Правильный ход - Лиз Томфорд

class="p1">Он вырывается, внезапная пустота опустошает мой желудок, прежде чем он переворачивает меня на спину.

О, это была плохая идея.

Его голубовато-стальной цвет потемнел от желания. Его пресс напрягся. Член набух. Кожа блестит от пота.

Кай раздвигает мои ноги, кладя одну себе на плечо, чтобы получить лучший угол обзора, прежде чем снова войти в меня.

Мы оба стонем, когда он наполняет меня.

На этот раз он скользит внутрь легче, мое тело готово принять его, особенно теперь, когда я могу его видеть. У меня нет никаких сомнений, я никогда никого так не хотела, как его.

Он держит мои бедра, наполняя меня снова и снова, покрывая поцелуями внутреннюю сторону моей лодыжки, лежащей на его плече. Он играет с моим клитором. Он сжимает мои сиськи. Затем наклоняется вперед, прижимая мою ногу к груди и использует кровать как рычаг, чтобы вжать меня в матрас.

И, О Боже.

Меня никогда так не трахали.

Я во власти этого человека, и он не сдерживается. Капли пота выступают у него на лбу, наша кожа соприкасается, пока мои руки ищут, за что бы ухватиться, мои ногти впиваются в его спину.

— Вот почему у тебя есть Макс, — как-то говорю я. — Я совершенно уверена, что ты трахаешь меня прямо вопреки моим противозачаточным средствам.

— Миллер.

Он замирает.

— Это глубокая мысль.

— У меня нет никаких глубоких мыслей.

Он просто качает головой — его любимое движение. Затем он делает мое любимое движение и двигает бедрами, чтобы снова наполнить меня.

— Я буду очень признателен, если мы воздержимся от разговоров о том, чтоб я обрюхатил тебя, пока я растягиваю твои внутренности.

Я удивленно приподнимаю бровь. — Да, папочка.

— Иисус Христос.

Кай сжимает мою челюсть одной рукой и грубо целует меня, его язык проникает в мой рот, без сомнения, чтобы заставить меня замолчать.

Но затем, когда его тело падает на мое, наши движения меняются.

Это менее безумно. Мы находим ритм, когда Кай сближает нас. Этот поцелуи медленный и нежный. Его лоб прижимается к моему, когда он прикасается ко мне, наслаждаясь каждым дюймом моей кожи. Мои кончики пальцев прижимаются к его пояснице, когда он двигается надо мной.

Мы наблюдаем друг за другом.

Это… интимно.

Это пугает.

Но я не могу удержаться от того, чтобы снова не подойти к краю вместе с ним.

— Я так долго этого хотел, Миллер.

Он прижимается своим носом к моему, снова целуя меня.

И поскольку я не могу справиться с серьезными моментами, я пытаюсь разрушить близость с помощью юмора.

— Что? Целых пять недель? У тебя терпение святого.

Он качает головой. — Намного дольше.

Черт. Он не имеет в виду желание моего тела. Он имеет в виду желание связи, которую мы создали.

Я должен поправить его. Напомните ему, что это должно быть небрежно. Легко. Отстраненно.

Но этот человек заслуживает того, чтобы за него боролись и поддерживали его. И хотя в долгосрочной перспективе этим кем-то буду не я, я позволяю себе поверить, только на эту ночь, что, возможно, я смогла бы.

Он заставляет меня хотеть этого.

Кай просовывает руку между моей спиной и кроватью, и мы двигаемся вместе. Я обвиваюсь вокруг его тела, пока мы оба не кончаем. Он утыкается в изгиб моей шеи, когда я испытываю свой третий оргазм за ночь, и я целую его грудь и влажную от пота кожу, когда он достигает своего первого.

Мое имя звучит как поклонение, когда он повторяет его на моей коже, нежно целуя меня, когда кончает. Мне никогда так не нравилось прозвище Миллс, как сейчас, когда Кай произносит его находясь внутри меня, наполняя это слово благодарностью.

И, о Боги, смотреть как он кончает? Думаю, я могла бы сделать практически все, чтобы увидеть это снова.

Мы касаемся друг друга, когда оба расслабляемся, и когда Кай выходит из меня, я понимаю что никогда не чувствовала себя такой опустошенной, теряя эту связь.

Он играет с моими волосами, лежа рядом и наблюдая за мной оценивающими глазами.

— Идеально, — бормочет он.

Я утыкаюсь носом ему в грудь, как прилипала пятой стадии, которую нужно обнять после секса. — Ты тоже был не так уж и плох.

Его улыбка мягкая на моей коже.

Я хочу остаться в этой постели на всю ночь. Делать это снова и снова. Может быть, проснуться с ним между моих ног.

Но затем мои глаза распахиваются, и я вижу его грудь, когда он обнимает меня, поглаживая по спине.

Без обид на себя, но какого хрена я делаю?

Прочищая горло, я отстраняюсь и указываю на презерватив. — Тебе нужно в ванную, чтобы ты мог позаботиться о…

— Или первая.

Я приподнимаю бровь, нуждаясь в возвращении юмора в комнату. — О, так теперь ты ведешь себя как джентльмен после того, как так безупречно осквернил меня?

— Не-а. Я просто хочу посмотреть на твою задницу сзади, когда ты будешь уходить.

Игриво шлепнув его, я приподнимаюсь, но Кай тянет меня обратно вниз, зарываясь руками в мои волосы и целуя, он кажется намного более значимым, чем следовало бы после случайного перепихона.

— Спасибо тебе, — говорит он мне в губы, ласково заглядывая в глаза.

Я потеряла дар речи.

Я одержима.

Кажется, у меня неприятности.

Поэтому я быстро отстраняюсь и убегаю в ванную, мне нужно немного отдышаться.

Не дай ему кого-нибудь потерять, Миллер.

А как же я? Что я делаю с собой?

Я смотрю на свое обнаженное отражение в зеркале. Он просто другой парень в другом городе. Я уеду через месяц, и он совсем забудет обо мне. Я забуду о нем.

Я даже не могу смотреть себе в глаза, когда лгу.

Я должна это исправить. Надень броню обратно. В долгосрочной перспективе так будет лучше для нас обоих.

Повседневность. Лёгкость. Не привязанность.

Вдыхая через нос, я расправляю плечи. Я могу это сделать.

Возвращаюсь в свою комнату, моя кровать пуста, поэтому я забираюсь под одеяло, изо всех сил стараясь не думать о том, каким потрясающим был сегодняшний вечер. Как правильно это было.

Кай возвращается из своей комнаты, спортивные штаны низко висят на бедрах, и направляется прямо к кровати. Он приподнимает уголок одеяла, чтобы присоединиться ко мне, но я останавливаю его, положив руку ему на грудь.

— Что? — спрашивает он.

— Никаких ночевок.

— Ты шутишь.

Я просто качаю головой.

Он выдыхает недоверчивый смешок. — Но мы уже спали в одной постели раньше.

— Это было по-другому.

Он на мгновение задумывается, широко раскрыв глаза от недоверия.