Доктор Костолом - Евгений Дергунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вениамин Львович поднялся и похрустел в сторону выхода. Дана крепче сжала камушки в ладони, которые уже намокли от пота. Мысленно обласкала себя всеми известными ругательствами за то, что не воспользовалась случаем, не кинула грязь деду в лицо. Старик остановился, обернулся и вновь подошел к ней.
— Хоть тебе и не очень интересно, но рассказ закончу. Забрали меня на самолете. Начал работать на контору. Но эксперименты над людьми, видите ли, посчитали неэтичными — руководители конторы так сказали, те, кто всякой дряни планете нашей принесли. Организмы людей не приспособлены к развитию таких веществ. Происходили страшные мутации, подопытные становились агрессивными. Я пытался убедить их подождать, дать мне время. Но попросили перенести исследования в отдел биологического оружия. Этого они и добивались. Устроил я саботаж, уничтожил все разработки и скрылся — забрав с собой образцы. На моем рабочем месте они нашли лишь синтезированную лужицу с плавающей ДНК твоего дорогого деда Вени. Все, конечно, прикрыли, ведь эти тупоголовые потеряли единственного гения, способного закончить работу, — старик наклонился к Дане, — но ничего, я довершу задуманное. Правда, милая?
Другого шанса может не быть. Дана стиснула зубы и швырнула влажный комок грязи и камней в бородавчатое лицо старика. Он с хрустом повалился на пол и заверещал.
— Сука! Сука! Стой, зараза!
За спиной послышался мерзкий хруст, но Дана не останавливалась. Перепрыгнула через две ступеньки, бросилась к двери и почти было схватилась за ручку, как нога застряла в металлической пасти. Зубцы сомкнулись, Дана опустила глаза и, осознав увиденное, закричала.
— Вот жеж дрянь, — кряхтел старик, вытирая платком глаза, — чувствовал, что рано доверять, чувствовал! Не зря капканчик поставил, не зря. Ох, не зря.
Вениамин Львович опустил пальцы в кровавое месиво, что блестело вместо ноги, и одним нахальным щелчком освободил стопу. Дана заплакала, и слезы перемешались со смехом. Она глядела на окровавленные пальцы старика и смеялась — чем шире боль распространялась по телу, тем заразительнее хохотала, не прекращая в то же время рыдать.
Сенька вжался в угол так, что еще чуть — и провалится в стену. Вытащить голову из плеч он побоялся. Поэтому мог только слышать, как дед Веня тащит стонущую тушку и то и дело повторяет по кругу: «Ничего милая, заживет…». Рядом пахнуло ежевикой, в животе Сеньки заурчало, но так и не высунулся — потому что знал, вкуснятины не получит, а по затылку отхватит.
5
Дана запустила пальцы в локоны. Кожа головы покрылась коркой, которую постоянно тянуло поковырять. Чтобы отвлечься и что-то почувствовать помимо разрываемого внутренности отчаяния и жажды вырвать деду глаза и заставить их проглотить. Дана посмотрела на ладонь, к ней прилип клочок волос. Попыталась пригладить взъерошенные кудри и вытащила еще один кустик засаленных прутьев. Зубы застучали, а в ребрах застонала боль.
— Дружок, — Дана повернулась к Сеньке, — надо убираться отсюда. Не знаю, что ты здесь пережил с Борькой, но пора. Мне кажется, еще пару дней, и я уже больше ничего не смогу сделать. Понимаешь? Я старалась, как могла, чтобы старик убрал цепи. Он сделал это. Но считает, что я уже под контролем, — Дана взглянула на прилипшие к рукам волосы. — Не могу упустить этот, пусть и крохотный шанс.
Сенька как-то по-детски обиженно смотрел то на нее, то на дверь. И псом скулил, силясь подобрать, что ответить.
— Что же ты молчишь? Без тебя мне не справиться. Понимаю, дед Веня тебе что-то сделал, из-за чего ты так его боишься. Но надо. Если ты мне сегодня не поможешь, то боюсь, что больше мы с тобой нормально не поговорим. Потому что я вылью ежевичное пойло ему в рожу, заберу ключ и убегу. А ты должен его задержать. Если этого не сделаешь, он причинит мне такую боль, что… Некому тебя будет обнять, понимаешь?
Сенька нахмурился, окинул взглядом лестницу и кивнул.
— Вот и славно. Не удержишь, он догонит. А я потом вернусь за тобой. Обещаю. И знай, даже если ты передумаешь и снова забьешься в угол, я все равно попробую — а там будь что будет.
Стемнело. Последние дни Вениамин Львович оттягивал спуск в подвал до последнего. Он стал холоден к Дане и перестал с ней подолгу сидеть. Приходил лишь для того, чтобы быстро взять образцы, ткнуть иглой в ногу и напоить ежевичным отваром. Глаза у Даны слипались, но сон как холодной водой смыло, когда дверь отворилась. Вениамин Львович закрыл за собой дверь, повесил ключ на пояс и осторожно перешагнул через капканы. Молча пододвинул к Дане стул и приступил к привычной процедуре.
Дана боялась, что силы в нужный момент ее покинут. Поэтому не тратила их на сопротивление, мольбу и ругательства. Старик не подавал виду, смутила ли его покладистость пленницы. Действовал он по-прежнему методично с невозмутимой маской на лице. Наконец, поднес ко рту Даны фляжку, та вяло к ней потянулась, впилась сухими губами к горлышку и с тем остатком жизненной силы, что смогла в себе почерпнуть, выхватила из кривых пальцев старика жидкость. Выплеснула ему в лицо, схватила ключ и побежала к лестнице.
— Ах, ты притворщица! СТОЙ!
Вениамин Львович вытер зеленовато-сиреневую жидкость с лица и вытащил из брюк нож. В углу блеснули два желтых огонька. Не успел старик встать со стула, как его повалила на пол склизкая туша.
— Дед Веня, не надо! Не надо, она холошая!
— Слезь, паскудник! Слезь, кому говорю! Ух, твареныш!
Дана перескочила через один капкан, другой. Глянула через плечо вниз — там бледное, длиннорукое и худющее нечто вдавливало старика в пол. Из спины монстрика торчали острые позвонки, которые вот-вот и продырявят кожу. Из ушей, рта и глаз текла слизь. Дрянь обволакивала старика, тот истерично вопил, отрыгивал последние ругательства, пока его пропахший медикаментами белый халат впитывал в себя органическую жижу существа.
В сердце Даны кольнуло. Она усомнилась в собственном обещании вернуться за монстром. Может, нужно оставить здесь — где ему и место, в глубине богом забытого леса, где умирают слезы и рождаются страхи? Но об этом она будет думать потом. Дана повернула ключ. Свет обласкал зеленоватое лицо, в глазах брызнули слезы, в ноздри полился свежий лесной ветерок из окна. И
