Восьмой день - Джон Кейз

— Подумай, пока не поздно, — продолжил Зебек. — У тебя будут деньги. Нет, не жалованье, а настоящие деньги, которые ты не сумеешь потратить за всю жизнь. — Он внимательно посмотрел на Дэнни. — У тебя будет все, о чем мечтает художник. Ты сможешь жить в Париже и вообще в любом месте, каком пожелаешь. А рядом будет… Паулина.

— Чего ты так боишься? — вдруг спросил Дэнни.

Зебек чуть не подпрыгнул. Казалось, что его ударило током.

— Я ничего не боюсь. Понял? Это тебе следует бояться. Потому что Мунир везет нас в Узельюрт.

— Зачем?

— На большую сходку, вроде городского собрания, где решат, кто из нас двоих говорит правду. Не думаю, что у тебя есть какие-то шансы на успех.

Дэнни тоже сомневался. Зебек для них свой, и не просто свой, а без пяти минут имам. А он — иностранец, скульптор в костюме для гольфа.

— И что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Скажи им, что соврал, — ответил Зебек. — А я все улажу, не сомневайся. В том числе и твою проблему с подружкой. Найду способ. Самое главное — признайся Муниру, что солгал, а остальное предоставь мне. Чем скорее ты это сделаешь, тем лучше.

— Нет.

В два часа ночи самолет приземлился в Диярбакыре. Вслед за Муниром все вышли на автостоянку, где ждали черные «мерседесы». Дэнни удивился, увидев старых знакомых, Приятеля и Кукоча. Мунир подал им какой-то знак, и они предложили Зебеку сесть на заднее сиденье, а сами устроились по обе стороны от него.

Дэнни посадили во второй автомобиль, куда сел также Мунир и еще двое старейшин. «Мерседесы» тронулись в путь.

— Во сколько собрание? — спросил Дэнни, подавляя зевоту. — Надеюсь, мне дадут хотя бы немного поспать.

— Никакого собрания не будет, — объявил Мунир.

Дэнни почувствовал, как у него холодеет позвоночник.

— Но… Зебек мне сказал, что в Узельюрте будет что-то вроде городского собрания и…

— Зебек ошибся. Мы едем не в Узельюрт.

«Куда же еще здесь можно ехать?» — подумал Дэнни.

— Мы направляемся в Невазир, — произнес он, словно прочитав его мысли.

— В подземный город? — Дэнни ничего не понимал. Он устал от полета, от разницы во времени, был измучен телом и душой. Самое большее, на что он сейчас был способен, — это, наверное, умножить два на два. — А что там?

Мунир прикурил сигарету, глубоко затянулся и выдохнул тонкую длинную струю дыма.

— Не знаю. Может, и ничего.

Дэнни смотрел в окно. При лунном свете белесая земля казалась серой. Подъем в гору, а потом вниз. И так целых два часа. Наконец автомобили свернули с дороги и медленно поползли по колее засохшей грязи, которая закончилась площадкой, обсаженной кипарисами. В машинах заглушили двигатели.

Зебек был очень недоволен. И не только опекой Кукоча и Приятеля. Он постоянно поворачивался к Муниру и что-то выкрикивал. Очевидно, не ожидал, что его привезут сюда.

Пройти пришлось всего двадцать метров. Дэнни увидел массивные металлические ворота, явно старинные. Они были распахнуты, открывая вход в черноту пещеры. Рядом молодой человек стоял с ящиком фонариков и протягивал каждому входящему.

Дэнни приблизился к Муниру.

— Это Невазир?

Старик кивнул.

— Может, вы пойдете, а я подожду снаружи? Мне не очень нравятся пещеры.

Мунир улыбнулся, покачал головой, дал Дэнни фонарик, взял его за руку и повел по длинному извилистому туннелю с низким потолком. Они двигались вниз, в подземный город. Лучи фонариков прорезали тьму, оставляя вспышки на каменных стенах. Дэнни старался дышать носом. В голове был полный сумбур. «А если они меня здесь оставят? Батарейки в фонарике скоро сядут и…» Постепенно начала накатывать клаустрофобия.

Дэнни задержался у массивного камня слева от прохода. Его поразила сложная конструкция из нескольких меньших камней, будто удерживающих его в покое.

— Что это? — спросил он.

— Система блокировки туннеля, — объяснил Мунир. — В старые времена наши люди, преследуемые врагами, закрывали за собой проход.

— А потом? Камень можно откатить назад?

Мунир отрицательно покачал головой:

— Нет, это можно сделать, только находясь снаружи. И то если знаешь секрет. А изнутри придется рыть новый проход.

Прошло пятнадцать минут. Шли медленно, поскольку старейшины все были пожилые, да и Зебек хромал с палкой.

— На какой мы глубине? — спросил Дэнни.

— Примерно двадцать метров, — ответил Мунир. — Теперь уже не далеко.

Действительно, это оказалось недалеко. Через несколько минут возник проход в помещение с высоким сводчатым потолком и глубокой нишей в стене, которую закрывала золоченая портьера, свисающая с железной перекладины. Воздух был тяжелый и затхлый.

— Вот мы и пришли, — объявил Зебек, выходя на середину. — Что дальше? — В его голосе звучала бравада.

Мунир откашлялся.

— Я подумал, что ты, возможно, прав. Этот молодой человек, Реми и профессор Терио устроили против тебя заговор.

— Да! — выкрикнул Зебек. — Именно так все и было. Подумайте сами, кто они такие. Два американца и наш отщепенец. Почему нужно верить им, а не мне, правоверному иезиду? Ведь нас связывает тысячелетняя история борьбы за выживание!

Мунир кивнул, вроде как соглашаясь.

— Я задал себе вопрос: как узнать, откуда взят образец, который они послали на анализ в Норвегию? Действительно из санджака или этот кусок дерева подобрали на берегу озера Ван? Вопрос очень серьезный. Если наша самая священная реликвия, созданная самим шейхом Ади, заменена фальшивкой, значит, это совершенно неслыханное кощунство.

Старик ненадолго замолчал и откашлялся.

— Однако не исключено, что существуют силы, которым по личным или политическим причинам не нравится новый имам, избранный советом старейшин. Они ищут повод, чтобы посеять сомнения в легитимности избранного гуру, и с этой целью сфабриковали дело о подмене санджака. Вероятно, это попытка выиграть время для подготовки покушения. — Старик посмотрел на Дэнни, который сделал над собой усилие спокойно встретить взгляд. — Это деяние, — продолжил Мунир, — я имею в виду фальшивый образец дерева, отправленный на анализ возраста, и отчет, который теперь представлен в качестве доказательства подлога, — в равной степени является кощунством, попыткой вмешаться в исполнение воли тавуса и пророчества «Черного писания». Но как это определить?

Зебек начал что-то говорить, но Мунир остановил его.

— Мне пришло в голову, что если санджак, который старейшины видели в момент размышления над выбором нового имама, был действительно фальшивый, то тогда злоумышленник должен его изъять. Ведь он свою задачу уже выполнил. Санджак демонстрируют только во время процедуры выборов. Новый имам молод, и он наверняка переживет всех старейшин. Допускаю, что в этом случае на место уже возвращен подлинный санджак. Это мы сейчас проверим.

Мунир посмотрел на Дэнни, потом на Зебека.

— Если на анализ была отправлена какая-то деревяшка, не имеющая к нашему санджаку никакого отношения, то мы его увидим таким, каким он был некоторое время назад. — Он вздохнул. — А если нет…

— С меня хватит! — взорвался Зебек и собрался уходить.

Приятель загородил ему дорогу. Мунир медленно двинулся к нише. Потянулся к портьере. Зебек рванулся к нему, но Кукоч с Приятелем его остановили.

— Это запрещено! — выкрикнул он. — Видеть санджак никто не имеет права.

Старик сдвинул портьеру в сторону, и старейшины затаили дыхание. На пьедестале из черного мрамора было бархатное покрывало и… больше ничего. Один старейшина бросился к Зебеку с выкидным ножом в руке. Тот уклонился от удара и побежал по проходу, но вскоре его настиг Кукоч.

— Что ты с ним сделал, Зереван? — спросил Мунир дрожащим голосом. — Где настоящий санджак?

Казалось, Зебек стан ниже ростом.

— Если я скажу, вы… меня отпустите?

— Не ставь никаких условий, — приказал Мунир. — Потому что Али и Суа, — он показал на Кукоча и Приятеля, — все равно заставят тебя разговориться. Лучше сам избавь себя от мучений.

— Не понимаю, о чем я должен рассказывать, — простонал Зебек.

Дэнни замер. К Зебеку приблизились два давешних его мучителя. Он испугался, что не сможет наблюдать допрос с пристрастием, просто не выдержит. Но к счастью, одной лишь угрозы оказалось достаточно. Зебек раскололся без посторонней помощи.

— Я сдал его на «Сотбис», — пролепетал он.

Потрясенный Мунир тихо промолвил:

— Ты его продал?

— Еще нет. Аукцион состоится в следующем месяце.

Лицо Мунира стало непроницаемым. Он выпрямился и провозгласил:

— Мы тебя оставляем.

И старейшины начали медленно покидать священную пещеру. Зебек быстро заговорил по-курдски — видимо, просил, умолял, угрожал.

Мунир тронул Дэнни за рукав.

— Дай ему свой фонарик. А потом его вынесут на террасу… птицам. Это наш старый обычай.

Дэнни прекрасно понимал, что это такое. Он подошел к Зебеку и сунул ему в руку фонарик.