Грани нового мира - Евгений Голомолзин

Кстати, в Германии, где у меня были проблемы с визой и деньгами, я питался только бульоном и чаем. Когда через полтора месяца я приехал в Брюссель, то потерял 24 килограмма. При этом у меня было замечательное самочувствие.

Нужно отметить, что калорийная теория пищи не выдерживает никакой проверки практикой. Согласно этой теории за время своего путешествия я должен был высохнуть до состояния мумии, чего на самом деле нет — мой вес 90 килограммов.

В обычной жизни мы страшно переедаем. Главное — не бояться голода. Человек умирает не от голода, а от страха. Мы сами создаем все свои проблемы. Нет у человека врага, кроме него самого. Все попытки искать врагов на стороне, некорректны. Нужно искать их в себе, тогда есть шанс от них избавиться».

Помимо воды и продуктов, приходится везти с собой много других необходимых вещей. Общий вес снаряжения получается около 50 килограммов. Альтернатива здесь одна — либо толстый бумажник, либо тяжелый багажник. Когда нет первого, приходится довольствоваться вторым.

Максимальное расстояние, которое удавалось проехать с таким грузом за день, — 170 километров. Это было в Синайской пустыне, Намибии и Мавритании.

Немаловажной частью путешествия по Земному шару является общение с работниками посольств и консульств. В Европе у Кетова бывали неприятные случаи, когда подавляющее число российских представительств делало ему от ворот поворот. Самый показательный пример был в консульстве в Гамбурге. После этого он долго не обращался за помощью к посольским соотечественникам .

Потом он понял, что нужно сразу сказать дежурную фразу:

«Товарищи, мне не нужно денег, у меня есть только маленький вопрос». Без этой ключевой фразы люди просто не воспринимали то, что он им говорил. Были, правда, исключения, как, например, в испанском консульстве, где ему очень помогли в получении французской визы.

Только после Ливана ситуация кардинально изменилась — там везде было внимание и понимание. Выявилась закономерность — чем ниже уровень развития страны, где находится российское представительство, тем лучше отношение дипломатических работников к своим соотечественникам. И наоборот. Ну, а как мир относится к проекту россиянина Кетова? «Самое распространенное слово, которое я слышал, — это «фантастик», — вспоминает Вадим. — Там исполнение моего проекта выглядело бы следующим образом.

Я еду на легком спортивном велосипеде с маленьким рюкзачком. Сразу за мной движется машина сопровождения, где находятся — менеджер, телеоператор, техник, запасные колеса и шампанское для встречи на очередном этапе. Вокруг реклама спонсоров и участников рекламной кампании. Приезжаешь — все тебя ждут, все готово к отдыху и пресс–конференции.

Там человек, осуществляющий подобный проект, и все, кто его обеспечивают, заканчивают его очень состоятельными людьми. У нас финиширующий путешественник — весь в долгах.

Там все были уверены, что меня поддерживает правительство. Когда я им говорил, что оно меня знать не знает, никто не верил! Потому что им совершенно непонятно, как человек без какой–либо поддержки может осуществлять подобный проект, и как такой проект может никого не заинтересовать, ведь на нем можно заработать хорошие деньги! «Умом Россию не понять».

Обогнув Европу, Африку и Азию, в апреле 1998 года Вадим прибыл во Владивосток, откуда должен был начаться американский этап его путешествия. Потом от Вадима приходили весточки из Сиэтла, Санта–Барбары, Мексики, Чили. За восемь месяцев он проехал все западное побережье Северной и Южной Америки от Ванкувера в Канаде до крайней южной точки на Огненной Земле — чилийского поселения Наварино. «Здесь я завернул «за угол», и вышел, на финишную прямую», — шутит он.

«За угол» — это за южную оконечность американского континента. По восточному побережью он поднялся до Буэнос–Айреса и остановился передохнуть. Расстояние от Ванкувера до столицы Аргентины составило 27 тысяч километров. Но начался американский этап на российском Дальнем Востоке, куда Вадим приехал на велосипеде из Китая.

К этому времени у Кетова за спиной было уже восемь десятков стран. Везде, даже в самых безлюдных диких африканских странах, вдоль побережья тянулись дороги. Дорог не оказалось только на российском Дальнем Востоке, и добираться до Берингова пролива, через который он собирался переправиться в Америку, было возможно только на яхте.

Яхту купил спонсор. Это было утлое суденышко без навигационных приборов, мотора и парусов, но Вадиму, искусствоведу по образованию, оно показалось вполне приличным. Оставалось, лишь, научиться, им управлять, и оснастить необходимым оборудованием, на что ушло чуть более года. Большую помощь при этом оказали энтузиасты из Владивостокского яхтклуба и местные умельцы–изобретатели, которые помогли оснастить судно.

Так у Вадима появился ветрогенератор и небольшой подвесной электромотор для маневрирования. Одна военная московская организация подарила пару отличных солнечных батарей. Петербургский молокозавод «Петмол» сшил замечательные паруса. Компьютерная фирма подарила GPS для определения координат судна, бортовой компьютер и навигационную программу. В первое «учебное» плаванье Вадим вышел вместе со своим другом петербургским художником Алексеем Конопелько. Беспрерывно вычерпывая воду, мореплаватели дошли до поселка Врангель, где были задержаны бдительными пограничниками. А потом начались главные трудности.

Потребовался ремонт корпуса яхты в заводских условиях. Помог местный яхстмен Андрей Джулай. Несколько месяцев ушло на то, чтобы получить разрешение от пограничников на выход в море. Нужно отметить, что при этом американскую визу Вадим получил за считанные дни, так как в американском консульстве во Владивостоке его просто–напросто узнали — в мире он достаточно известная личность.

Наконец, когда все формальности были улажены, и Вадим, наконец, стартовал, выяснилось, что яхта не приспособлена для кругосветных путешествий. Дойдя до поселка Валентин, Кетов наткнулся на встречное течение, простоял двое суток на одном месте, и принял решение вернуться во Владивосток. Там он продал яхту, купил билет на самолет и улетел в Сиэтл. «Высшие силы меня берегут, — смеется Вадим. — Я продал яхту за один день до знаменитого августовского обвала рубля». Из Сиэтла он переехал в канадский Ванкувер, сел на велосипед и покатил на юг в сторону Антарктиды.

Самым тяжелым участком на этом этапе Вадим считает Патагонию, которая славится непрекращающимися ураганными ветрами. Бывали моменты, когда порывы ветра буквально сбрасывали с дороги Вадима вместе с велосипедом.

Населенных пунктов в этих местах практически нет, потому что нет не только плодородной почвы, но даже песка, который давно сдуло в Атлантический океан. Лишь среди холмов вдали от побережья можно встретить небольшие селения по 2–3 дома.

Аргентина, кроме того, отличается изрядной дороговизной. Здесь песо приравняли к доллару, а местные цены — к штатовским. Килограмм хлеба, например, стоит 3 доллара. Минута телефонного разговора с Питером — 5 долларов. Дороже было только в Танзании: там минута стоила 7 долларов. Ночевка в самой дешевой ночлежке с удобствами во дворе, носящей гордое название «резиденция», стоит не менее 20 долларов.

Позвонить в Питер из провинции в Гондурасе и Гватемале — большая проблема. Вадим часто вспоминает ЮАР, где он звонил домой с уличного автомата из любой деревни. Зато в Америке почти во всех городах есть Интернет–кафе, где за умеренную плату можно послать письмо по электронной почте.

Питание на американском этапе существенно отличалось, от предшествующего. В Азии и Африке, например, можно было питаться фруктами, растущими вдоль дороги. На побережье Латинской Америки фрукты — экзотика. От Эквадора до Чили тянется безжизненное высокогорье, в Перу и на Севере Чили «радует» глаз пустыня, в Патагонии все фрукты давно сорвал ветер, и лишь только в Центральной Аргентине можно увидеть растущие апельсины. Американский продуктовый походный минимум включал в себя чай, сахар, бульонные кубики, овсянку быстрого приготовления и сухое молоко.

Нелегко пришлось на юге Колумбии и в Эквадоре, где начались горы. В Эквадоре пришлось несколько раз забираться выше отметки 3000 метров. На экваторе он изрядно замерз, потому что температура упала до нуля градусов. По этой причине Вадим ночевал не в палатке, а старался останавливаться в придорожных ночлежках.

Кстати, после Эквадора у Вадима появилась новая единица измерения расстояния — 1 Эквадор, равная 136 километрам. Это — протяженность страны по береговой линии, которую он преодолел ровно за один световой день.

Нужно отметить, что Вадим никогда специально не запасается информацией, когда готовится к очередному путешествию. Не сидит в библиотеках, не листает справочники. Он просто садится на велосипед и едет, действуя по ситуации, и это, как ни странно, позволяет избежать неприятных моментов. Например, проехав чилийскую пустыню Атакама, он из школьного атласа сына узнал, что это самое сухое место в мире. «Когда ехал, я, конечно, чувствовал, что здесь что–то не то, — рассказывает Вадим, — но я же не знал, что до такой степени плохо».