Возлюбивший зло - Пирс Энтони

— Это должен решать Бог.

— Если же, — невозмутимо продолжал Пэрри, — Бог ничего не предпримет, мне придется действовать по своему усмотрению.

— И у вас хватает безрассудства угрожать Богу?

— Раз уж вы ставите вопрос таким образом, то могу заметить, что Бог не справляется со своими обязанностями и должен быть заменен. Мне очень не хочется самому в это вмешиваться, но боюсь, что у меня не остается выбора.

— Бог не связывается с Люцифером!

— Мое имя — Сатана.

Умудренный опытом Гавриил постарался скрыть сомнения.

— Возможно, в свое время Бог непосредственно займется этим вопросом. Что, если мы тем временем разрешим наш спор иначе?

Пэрри заинтересовался.

— Что вы имеете в виду?

— Выберем одного смертного, обладающего значительным влиянием. Если вы не сможете совратить этого человека, его сына или внука и тем самым доказать, что способны захватить власть, вы навсегда оставите ваши попытки.

Мысленно Пэрри даже присвистнул.

— Похоже, я имею дело с профессионалом!

Гавриил едва сдержался, чтобы не улыбнуться.

— А разве я претендовал на меньшее? Таким образом мы сможем без лишних жертв разрешить нашу проблему — если вы действительно этого хотите. Что скажете?

Пэрри задумался. Разве сможет единственный смертный противостоять всем обманам и хитростям воплощения Зла? Слишком уж все просто… Значит, Гавриил что-то затевает.

— Кого вы предлагаете?

Гавриил предостерегающе поднял палец.

— Я не говорил, что предоставлю вам эти сведения.

Вот так сюрприз!

— А время?

— И эти тоже…

— Ну а место?

— Нет.

Теперь все становилось ясно. Разве возможно совратить человека, если о нем совершенно ничего неизвестно?

— В такие игры я не играю.

Гавриил замешкался.

— А что, если мы ответим на один из ваших вопросов?

— На три, — твердо стоял на своем Пэрри.

— На два?

Пэрри взвесил предложение.

— Тогда эти два вопроса выбираю я.

— Только один из них.

Похоже, торговаться архангел умел!

Несмотря ни на что, Пэрри ужасно хотелось принять вызов. Гавриил сказал, что влияние этого человека окажется решающим — вряд ли в его словах приходилось сомневаться. Значит, если подойти к делу со всей серьезностью, Пэрри действительно мог одержать над Богом победу. Это привлекало его гораздо больше, чем продолжение бессмысленных страданий множества людей.

— Договорились, — наконец согласился он. — Скажите мне, как зовут этого человека.

— Ниоба Кафтан.

Имя показалось Пэрри совершенно незнакомым, но, конечно, он и не мог бы запомнить имен всех смертных. Пэрри собирался начать поиски, как только вернется в Ад.

— А остальные сведения?

— Время, — сказал Гавриил. — Этот человек появится в начале двадцатого столетия.

— Двадцатого столетия! — взорвался Пэрри. — Да ведь до него еще шесть веков!

Гавриил невозмутимо пожал плечами:

— Относительно конкретного срока мы не договаривались.

Пэрри понял, что Гавриилу все-таки удалось его обойти и таким образом выторговать для своего хозяина еще шесть лишних столетий. Однако то, как блестяще архангел заключил сделку, привело Пэрри в искреннее восхищение. Он протянул Гавриилу руку.

— Не каждый день случается терпеть поражение самому Мастеру Обмана.

Гавриил пожал ему руку.

— Полагаю, что теперь это не скоро повторится.

— Если вам когда-нибудь потребуется работа…

Гавриил улыбнулся:

— Возможно, веков через шесть…

Оба отлично поняли друг друга. Но пока так и расстались противниками.

13. НИОБА

После того как архангелу Гавриилу удалось его перехитрить, Пэрри на несколько веков пришлось смириться с существующим порядком и вернуться к своим обязанностям. Соблюдая договор, открыто прийти к власти он не пытался, однако делал все возможное, чтобы найти наилучшие способы пробудить таившееся в людях зло и упростить задачу разграничения добра и зла. Преобразовав Ад, Ассаргадон разделил его чуть ли не на войсковые подразделения, которые в основном управлялись грешниками. Теперь души знали, что их страдания обусловлены ими же самими. Когда Ассаргадон стал приглядывать себе любовниц среди грешных душ, Лила потеряла покой, и в конце концов Пэрри забрал ее обратно к себе, предоставив Нефертити продолжительный отпуск в местном Раю. После долгой разлуки ему было особенно приятно снова встретиться с Лилой — уж она-то знала, как доставить ему удовольствие.

Как выяснилось, у мира оказался еще один или два континента, и Пэрри нашел для себя новое развлечение, крепко связав освоение и завоевание людьми Нового Света с дальнейшими бедами. Поскольку большинство смертных, которые ринулись устанавливать господство на новых землях, были христиане-еретики, задача Пэрри приобрела особенную сложность и привлекательность. Вскоре он заставил их действовать точно такими же методами, как их церковь, устраивая охоту на ведьм и мучая местных еретиков. Разумеется, воплощение Зла не принимал во всем этом личного участия, однако контроля не терял.

С наступлением Ренессанса Пэрри догадался, почему Хронос когда-то попросил его пощадить от «черной чумы» Милан; город действительно превратился в художественный и культурный центр. И хотя эпоха Возрождения пробуждала в человеке больше добра, чем зла, Пэрри испытывал искреннюю радость.

И в магии, и в науке смертные добились больших успехов. Многие шагнули так далеко, что по могуществу могли сравниться с самим Пэрри.

А он изо всех сил старался придать Аду большую привлекательность. Конечно, Ад по-прежнему оставался местом наказания, и все об этом знали, но он был еще и местом искупления за то, что душа носила в себе зло. Рай для этого явно не годился, поэтому, по мере того как души исправлялись, Пэрри постепенно переводил их в новообразованные части Ада, в которых наказания ослабевали. По сути, после того как первая душа вернулась в Ад с известием о том, что в Раю царит страшная скука, отправиться туда мечтали лишь немногие. Правда заключалась в том, что грех, особенно плотский, казался гораздо привлекательнее, чем постоянные воспевания хвалы. Мнимый Рай становился все более популярным, и даже те души, которых предстояло отпустить в Рай истинный, предпочитали оставаться у Пэрри. Однако ему не хотелось ссориться с Богом, поэтому Пэрри стал отправлять к нему души целыми партиями — за компанию легче расставаться с Адом…

Пэрри усердно, хотя без особого успеха, старался постичь Ллано, Песнь Вечности. Пока ему удалось отыскать лишь ее обрывки. Каким-то неясным образом эта песнь была связана с самими основами мироздания и оказывалась выше понимания личности.