийство — торпеда неминуемо попала бы в него.

Туполевские катера могли действовать торпедами при волнении до 2 баллов, а держаться в море — до 3 баллов. Плохая мореходность проявилась прежде всего в заливании мостика катера даже при самом незначительном волнении и в сильном забрызгивании открытой сверху очень низкой ходовой рубки, затрудняющем работу команды катера. Производной от мореходности была и автономность туполевских катеров — их проектная дальность никогда не могла быть гарантирована, так как зависела не столько даже от запаса топлива, сколько от погоды. Штормовые условия в море бывают сравнительно редко, но свежий ветер, сопровождающийся волнением 3–4 балла, — явление, можно сказать, нормальное. Поэтому каждый выход туполевских торпедных катеров в море граничил со смертельным риском вне всякой связи с боевой деятельностью катеров.