Маски. Иллюзия превращений - Алёна Медведева

Оказавшись внутри, приоткрыла кран с водой и заплакала. Вот его идеальное будущее и самая лучшая модель отношений – одни куклы безвольные кругом.

Глава 6

Регина

С того памятного разговора ранний подъем и насильное кормление завтраком прекратились. Объем вопросов тоже поумерился, а оставшиеся носили не личный характер. Но Орино сменил тактику сведения меня с ума. Теперь он постоянно мелькал у меня перед глазами, то и дело находя повод появиться в каюте, а то и вовсе приобщить меня к совместному занятию. И это было гораздо хуже для меня. Когда он раздражал, было легче – просто вспышки гнева и агрессии в ответ, сейчас же… меня тянуло к нему. Сколько раз я в последний момент сжимала кулаки, удерживаясь от намерения коснуться его, сколько раз едва не соглашалась махнуть на все свои решения рукой и принять его отношение к ситуации.

Но с другой стороны, были и плюсы в этих изменениях, так жить стало ощутимо легче – появились островки свободного времени, а значит, и возможность подумать. Какие-то весы у меня в жизни. Если взмывает ввысь чаша с личной жизнью, проседает рабочая. Зато сейчас – в личной жизни полный ноль, так предстоит реальное путешествие в прошлое. Не это ли венец карьеры для историка?

Именно эта рабочая тема стала моей отдушиной и в мыслях, и в разговорах с Орино. Стоило мне достигнуть дна отчаяния, размышляя о том, какие мы не подходящие друг другу и как больно это сознавать, или дойти до крайности в своем стремлении прикоснуться к верлианцу во время очередной встречи, как я переключалась на эту животрепещущую для меня тему. Ведь в профессиональном плане общаться нам в любом случае придется. Тем более что Орино охотно шел на любой контакт.

– Получается, в прошлое можно попасть с помощью воды? – пыталась я постичь глубину научных возможностей верлианцев.

– Вода только для вас жидкость, которую пьют, – смеялся Орино. – Для нас же это матрица жизни: своеобразно разумная, непостижимая и всесильная. И вода повсюду, даже тела – это большей частью вода, и физическая составляющая мозга и процессов, протекающих в нем, – тоже. Что есть любой физиологический процесс в своей основе, как не химическая реакция, протекающая в идеальной среде – в растворе? А вода, она одновременно и едина, и представляет собой неисчислимое множество отдельных капель. К тому же она вечна, она вне времени, или она во всех временах одновременно, пока существует жизнь. У нас есть технологии, позволяющие использовать эти особенности «вечности» водной матрицы. Вода – это и память, и энергия, и колыбель жизни, исходная точка любого действия и одновременно его финишная прямая. Все начинается и завершается в одной точке. Пробегает миллион лет, происходит миллиард изменений, но все это заключено в одной капле; для водной матрицы нет этого времени, нет этого расстояния. Вода – особая материя, вы просто не умеете воспринимать ее в этом качестве. Верлианские технологии позволяют при особых условиях воззвать к прошлому, сосредоточенному в нашем же теле, в окружающей водной среде. Это вопрос точки зрения – существуем мы сейчас, вчера или завтра.

– Но… – Он говорил о чем-то непостижимом, у меня никак не получалось уловить его восприятие, проникнуться пониманием процесса. – Как же наш закон Ньютона, ведь всякое действие равно противодействию?

– Он вполне укладывается в нашу реальность, – хмыкнул Орино, привлекая зачарованно смотрящую меня ближе, – только здесь нельзя четко разграничить «поступательный» и «убывательный» процессы. Вода тягуча, она неразделима, поэтому просто не так очевидно действие этой аксиомы – нет возможности увидеть четкие этапы и границы любого процесса. Что такое прошлое с точки зрения водной матрицы? Это настоящее! Каждая секунда, миг, мгновение настоящего – это уже прошлое. Мы не живем в настоящем, мы постоянно существуем в прошлом, стремясь в будущее.

– Брр… – Я потрясла головой, пытаясь вернуть в нее хоть одну мысль. В общем, в прошлое мы попадем. И куда там мне до того, чтобы разобраться в верлианской премудрости. – Мы изменимся, трансформируемся как-то? Или будем собой? И как вернемся обратно?

– Будете собой и одновременно не собой. Постоянство и одновременная изменчивость – тоже свойства воды. Не знаю, как объяснить тебе это. – Орино ласково провел ладонью по моей голове, лежащей на его плече. Я же с открытым ртом и затаенным дыханием ловила каждое его слово, зачарованная этим нереальным миром неизвестных возможностей. – Вы останетесь собой, но изменится окружающее. И дело даже не в одежде, строениях или средствах передвижения. Там все – запахи, воздух, восприятие, поведение, общество, физическое воплощение – все иное. Вспомни свои ощущения, когда оказалась в подводном мире? Так и тут – ваша планета в прошлом вызовет сходную реакцию. И осознать это сразу невозможно, поэтому надо сохранять спокойствие, не поддаваться панике и… адаптироваться. Опять же это случится быстро. Вода, она пластична, она гибка, она проницаема. И она сама подстроится под новое окружение, главное – не форсировать процесс. А с нею и ваше тело, и ваше сознание.

Мы сидели на кровати почти в обнимку, и я, прижавшись к его плечу и развернувшись к нему лицом, сосредоточенно впитывала каждое слово, не замечая, что рука верлианца уже давно ласкает меня.

– А назад? – выдохнула я.

– Имплант. Там вода, если обобщить, из «настоящего», и она в такой форме, что неподвластна изменению. Именно к ней можно воззвать через память водной матрицы и вытянуть носителя обратно, переместив, образно говоря, из капельки в капельку, позволив плавно перетечь, не навредив. – Орино шептал ответ, едва не касаясь губами моей щеки.

Я неосознанно отмечала ощущение его теплого дыхания, вдумываясь в смысл слов.

– А если с ним что-то случится? С имплантом? Вдруг сломается? – захваченная жуткой мыслью, произнесла я, даже не задумываясь о том, что начинаю поддаваться наступающему возбуждению, что плавно, поддерживаемая его руками, перемещаюсь на спину.

– Его невозможно сломать, – шептал верлианец мне прямо в губы, – только извлечь. Пока он внутри, объект полностью подчинен нашей воле и может быть перемещен в любой миг и из любого места. Это наилучшая страховка от любой опасности для носителя и гарантия контроля для нас.

– А извлечь его можете только вы? – завороженно уставившись в нечеловеческие зеленые глаза Орино, ощутила, как он скользнул языком по моим губам, стремительно обегая их контур.

– Это легко может сделать любой, – спустя миг ответил Орино, уже уткнувшись лицом мне в шею.