Практическая энциклопедия «Основы правильной духовной жизни» - Игнатий Брянчанинов

Тот же великий угодник Божий говорит: «Царство тьмы, то есть злой князь духов, пленивши изначала человека, обложил и облек душу и все ее существо, всю ее осквернил, всю пленил в свое царство; он не оставил свободным от порабощения себе ни помышлений, ни разума, ни плоти, наконец, ни одного состава ее; всю ее одел хламидой тьмы. Этот злой враг всего человека — душу и тело — осквернил и обезобразил; он облек человека в ветхого человека — оскверненного, нечистого, богопротивного, неповинующегося закону Божию, то есть облек его в самый грех, чтобы человек уже не видел, как хочет, но видел страстно, чтобы слышал страстно, чтобы ноги имел устремленными к злым делам, руки — к творению беззакония, сердце — к помышлениям злым. Но мы помолимся Богу, чтобы Он совлек с нас ветхого человека, так как Он один может отъять от нас грех: потому что пленившие нас и держащие в своей власти крепче нас, а Он обетовал освободить нас от этого рабства».

На основании этих понятий святые отцы дают молящемуся молитвой Иисусовой следующее душеспасительнейшее наставление: «Душа, если не поболезнует весьма значительно о неотвязчивости греха, то не возможет обильно возрадоваться о благости правосудия. Желающий очистить сердце свое да разжигает его непрестанно памятью Господа Иисуса, имея единственно это непрерывающимся поучением и делом. Те, которые хотят отвергнуть свою ветхость, не должны иногда молиться, а иногда нет, но непрестанно пребывать в молитве блюдением ума, хотя бы они и находились вне молитвенных храмов. Намеревающиеся очистить золото, если и на короткое время попустят угаснуть огню в горниле, то производят вновь отвердение в чистящемся веществе; подобно этому памятствующий иногда Бога, а иногда непамятствующий, погубляет праздностью то, что мнит стяжать молитвой. Любодобродетельному мужу свойственно постоянно истреблять памятью Божией земляность сердца, чтобы таким образом зло мало–помалу потреблялось огнем памяти о благе и душа совершенно возвратилась в естественную свою светлость с великой славой. Таким образом ум, пребывая в сердце, чисто и непрелестно молится, как тот же святой (Диадох) сказал: “Тогда молитва бывает истинной и непрелестной, когда ум, в то время как молится, соединен с сердцем”».

Не устрашимся, делатели молитвы Иисусовой, ни ветров, ни волнения! Ветрами называю бесовские помыслы и мечтания, а волнением — мятеж страстей, возбужденных помыслами и мечтами. Из среды свирепеющей бури с постоянством, мужеством и плачем будем вопиять ко Господу Иисусу Христу; Он воспретит ветрам и волнам, а мы, опытно узнав всемогущество Иисуса, воздадим Ему должное поклонение, глаголюще: воистину Божий Сын еси (Мф. 14:33). Мы сражаемся за спасение наше. От победы или побеждения наших зависит наша вечная участь. «Тогда, — говорит преподобный Симеон Новый Богослов, — то есть при упражнении Иисусовой молитвой, бывает брань: лукавые бесы ратуют с великим возмущением, производят действием страстей мятеж и бурю в сердце, но Именем Господа Иисуса Христа потребляются и разрушаются, как воск от огня. Опять: когда они будут прогнаны и отступят от сердца, то не престают от брани, но возмущают ум внешними чувствами отвне. По этой причине ум не очень скоро начинает ощущать тишину и безмолвие в себе, потому что бесы, когда не имеют силы возмутить ум в глубине, то возмущают его отвне мечтаниями. И потому невозможно освободиться вполне от брани и не быть ратуему лукавыми духами. Это свойственно совершенным и тем, которые удалились вполне от всего и постоянно пребывают во внимании сердца».

Первоначально и самое делание представляется необыкновенно сухим, не обещающим никакого плода. Ум, усиливаясь соединиться с сердцем, сперва встречает непроницаемый мрак, жесткость и мертвость сердца, которое не вдруг возбуждается к сочувствию уму. Это не должно приводить делателя к унынию и малодушию и упоминается здесь с той целью, чтобы делатель был предуведомлен и предостережен. Терпеливый и тщательный делатель непременно будет удовлетворен и утешен, он возрадуется о безмерном обилии таких духовных плодов, о которых и понятия себе составить не может в плотском и душевном состоянии своем.

В действии молитвы Иисусовой имеется своя постепенность: сперва она действует на один ум, приводя его в состояние тишины и внимания, потом начнет проникать к сердцу, возбуждая его от сна смертного и знаменуя оживление его явлением в нем чувств умиления и плача. Углубляясь еще далее, она мало–помалу начинает действовать во всех членах души и тела, отовсюду изгонять грех, повсюду уничтожать владычество, влияние и яд демонов. По этой причине при начальных действиях молитвы Иисусовой «бывает сокрушение неизреченное и болезнь души неизглаголанная», — говорит преподобный Григорий Синаит. Душа болезнует, как болящая и рождающая, по Писанию (Сир. 48:21): живо бо Слово Божие, и действенно, и острейше паче всякаго меча обоюду остра, — то есть Иисус, — проходит, как свидетельствует апостол, даже до разделения души же и духа, членов же и мозгов, и судительно помышлением и мыслем сердечным (Евр. 4:12), проходит, истребляя греховность из всех частей души и тела. 2. 245–250

Свойственно умной молитве открывать страсти, скрывающиеся и тайно живущие в сердце человеческом! Она и открывает их, и укрощает. Свойственно умной молитве открывать тот плен, в котором мы находимся у падших духов. Она открывает этот плен и освобождает от него. Следовательно, не должно смущаться и недоумевать, когда возрастают страсти из падшего естества или когда они возбуждаются духами. А как страсти укрощаются молитвой, то и должно, когда они восстанут, творить умом неспешно и очень тихо молитву Иисусову, которая мало–помалу уймет восставшие страсти. Иногда восстание страстей и нашествие вражеских помыслов бывает так сильно, что возводит в великий душевный подвиг. Это — время невидимого мученичества. Надо исповедать Господа пред лицом страстей и бесов молитвой продолжительной, которая непременно доставит победу. 6. 536

Имя Господа нашего Иисуса Христа — Божественно; сила и действие этого имени — Божественны; они — всемогущи и спасительны; они — превыше нашего понятия, недоступны для него. С верою, упованием, усердием, соединенными с великим благоговением и страхом, будем совершать великое дело Божие, преподанное Богом; будем упражняться в молитве Именем Господа нашего Иисуса Христа. «Непрестанное призывание имени Божия, — говорит Великий Варсонофий, — есть врачевание, убивающее не только страсти, но и самое действие их. Как врач прилагает лекарственные средства или пластыри на рану страждущего, и они действуют, причем больной и не знает, как это делается, так точно и Имя Божие, будучи призываемо, убивает все страсти, хотя мы и не знаем, как это совершается». 1. 258

ДЕЛАНИЕ

ПРЕДСТОЯНИЕ

Правильное упражнение молитвой Иисусовой вытекает само собой из правильных понятий о Боге, о всесвятом имени Господа Иисуса и об отношении человека к Богу.

Бог есть существо неограниченно великое, всесовершенное, Создатель и Воссоздатель человеков, полновластный Владыка над человеками, над ангелами, над демонами, над всей тварью видимой и невидимой. Это понятие о Боге научает нас, что мы должны предстоять пред Богом молитвой в глубочайшем благоговении, в величайшем страхе и трепете, устремя к Нему все внимание наше, сосредоточивая во внимании все силы ума, сердца, души, отвергая рассеянность и мечтательность, как нарушение внимания и благоговения, как нарушение правильности в предстоянии Богу, правильности, настоятельно требуемой величием Бога (Ин. 4:24. Мф. 22:37. Мк. 12:29, 30. Лк. 10:27). Прекрасно сказал Исаак Сирский: «Когда припадешь пред Богом в молитве, будь, в помысле твоем, как муравей, как земные гады, как червячок, как лепечущее дитя. Не скажи пред Ним чего–нибудь разумного; младенческим образом мыслей приближься к Богу». Стяжавшие истинную молитву ощущают неизреченную нищету духа, когда предстоят пред Богом, славословя Его, исповедуясь Ему, повергая пред Ним прошения свои. Они чувствуют себя как бы уничтожившимися, как бы несуществующими. Это естественно! Когда молящийся ощутит обильно присутствие Божие, присутствие Само—Жизни, Жизни необъятной и непостижимой — тогда его собственная жизнь представляется ему величайшей каплей, сравнимой с беспредельным океаном. В такое состояние пришел праведный многострадальный Иов, достигши высшего духовного преуспеяния. Он почувствовал себя истаявшим (Иов. 42:6), как тает и исчезает снег, когда упадут на него лучи палящего солнца. 1. 257–258

РАЗДЕЛЕНИЕ МОЛИТВЫ

Молитва Иисусова произносится так: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго. Первоначально произносилась она без прибавки слова грешнаго; слово это присовокуплено к прочим словам молитвы впоследствии. «Это слово, заключающее в себе сознание и исповедание падения, — замечает преподобный Нил Сорский, — нам прилично и благоприятно Богу, заповедавшему воссылать молитвы к Нему из сознания и исповедания своей греховности». Для новоначальных, снисходя их немощи, отцы позволяют разделять молитву на две половины: иногда говорить Господи Иисусе Христе, помилуй мя, грешнаго, а иногда Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго. Впрочем, это — только дозволение и снисхождение, а отнюдь не приказание и не установление, требующее непременного исполнения. Гораздо лучше творить постоянно единообразную, цельную молитву, не занимая и не развлекая ума переменой и заботой о переменах. И тот, кто находит необходимость для немощи своей в перемене, не должен допускать ее часто. Примерно: можно одной половиной молитвы молиться до обеда, другой — после обеда. Воспрещая частую перемену, преподобный Григорий Синаит говорит: «Не укореняются те деревья, которые пересаживаются часто». 2. 234