Во власти потребительской страсти - Борис Байков

и всем знакомым во дворе детям свой нагрудный символ Великой Октябрьской революции. Ниночка хорошо запомнила четверостишие про этот красный символ:

Как наденешь галстук,

Береги его!

Он ведь с нашим знаменем

Цвета одного!

И она старалась беззаветно выполнять этот приказ, никогда не забывая, идя в школу, свой галстук дома. Потом её в классе избрали председателем совета отряда, и в связи с этим она стала носить на левом рукаве коричневого платья три красные полоски, пришитые мамой на радостях за дочку. А в связи с этим её избранием, она стала ещё и членом пионерской дружины школы, которая периодически устраивала свои посиделки по разным происшествиям с пионерами школы.

В комсомол Ниночку уже почти автоматически приняли в восьмом классе, спросив лишь её о принципах демократического централизма, и попросили назвать всех генеральных секретарей стран Варшавского договора. Таким образом, Ниночка стала членом Великого Ленинского комсомола, чем она очень гордилась перед своими ровесниками.

Теперь ей осталось совсем немного подрасти, чтобы стать кандидатом в коммунистическую партию. Ну а параллельно с её идеологической невидимой работой она жила, как все девушки такого возраста в 60-е годы СССР. По выходным дням она ходила со Светкой и Вовкой на танцевальную площадку, где играл духовой оркестр и танцевали модные в те годы танцы: твист, румбу, фокстрот и конечно же танго и вальс. Поскольку партнёр у девушек был только Вова, то он танцевал поочерёдно то со Светкой, то с Ниночкой, к которой явно «не ровно дышал». А иногда они втроём встречались у Ниночки дома, где слушали магнитофонные записи с бобин модных тогда певцов: Магомаева, Эмиля Горовца, Кристалинскую, Робертино Лоретти и уже очень популярного Булата Окуджавы.

На днях рождения они пели песни и шлягеры из известных тогда кинофильмов: «Добровольцы», «Московские окна», «Неподдающиеся», а также песни Джорджи Марьяновича и Радмилы Караклаич. В общем, Ниночка вела довольно активный образ жизни старшеклассницы. Кроме того, она очень любила художественную литературу и посвящала ей много домашнего времени.

В результате, у неё ещё оставалось немало времени после сделанного домашнего задания для того, чтобы во дворе поиграть в какие — ни будь подвижные игры с девочками, или мальчиками, свободными от уроков в школе. И вот настал, наконец, решающий 10-й класс. Ниночка старалась приложить все свои усилия, чтобы получать пятёрки по всем предметам, кроме математики. Она была уверена, что папочка «сделает» ей заветную золотую медаль.

Наконец, настал этот знаменательный момент, которого Нина ожидала целых десять лет, изучая десятки фолиантов совершенно ненужных ей в будущем учебников. В торжественной обстановке в актовом зале сам директор школы решил принять в этом ритуале участие. Он вышел на трибуну на сцене и стал лично объявлять о результатах успеваемости 10-го/б класса. Естественно, что зал был полон родителей учеников всего класса. Присутствовали тут и Ниночкины предки. На сцену поочерёдно, по алфавиту выходили свежеиспечённые выпускники. Они получали из рук директора аттестаты зрелости об окончании средней школы. После всех директор объявил тех, кто окончил школу с отличием и золотой медалью.

Ниночка ждала этого момента с замиранием сердца и дорогой папочка её не подвёл. Она вышла на сцену и получила свою долгожданную награду из рук самого директора, покраснев от смущения и услышав аплодисменты зала в свой адрес. Потом она была окружена своими родителями, цветами, Светкой и Вовкой, одновременно целующих её и желавших ей успешного продолжения образования. Потом папочка Нины увёз её, Светку и Вовку к Ниночке домой, чтобы отметить за столом это эпохальное для неё событие. Расставшись со школой, Ниночка как бы почувствовала себя в реальной пустоте. Если раньше со Светкой и Вовкой её объединяло что — то общее, и этим многие годы была школа, то теперь она и они стали совершенно посторонними людьми, с которыми можно было изредка созваниваться, здороваться при встречах, да и только.

Если бы у неё с Вовкой, например, что ни — будь «срослось» серьёзно, тогда, конечно, она бы не чувствовала сейчас себя такой одинокой в этом новом для неё мире. Вероятнее всего Ниночка относилась по типу личности к экстравертам, которые всегда ищут большой коллектив для общения. А по темпераменту она больше была похожа на сангвиника, которому всё вокруг далеко не безразлично.

Тем временем настало жаркое лето 1964 года. Сидеть дома и читать книги, или играть на пианино, к которому её с детства привлёк дорогой папуля, ей сейчас было скучно и поэтому, она решилась позвонить старому уже другу Вовке, при этом подумав, что «на безрыбье и рак — рыба». Поговорив о том, о сём, она предложила ему сходить на танцплощадку к вечеру, чтобы, как говориться, вспомнить молодость. Вовка, подумав с минуту, согласился. И уже в 17 часов летнего дня, когда ещё светит яркое солнышко, традиционное раньше «рандеву» у них состоялось.

Теперь уже они смотрели друг на друга изучающе, как будто впервые встретились. Между ними как бы пролегла полоса отчуждения в связи с Ниночкиной золотой медалью. Об истории её получения он, конечно, ничего не знал, а только мог догадываться. Но, так, или иначе, в его глазах по теории классового разделения общества она стала представительницей «верхов», а он остался «внизу». И поэтому былая в прошлом фамильярность куда — то исчезла.

Ниночка танцевала с ним совершенно свободно, пытаясь ощутить в лёгком телесном контакте то физиологическое притяжение к мужскому телу, которое могло вновь сблизить её с этим скромным парнем, хотя бы на некоторое время, несмотря на их различия в интеллектуальном уровне. Всё — таки Вовка с практической точки зрения был очень удобным партнёром на танцах. Ведь они были соседями по домам. Теперь ей уже было с кем пообщаться хотя бы на танцплощадке и получать, хоть какие — то положительные эмоции.

Со Светкой же она предпочитала общаться только по телефону и в основном они обсуждали планы поступления, в какой ни — будь вуз, а больше говорить было не о чём, поскольку бывшая подружка стала усиленно заниматься своим избыточным весом, и села на какую — то диету. А о поступлении в институт она говорила так, как будто в этом году она не собирается этого делать, а на первом плане у неё был летний отдых с родителями на море и поиски воздыхателя на юге. На этом обычно и заканчивались эти обмены местными новостями. Для Ниночки, как натурального экстраверта, не существовало других вариантов прожигания жизни, как только в присоединении к