Кодекс поведения блондинки - Наталья Александрова

– Достаточно! – Кудеярова повысила голос, обрывая нашу милую перебранку. – Мне все ясно. У вас, гражданка Селезнева, несомненно, был серьезный мотив: личная неприязнь к потерпевшей. Кроме того, мы произвели дактилоскопическую экспертизу и установили, что ваши отпечатки пальцев совпадают с отпечатками, найденными на орудии убийства…

– Да я же русским языком вам говорила, что это моя тяпка! Еще бы на ней не было моих отпечатков! Ведь только я ею и пользовалась, больше никто!

Я представила, в каком запущенном виде сейчас, должно быть, находится сад, и расстроилась. Но ненадолго, потому что осознала, где я нахожусь. Меня в убийстве подозревают, а я из-за цветочков переживаю! Совсем крыша поехала!

– Я не давала вам слова! – злобно рявкнула Кудеярова. – Я пока не закончила! Помолчите наконец! И вы, потерпевший Селезнев, тоже!

Ах вот как, Володечка, оказывается, еще и потерпевший! Его еще и сотрудники небось жалеют! Особенно которые женского пола! Как же, потерял любимую женщину! А на самом деле – так ли уж он расстроен? Уж я-то за столько лет совместной жизни отлично изучила своего муженька и ясно вижу, что горем тут и не пахнет. Ну, испуган, конечно, в шоке от того, в каком неприглядном виде нашли его любовницу, очень не нравятся ему милицейские разбирательства, допросы, очные ставки, но в конечном итоге все закончится и заживет мой бывший преотличненько! Жену-злодейку посадят на долгий срок, дом перейдет полностью к нему, да еще знакомые дамы будут жалеть и всячески привечать одинокого мужчину. Еще бы – такое ужасное горе!

Кудеярова, убедившись, что я послушно молчу, заговорила более спокойным голосом.

– Вот видите, что у нас получается, Василиса… Антоновна, – она посмотрела в свои листочки. – Вы в данный момент нигде не работаете и без определенного места жительства.

– Да это же… – вскинулась было я, но следователь остановила меня движением руки.

– Далее, – продолжала она, – не только ваш муж, но и другие беспристрастные свидетели слышали, как при ссоре в ресторане вы угрожали нашинковать вашу соперницу в капусту, так ведь?

Я недоуменно посмотрела на Володьку – неужели я такое говорила? До чего же они меня довели! И встретила ответный взгляд, полный злорадства и ненависти. Да что же это, за что он меня так!

– Что обещали – то и сделали! – выкрикнула Кудеярова и бросила мне через стол несколько снимков. – Полюбуйтесь на дело рук своих!

Это был полный кошмар. На фотографиях я увидела даже не тело, а какие-то кровавые лохмотья. Лица вообще не было – сплошное месиво. Меня передернуло.

– Не нравится? – вкрадчиво и даже как-то добродушно спросила Кудеярова.

Ее любезность была сродни любезности удава, который перед обедом решил побеседовать с кроликом о погоде и о ценах на капусту. И улыбка напоминала оскал акулы перед тем, как она перекусит зазевавшегося аквалангиста.

– Это ужасно! – честно ответила я.

– Согласна с вами, – она наклонила голову, и я невольно заметила, что волосы ее темнее у корней. Стало быть, эта ледяная рыба – вовсе не натуральная блондинка. Она красит волосы, как Мэрилин Монро. Ни миг мне полегчало, как будто я уличила следователя Кудеярову в чем-то неприличном. Но в следующую секунду меня опять опрокинуло в шок, потому что поддельная блондинка отбросила свой любезный тон и заговорила обычным скрипучим голосом:

– Были ли вы в загородном доме гражданина Селезнева после того, как расстались с ним несколько месяцев назад?

– Нет, конечно! – уверенно ответила я. – Что мне там делать? Кстати, это вовсе не его дом, я имею на него столько же прав…

– Мы сейчас говорим не о ваших правах на дом! – Она поморщилась, затем выдвинула ящик своего стола и что-то достала из него. – Вам знаком вот этот предмет?

Я перегнулась через стол и уставилась на маленькую вещицу, которую Кудеярова положила перед собой.

Это был небольшой металлический брелок с выгравированной на нем собачьей головой и именем «Бонни».

Предмет был мне очень хорошо знаком – брелок от поводка, на котором я ежедневно выгуливаю Бонни. Несколько дней назад на прогулке этот брелок оторвался, я подобрала его, сунула в сумку, чтобы позднее приделать на место, да так и забыла.

– Откуда он у вас? – удивленно спросила я.

– Вопросы здесь задаю я! – отрезала Елизавета Петровна, и в глазах у нее загорелось торжество. – Значит, гражданка Селезнева, вам знаком этот предмет?

– Зна… знаком! – ответила я, заикаясь. – Это брелок от поводка… он оторвался, лежал в моей сумке… а где…

– Вы хотите узнать, где мы его нашли? – спросила она вкрадчиво и тут же ответила, не скрывая торжества:

– Мы нашли его на месте преступления! В загородном доме вашего мужа, рядом с телом потерпевшей гражданки Кочетовой!

Тут у меня в глазах потемнело, как будто внезапно наступили глухие осенние сумерки.

Если скандал в ресторане, голословные обвинения мужа и даже отпечатки моих пальцев на злополучной тяпке ничего не доказывают – то брелок… но как, черт возьми, он мог там оказаться?

– Вы только что сказали, что не были в загородном доме после того, как расстались с мужем, – продолжала Кудеярова, словно заколачивая гвозди в мой гроб. – Тогда как вы объясните появление там этого предмета? Ведь до ссоры с мужем у вас не было собаки! Кажется, вы говорили, что вашу собаку зовут Бонни? Это, если я не ошибаюсь, бордоский дог? – И она уставилась на меня ледяными глазами, и мне показалось, что температура в комнате понизилась градусов на десять.

– Может быть, не стоит дальше испытывать мое терпение и тратить драгоценное время? – проскрежетала она, как танковая гусеница на морозе. – Может, сознаетесь? Еще не поздно сделать чистосердечное признание и смягчить этим свою участь…

– Мне не в чем признаваться… – пробормотала я едва слышно.

На самом деле я уже ни в чем не была уверена.

Как брелок мог попасть на место убийства? Ведь я действительно не была в нашем доме с той самой ночи, когда сбежала после жуткого скандала…

Но тогда как это объяснить?

И еще одно. Увидев брелок, я вспомнила Бонни. Бедный пес остался один на улице, за ним некому присматривать… неужели он попадет в стаю бездомных собак, слоняющихся по пустырям и помойкам? Или – того хуже – его отловят во время очередной облавы…

– Не хотите облегчить свою совесть? – с явным сожалением протянула Кудеярова. – Ну что ж, придется снова отправить вас в камеру. Подумайте хорошенько, может, поумнеете…

И она нажала кнопку, вызывая дежурного милиционера. Напоследок мы обменялись взглядами с бывшим муженьком – он смотрел теперь с удовлетворением: досадные неприятности в виде хождения по очным ставкам и допросам для него закончились, можно отдохнуть. Еще путевочку, пожалуй, возьмет в теплые края, чтобы здоровье поправить и стресс снять!

«Упекут, – в полной панике думала я, – упекут меня на зону как пить дать. Срок дадут немалый, уж эта стерва постарается… Неужели все кончено?»

В кабинет вошел все тот же дядя Паша.

Я встала со стула, привычно заложила руки за спину и вышла в коридор.

Мы шли в уже знакомом направлении, к «обезьяннику».

Я мучительно думала о своем положении.

Оно было ужасным: Кудеярова нисколько не сомневается в моей виновности, и у нее достаточно улик, чтобы передать дело в суд. Ссора с Ольгой, орудие убийства с моими отпечатками, а самое главное – брелок от собачьего поводка.

Я никак не могла объяснить, как он мог попасть на место убийства.

Если только…

У меня шевельнулась смутная мысль, но додумать ее до конца я не успела, этому помешали объективные причины.

Мы прошли уже половину пути, как вдруг перед нами возникло неожиданное препятствие: справа по коридору в открытую дверь рослые грузчики вносили огромные картонные ящики. За ними присматривал молодой плечистый милиционер с детским веснушчатым лицом.

– Чего это таскают, Ласточкин? – поинтересовался мой конвоир, приостановившись перед дверью.

– Да это, дядя Паша, компьютеры новые привезли, – охотно ответил веснушчатый парень, поправив воротничок. – Будут, как его… информационный центр устраивать…

– Лучше бы премию выписали личному составу! – вздохнул дядя Паша. – Эй, ты чего! Держи, упадет!

Один из грузчиков споткнулся на пороге, и ящик, который он тащил на хребте, угрожающе накренился. Дядя Паша бросился его поддерживать, Ласточкин подскочил с другой стороны…

Я выглянула в открытую дверь.

Она выходила на зады отделения милиции, за ней виднелись большой двор, несколько гаражей, детская площадка, окруженная побуревшими кустами… одним словом, свобода!

На меня никто не смотрел, оба милиционера занимались коробкой с компьютером, которая все еще угрожающе балансировала на спине грузчика, и я бочком проскользнула в дверь, несколько шагов прошла медленно, чтобы не привлекать к себе внимания, а потом припустила со всех ног и юркнула за кирпичный гараж. Через несколько секунд за моей спиной раздались свистки, крики и топот, но я бежала так быстро, как могла, сворачивая в какие-то подворотни и закоулки.