Домашняя работа - Гончарова Галина Дмитриевна

Ей – скучно.

Миранда Кэтрин – активный живой ребенок. Который дольше десяти минут на одном месте сидеть не может. А ее заставляют соответствовать образу знатной дамы. Ходить медленно, держаться с достоинством, и вообще быть сушеной воблой, типа учительницы манер. Запрещено практически все. А энергия-то бродит. Гуляет и выплескивается наружу. Отсюда и истерики. И скандалы. И прочие радости. А вот если вымотать девчонку до предела… Надо попробовать.

Лиля подмигнула девочке:

– Сейчас мы сходим и снимем мерки. Нам пошьют костюмы для верховой езды. А пока это сделают, мы займемся важным делом.

– Каким?

– Мы будем наводить беспорядок и свинячить.

Миранда только глазами хлопала. Обычно ей говорили: «Графиня, не пачкайтесь, не бегайте, не деритесь… не… не… не…» А Лиля предлагала ей что-то веселое и интересное. И девочка с радостью отправилась за ней к швеям.

По дороге Лиля шикнула на учителя танцев, заявив, что все занятия начнутся с завтрашнего дня, поиграла с Мирандой в догонялки и уронила тяжеленную вазу. Ну и пусть. Все равно металл так просто не повредишь.

Девочки сидели у себя в комнате. Все трое. И что-то прикидывали с куском желтой ткани. Лиля помахала им рукой, получила в ответ три поклона и улыбнулась:

– Девочки, мне и вот этой ушастой мелочи…

– Я не….

– Хорошо, безухой мелочи нужны костюмы для верховой езды.

– Какие, ваше сиятельство?

– Такие, чтобы сидеть в седле по-мужски, – Лиля обозрела четыре пары округлившихся глаз и ухмыльнулась: – Все будет более чем пристойно, не думайте. Где у нас тут береста?

Лиле пришла в голову обычная юбка-брюки. Широкая?

Да.

Ног не видно, то, что это брюки, тоже не видно. И что самое приятное – полная свобода движений. Перешить это тоже несложно. Сделать пояс на утяжке, чтобы можно было потуже завязывать, и жить спокойно. Килограмм двадцать она сможет скинуть свободно. А потом немного перешить – и сбрасывать следующую двадцатку.

– Смотрите, что надо сделать.

Лиля быстро набросала чертеж. Объяснила устройство пояса. Казалось бы, что сложного – подвернуть край, зашить и продеть внутрь веревку. Но ведь не додумались.

Кстати, пряжки для пояса. Она много видов знает. А их можно красивые сделать. Надо зарисовать для Хельке. Не забыть. Но сначала – письмо отца.

Чем хороши еще были юбки-брюки – для них почти не требовалось обмерки. Так, талия, бедра…

А блузка и есть блузка. И жилет сверху. Смешение ативернской моды с модой Авестера. Там как раз в моде были жилеты. Вышитые, длинные.

Красиво.

Обмеры были завершены за пять минут. Лилины мерки у мастериц уже были, а обмерить малявку типа Миранды, если та не сопротивляется, несложно. А Миранда Кэтрин, или как называла ее про себя Лиля, Мири, не сопротивлялась. Ей было интересно. И надеть брюки и поездить верхом по-мужски.

Последствий она пока не представляла. А Лиля не собиралась объяснять девочке, что местного пастора придется низводить и «курощать» по методу Карлсона. Может, даже и плюшками. Или плюхами. На выбор.

Потом Лиля вернулась с ребенком в кабинет, и наступил кошмар.

Выглядело это так. Лиля засовывала Миранду в сундук, и мелкая вышвыривала оттуда все, что там лежало. Лиля ловила, складывала в кучку, иногда проглядывала и, убедившись, что это – не то, начинала укладку следующей кучки.

Миранда была счастлива. Лиля довольна.

На письма графа Иртона к управляющему они наткнулись в третьем сундуке из шести. Письма отца к Лиле нашлись, по закону подлости, в последнем. Лиля так и думала, что управляющий их сберег. Такие вещи не выбрасывают. Если ты не Лилиан Элизабеттта Мариэла Иртон… Лиля впервые подумала о реципиентке с недовольством. Да, у тебя не лучшие данные и куча проблем. Но кто-то и вовсе из помойки в миллиардеры выполз.

А ты-то что делала, кроме как лопала и плакала? Розовым стенки обивала?

А самосовершенствоваться в голову не приходило, нет? Или заглядывало и в ужасе удирало?

По уши замурзанное и довольное дите было отдано на руки Эмме с приказом умыть и переодеть. Ребенку было заявлено, что от его пыльного вида со стола пироги убегут. Мири фыркнула, но увести себя позволила. И даже обещала не орать слишком громко.

А Лиля быстро проглядела связки писем от отца.

М-да.

Мужчины, что ж вы за народ?

Или все зависит от женщины?

И то, наверное, и другое.

С Красавицей Чудовище стало принцем. Со светскими дамами Принц стал Чудовищем. С Лилей отец обращался как с ребенком. На, деточка, конфетку, скушай и не лезь ко взрослым. Главное, что ты жива-здорова. А остальное – мелочи жизни.

Ни рассказов о своей жизни, ни каких-то серьезных расспросов, все письма примерно одного содержания. Только в первых попадаются пассажи: «Альдонай заповедовал терпение…», «жена должна повиноваться мужу…», «Джес – достойный молодой человек…»

Похоже, сначала Лиля пыталась жаловаться. Но если она делала это в своем стиле, оно и неудивительно, что отец не прислушался. А отцовскими делами… а интересовалась ли она?

Верилось слабо.

Лилиан казалась Але довольно избалованной особой. Из девиц, которые твердо уверены, что солнце светит миру из их попы. Чтобы она чем-то интересовалась, кроме себя?

Ой ли!

Надо это менять. Но не в первом письме. Сначала надо покаяться.

Слова пришли словно сами собой. Лиля уселась за стол, и перо поползло по бумаге, оставляя корявые буквы:

«Любезный мой отец. – Откуда вынырнуло это обращение? Черт его знает. Может быть, от Вильяма Шекспира? А, не важно. – С горечью осознаю я, что меня настигла кара за глупость и недалекость. Я потеряла ребенка. И только потому, что была этого недостойна. Ни такого мужа, как Джерисон Иртон, ни такого отца, как вы. Вы столько для меня сделали, а я была неблагодарна и надменна. И Альдонай покарал меня. Отец, я обещаю исправиться. Я стала графиней, не сознавая своего долга. И была наказана.

Прошу вас не баловать меня более незаслуженными подарками. А если что понадобится для Иртона, я отпишу вам.

Я благодарю вас за заботу, я должна была сделать это раньше и сказать, что я вас люблю. Искренне надеюсь, что у вас все благополучно. Я буду молиться за вас и моего супруга.

Если бы я была умнее, Альдонай не наказал бы меня потерей долгожданного ребенка.

Лиля еще раз перечитала письмо, свернула, покапала воском и приложила печатку. Вот так. Тему ребенка надо подчеркивать.

А для первого раза достаточно.

Я была глупа и неблагодарна. Осознала, раскаиваюсь. Так и двигаться дальше. А что попросить у отца?

Конец ознакомительного фрагмента.