Любава - Кай Вэрди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Домой Зоя пришла спустя полгода. Мрачно сообщив Маше, что она беременна, потребовала дать ей денег на аборт. Маша отказалась. Она умоляла Зою оставить дитя, клятвенно обещая ей, что заберет ребенка себе, только пусть та не убивает младенца! Хмыкнув, Зоя развернулась и ушла. В этот раз на четыре года.
За прошедшие года супруги продали квартиру и купили небольшой домик неподалеку от города. Верочка подрастала, постепенно крепла, и радовала своих родителей покладистым характером и невероятной добротой. Вообще девочка получалась чудесной: ласковая, послушная, добрая, тихая и очень усидчивая и старательная.
В один из дней у Маши неожиданно раздался звонок в дверь. Какие-то люди привезли Зойку в абсолютно невменяемом состоянии и, позвонив в дверь, запрыгнули в машину и уехали. Охнув, Маша волоком затащила ее в дом. Проспавшаяся Зойка долго пыталась понять, где она находится, а поняв, выслушала лекцию, кивая головой. Пообещав родителям больше не пить, она завалилась в постель и, сказав, что плохо себя чувствует, отрубилась. Маша и Василий ушли на работу.
Вернулись они к распахнутым дверям своего дома. Ни Зойки, ни денег, ни бытовой техники в доме не было. Василий пришел в бешенство, и, пообещав переломать Зойке ноги, ежели та вновь окажется у них на пороге, поменял все замки и поставил решетки на окна.
Зойка появлялась еще пару раз, но Василий был непреклонен, и та, переночевав у них на пороге, утром, несолоно хлебавши, и, получив тайком сунутый Машей пирог, убиралась восвояси.
Маша, жалея приемную дочь, все-таки уговорила Василия поместить ее в клинику для лечения от алкоголизма. Тот, скрипя зубами, оплатил лечение. После выписки Маша тайком от мужа забрала Зойку из клиники, сняла ей комнатку и устроила на работу в больницу санитаркой.
Горбатого могила исправит. Санитаркой Зоська проработала пару месяцев, и, узнав, где хранятся наркотические препараты, украла их. Пропажа обнаружилась быстро, равно как и виновница. Зоська вынести препараты из больницы не успела. Под давлением неопровержимых доказательств вернула все до последней ампулы. Милицию вызывать не стали, дело замяли, но уволили обеих — и Машу, и Зоську.
После того случая Зоська исчезла. Иногда ее видели среди проституток на вокзалах, но где она обитала, Маша не знала. К ним она больше не приходила, и семья на долгие годы зажила спокойно.
Вера выросла, поступила в институт, вышла замуж, родила дочь. Когда девочке было три месяца, Вера оставила девочку с матерью, а сама с мужем поехала в областной центр, отвозить в больницу плохо себя чувствовавшего Василия. Не доехав до областного центра, в страшной аварии погибли все трое.
Маша осталась одна с маленькой Ульяшкой на руках. После похорон у женщины начались страшные головные боли. Год она терпела, пила таблетки, занимаясь внучкой. И только устроив ту в детский сад, позволила себе пройти обследование. Результатом обследования стала неоперабельная опухоль мозга. Через год женщина умерла.
Зоська, проходя лечение от алкоголизма в клинике, куда ее сдал Иван Петрович, подружилась с санитаркой. Женщина была болтлива от природы, и в одном из разговоров промелькнула фамилия Жигуновых. Зоська насторожилась. Начав выспрашивать санитарку, она узнала, что Вера и Василий погибли, а Маша находится при смерти. Санитарка, догадавшись, что Зоська не просто так выспрашивает про ее односельчан, напрямую спросила, кем они ей приходятся.
— Маша моя мать. Она отказалась от меня, когда мне было тринадцать, — ответила ей Зоська.
— Да ты что? — всплеснула руками женщина. — Тогда тебе надо будет опеку оформить над девчушкой, да на наследство подать! Дом-то у них хороший больно, и гараж, и баня есть.
— Начерта она мне сдалась? Пускай в детский дом сдают! — окрысилась Зоська. — Я там была, вот пусть и она хлебнет всей пастью! А наследство — это дело… Этим стоит заняться.
— Ох, глупая ты! — прижав ладонь к щеке, покачала головой женщина. — Так-то наследство на двоих поделят, а коль заберешь племяшку, так все тебе достанется! А еще и за опеку деньги немалые плотят. Вот выйдешь ты отсюдова, и куда пойдешь? Унитазы драить за копейки? А так заберешь девчонку, и будешь опекунские получать, да ей еще льготы и пенсия немалая будет за потерю кормильцев! Это и работать не надо!
Зоська подумала, в затылке почесала… И отправилась восстанавливать свои документы. Восстановив, пошла в службу опеки и забрала девчонку.
Вступив через полгода в наследство, она продала родительский дом, купила себе какую-то халупу на краю села, там и жить стала. Недолго. Печку топить она толком не умела, и в результате одной ночью старый деревянный дом вспыхнул свечкой. Зоська едва успела схватить девчонку (понравилось ей деньги получать, а без нее и денег не станет) и выскочить в чем была. Дом сгорел дотла.
Бомжевать сильно беременной и с малым дитем оказалось неудобно — из притонов гнали. Зарабатывать проституцией не получалось из-за большого срока беременности. Да и боялась Зоська — узнают в органах опеки, что она бомжует с девчонкой, ту отберут, и лишится она всех выплат на девочку.
Подумав, Зоська решила вернуться в Ивантеевку. Теперь, получая ежемесячно неплохую сумму денег, да и на счету у нее деньги еще оставались от продажи родительского дома, она собиралась спокойно и безбедно жить вдали от всех проверок — в такую глушь органы опеки проверять девчонку не попрутся, а значит, и не отберут.
Селиться в деревянном доме она побоялась — все-таки жить Зоське хотелось. Вспомнив о блочном несуразном строении, в котором когда-то было лесничество, Зоська в нем и осела.
Вскоре ее поджидал неприятный сюрприз — отправившись в день выплаты за деньгами, она их получить не смогла — документы-то все сгорели. Восстанавливать их она и не пыталась. Почему — она и сама объяснить не может. Просто вернулась в деревню и занялась извечной профессией. Нашлись любители и на беременных. Впрочем, этот недостаток вскоре исчез. Ребенок родился живым, но вскоре после родов умер. Не долго думая, Зоська похоронила его в овраге, неподалеку от своего дома.
Занявшись проституцией, клиентов она частенько тащила к себе, поэтому и видели деревенские жители мужиков, приезжавших к ней на машинах. Вместе с ними и пить снова начала. Пьяная, грязная, как проститутка она уже не котировалась, потому очень быстро скатилась до бомжей. Компании у нее собирались нечасто — больно далеко топать, но мужики приходили регулярно, причем разные. С кем-то одним она не жила. Пропившись несколько дней, они уходили. Кто-то спустя время возвращался, кто-то нет. Так и продолжалось до тех
