Горелом - Юлия Сергачева

Вот тут с ней спорить не стали. Незаметно подкравшееся утро выстудило воздух и звуки разносились далеко, усиливаясь в несколько раз. Скрытый за шпилями город словно наигрывал на каменных струнах башен, рождая смутный, но угрожающий гул. В карканье ворон вклинивался вой пожарных машин.

— У меня есть телефон, — Амилия даже вытащила его в качестве доказательств, вызвав гримасу у Яна и презрительное фырканье Евы.

— С встроенным телепортом? Чтобы мы вмиг очутились здесь после твоего звонка?

— Рекомендую в случае чего швырять прицельно в глаз, — посоветовала саркастически Ева. — Но открою тебе страшную тайну — у девушек, найденных убитыми, наверняка тоже были телефоны! Увы, им это не помогло.

Амилия величественно проигнорировала натужные остроты:

— Это для того, чтобы вы не волновались напрасно.

— А если связи не будет? Ты же знаешь, в Замке это постоянно случается.

— В Серебряной связь есть всегда. Это башня без магии

— Все равно придется искать другой путь. Здесь на окнах решетки, — выдвинул Ян последний, в прямом смысле железный, аргумент. Но его вдруг опровергла Ева, не устоявшая перед соблазном прихвастнуть.

— Делов-то…

Хорошо, что сигнализацию на окна башни поставить не догадались (да и к чему? разве что ворон пугать…). А еще хорошо, что якобы серебряные секиры на подставках на самом деле были давно заменены секирами из сплавов более дешевых, но и более прочных, чем мягкое серебро.

Ева деловито подсунула край топора в щель между ставнями, поднатужилась — под тонкой курткой взбугрились совсем не девичьи мускулы — засопела и… Дзинькнув, решетчатая створка покорно отошла. Полезно иметь в команде оборотня. Вот только мужское самолюбие страдает.

Ну, раз решетку сломали… Никому, кроме шалых спросонья птиц не было дело до двух пыхтящих, и сдавленно ругающихся фигурок, что заскользили по боку каменной башни, цепляясь за веревку с кое-как навязанными узлами. Ян спрыгнул первым, ступни обожгло болью. Ева едва не сверзилась ему на голову.

— Мог бы и поддержать нежную девушку…

— Которая решетки гнет? Или которая укусить норовит? Единственная в нашей компании нежная девушка осталась наверху.

— Все-таки ты — хам. А она — смелая девочка.

Тут Ян не стал возражать, двинувшись в просвет между тушами каменных свечек. Клочья тумана вихрились над землей, придавая окружающему обманчивую зыбкость и необязательность.

— Она мне все больше нравится, — Ева шла следом, зябко поеживаясь и разминая натертые руки. — А ты все меньше.

— Даже не стану спрашивать почему.

— Потому, что оставил ее там одну.

От неожиданности Ян споткнулся и воскликнул с искренним негодованием:

— Да ты же сама ей поддакивала и согласилась, что так будет для нее безопаснее!

Ева ехидно прищурилась:

— Вот поэтому ты мне и не нравишься. Еще неделю назад ты бы не стал оправдываться. Хмыкнул бы надменно и отвечать мне не стал.

— Не сбивай меня с толку. Я занят спасением города. Это накладывает отпечаток… э-э, благородства. — На самом деле замечание Ева сильно укололо его и болтовней он попытался скрыть несвойственное себе замешательство. Как недавно, в Замке, хотелось немедленно вернуться.

— С тебя отпечатки таких эфемерных вещей, как благородство, соскальзывают, быстрее, чем с выдры — вода. А спасаешь ты не город, а свою шкуру.

Ян надменно хмыкнул и не ответил ей.

Протискиваясь между стенами, или огибая обросшие мхом фундаменты, они выбирались с территории Замка, как мыши из захламленной мастерской архитектора.

— Шумно, вроде?

— На площади празднуют.

— По-твоему, там весело?

Гул, доносившийся от площади, разбивался многократно о стены, пронизывал башни насквозь через открытые окна и бойницы, дробился и наслаивался. Тут и смех может обратиться плачем…

И вдруг из-за угла выскочил некто. Неловко прихрамывая, прыгнул на зубцы фундамента разрушенной Пестрой башни, и оттуда метнулся прочь, растворившись во тьме. Почти сразу же из-за того же угла вылетел второй. А третий напал на Яна с Евой. Они так засмотрелись на убегающих, что сориентировались не сразу. Хорошо, хоть у Евы реакция оборотня. Она глухо рыкнула, и живо вцепилась в нападавшего. Ян, оглушенный первым ударом, слегка запоздал и спохватился, лишь получив увесистую оплеуху холодной рукой, словно резиновой дубинкой.

Вымр! Ругнувшись, Ян атаковал тварь, сбив с ног и прыгнув сверху. А потом примчались егеря. Увлеченные схваткой, Ян и Ева пропустили миг их появления.

— Держи!

— Этого, что выше…

— Смотри, ускользает, падла…

Яна рвануло в строну, прижало к стене и… Холодное, колючие острие впилось куда-то под ребра и тут же исчезло.

— Тьфу! — взъерошенный, потный и разгоряченный егерь вгляделся в его лицо и отпустил захват. — Хмельн! Да что же ты тут шастаешь в такую рань… Мы же и тебя… То есть вас, могли заодно с вымрами!..

Его напарник тоже разжал руки. Быстро, словно обжегшись. Ян недовольно поправил сбившуюся куртку.

— А вы предупреждайте о внеплановых охотах.

— У нас теперь каждую ночь внеплановая охота, — зло буркнул егерь, как-то искоса, но излишне пристально рассматривая Яна.

Света было мало, так что узнали они друг друга отнюдь не по физиономиям. Это был тот самый егерь, по имени Дан, что подарил Яну кинжал. Еву, с которой пытались сладить трое других егерей, тоже отпустили. И она, гневно фырча и отряхиваясь, приблизилась. А вымра прижали к земле, будто прикололи длинными серебряными пиками, которых Ян раньше в арсенале егерей не замечал. Вымр слабо подергивал конечностями, сипел и распадаться не собирался.

— Такая дрянь… — перехватив Янов взгляд, сообщил угрюмо Дан. — Будто с цепи сорвались. Каждую ночь десятками отлавливаем, а их все больше. Страшно подумать, что будет во время Равнодня.

— Мэр не думал отменить?

— Слишком поздно, — тоскливо проговорил Дан. — Говорят, что отменять что-то слишком поздно. В городе уже слишком много приезжих, никому дома не сидится… Вот чует мое сердце, что эти твари тоже ждут ночи.

Какие там ходили слухи? Что напастью, свалившейся на город, будут вымры?

— А больше всего их кишит вокруг Замка, — добавил бывший Непоседа. — Не знаете с чего?

— Вам нравится изображать идиота, или вы хотите подтверждения лично от меня своим догадкам? — осведомился Ян сухо.

— Хочу из первых уст получить доказательство, что это не по вашей вине все так растревожено, — ощетинился Дан. — А то у многих чешутся руки указать виноватого во всех бедах.

— Не сомневаюсь.

— Господин Хмельн, вы спасли мне жизнь…

— Я должен пожалеть об этом?

— …но если придется, я забуду про свою признательность.

— Я советовал вам сделать это с самого начала.

— Что ж, рад, что между нами больше нет недопонимания.

— Взаимно.

Остальные егеря молча маячили поодаль, словно тени. Притихший вымр вяло сучил ногами и скреб костяными пальцами по земле, оставляя бороздки. Напряженная Ева смотрела исподлобья. Руки она держала в карманах, но тонкую ткань сморщили и насквозь прокололи заметно отросшие когти.

— Зачем ты… — Ева заговорила лишь, когда они отошли достаточно далеко.

— «Поэтому ненавидьте их всеми силами своей души — и удача будет сопутствовать вам!..» — процитировал Ян с горькой иронией. — Егерям понадобится. У них полно хлопот.

— Ну, что за пакость… Эдак ты совсем изменишься, и как тогда с тобой работать? — возмутилась Ева, но смотрела тревожно и, кажется, сочувственно.

— Не переживай. Мы с тобой всегда найдем способ вывести друг друга из себя.

Ева вдруг резко остановилась.

— А что если у тебя получится?

— Что — получится?

— То, за чем ты полез в Замок?

— Я, наконец, узнаю какое оно на вкус, это счастье…

Ева некоторое время молча шла следом, механически вычесывая когтями паутину из растрепавшейся косы, а потом вполголоса поинтересовалась:

— Ты так сильно этого желаешь?

— Только этого я действительно хотел с того момента, когда мне объяснили, почему все дети видят солнце, а я — нет. По-твоему, то, что я рискую свернуть себе шею в этих башнях, недостаточное подтверждение серьезности моих намерений?

— Мы все рискуем.

— Кстати, почему? Ну, допустим, Амилия явно что-то скрывает, а ты зачем идешь с нами? Сильно сомневаюсь, что из чувства долга перед работодателем.

— Я хочу увидеть… Увидеть, что это возможно. Тогда, может быть и я однажды… — Она сильно дернула кончик переброшенной на плечо косы, словно призывая себя не болтать лишнее. Неловко усмехнулась краем рта: — Ну чего так смотришь? В конце концов, должен же вас, рохляков, кто-то охранять?

Солнце еще не встало, но небо над горизонтом уже поблекло, разбавленное таящимся за краем горизонта свечением. Разошлись изумрудные разводы по синему шелку. Неподвижные облака, подсвеченные снизу золотом, казались приколотыми к небосводу.