Робот и крест. Техносмысл русской идеи - Максим Калашников

Ведь не секрет, что все новое в науке вынуждено пробиваться наружу, словно росток — сквозь асфальтовую корку. Наука давным-давно не представляет из себя клуб благородных рыцарей-исследователей с душами детей, готовых замечать все новое и необычное и изучать его, отказываясь при этом от старых теорий и авторитетов. Наука сейчас — это доступ к бюджетным средствам и заказам корпораций. В ней царят жестокие нравы, в ней конкурентов уничтожают всеми способами. Даже если эти ученые-конкуренты действительно нашли нечто новое или решили те проблемы, над которыми десятилетиями бились исследователи других научных школ. Чем очень сильно замедляется скорость научного познания. Подчас приходится ждать, когда вымрут ученые-носители устаревших взглядов, когда можно будет двигать науку дальше, не рискуя попасть под каток научных репрессий.

Как писал один из основоположников современной нейробиологии, Алан Ходжкин, «если бы единственным мотивом тех, кто занимается фундаментальной наукой, было любопытство, они бы радовались, когда кто-то другой решает проблему, над которой они работают. Но обычно они реагируют совсем иначе!». Историк нейробиологии Эрик Кандель в капитальном труде «В поисках памяти» пишет, что научные диспуты, начинаясь как чисто научные споры, чаще всего переходят на личный, почти мстительный характер. Ибо те же качества, что свойственны конкуренции вообще — амбициозность, гордыня и мстительность — в полной мере присущи и науке. То есть, автор даже эпохального открытия может быть уничтожен, если вдруг переходит дорогу какому-нибудь влиятельному руководителю научно-исследовательского института.

Мы знаем, что настоящих ученых, способных создавать действительно нечто новое — не более нескольких процентов. Все прочие — «научные работники», лишь разрабатывающие «золотые жилы», открытые когда-то немногими гениями. Научные работники чаще всего и становятся серостью, убивающей гениев. И, как мы видим из обвинительной речи Бориса Завадовского против Чижевского, они выступают в ипостаси махровых, узколобых обывателей с ничтожным кругозором, ненавидящих разносторонне развитых гениев.

Нас не устраивает оскомину набившая история о том, как десятилетия спустя восторженные потомки говорят о том или ином великом ученом с трагической судьбою: «Как же он был прав и какими ослами выступили его тогдашние гонители! Как он опередил свое время!» Что с того толку, коль сам гений не дожил до своего торжества? Если он пал, затоптанный серостью, хотя мог бы ускорить течение времени и при жизни посмеяться над толпой нелюди? Нет, у нас гении должны побеждать при жизни и творить дальше, а не умирать в нищете и болезни, надорвавшись в бесплодной борьбе. Мы и так потеряли слишком много ярких и талантливых людей. Потому не будем доверять все «признанной» науке.

Ибо в ряде случаев те, кто еще вчера выступил как гений или талантливый первооткрыватель, завтра может «забронзоветь» и стать гонителем другого гения. Вспомните, как великий Тимирязев не принял идей молодого Чижевского. Или — если вы читали «Хроники невозможного» — как талантливый советский биохимик, академик Овчинников, стал настоящим палачом-инквизитором для творцов перфторана: искусственной крови.

Ради этого мы и должны уничтожить Комиссию по лженауке, заменив ее на Центр экспериментальной проверки новых открытийизобретений. Создать Вторую Академию — конкурента Первой. Учредить Агентство передовых разработок. То есть, создать свой вариант немецкого общества Анненэрбе, некую машину для преодоления тупости, зависти и косности. Потому что перед нами, как национал-футуристами, стоит задача: справиться с многочисленными проблемами практически обреченного русского народа с минимумом сил и средств. А разве есть тут иной путь, кроме как путь использования самых смелых, прорывных и подрывных, инноваций? Самых неожиданных открытий и изобретений? Никто еще не отменял принципа «Один трактор заменяет собою сотню конных плугов, а один пулемет — шестьдесят стрелков из обычных винтовок». Все, что позволит нам экономить рабочие руки, время, киловатт-часы и гигакалории, что сберегает нам ресурсы — это то, что работает на выживание нации и ее развитие.

Никогда нельзя доверять чиновникам и «признанным ученым» составлять прогнозы-форсайты с приоритетными направлениями научно-технических работ и поступать так: все, что не вписывается в высочайше утвержденные направления — не замечать и гнобить. Весь опыт истории показывает, что «эксперты» во все времена не могли предугадать грядущих прорывов. Они могут достигаться там, где никто и ничего не ожидал. Потому прогнозы должны служить нам как справки, но не более того. Сама инновационно-научная система из двух академий и Агентства передовых разработок должна стать живой, умной, чутко реагирующей на возможные прорывы. Здесь у нас нет «неважных» инноваций. Ими мы будем считать все, что способно решать проблемы. Будь то новый корм для свиней, полученный с помощью кавитационной установки, дающий нам отличные привесы и независимость от импортных добавок — или же разработки в области искусственного интеллекта. Наша система должна ставить перед наукой конкретные проблемы для разрешения, а не планировать по типу «Открыть новую элементарную частицу к такому-то числу». Постановка практических проблем — лучшая гарантия для торжества чижевских над завадовскими-выбегалло. Любой успех нужно развивать и превращать в основу для создания производственной корпорации, способной рвануться на глобальный рынок. Наука должна идти бок о бок с новой индустриализацией. Ибо так мы не только уничтожим агрессивную серость, прячущуюся за научными титулами, не только сделаем науку могучей производительной силой — мы еще и создадим «фабрику» для производства здоровой, умной элиты. И не надо говорит, будто элита не нужна: в любом обществе всегда будут 4 % вожаков, за коими идут все. Надо чтобы эти 4 % состояли не из чинуш-казнокрадов и не из сырьевиков, а из интеллектуалов и творцов. Надо ли говорить вам, что могло ждать нашу страну, будь ее элитой такие, как Чижевский, а не всякие там выбегаллы-завадовские, кагановичи и микояны.

Если мы хотим построить звездолет…

Мы не должны больше терять гениев! Ни единого! В национально-футуристическом СССР-2 Максима Калашникова они получат всевозможную защиту от нашего государства — и возможности развивать свое дело. Мне плевать на идеологию: совместим тут и социализм, и капитализм, лишь бы дело шло.

Перед моими глазами проходят истории наших талантливых новаторов. Особенно уже новые, «постсоветские». Везде — одна и та же драма, одна и та же стена вокруг них. Вот астраханец Афанасьев с его технологий «вечного», непроницаемого для влаги серобетона, из коего можно делать надежные, не нуждающиеся в ремонте, шоссе. Он оказался в РФ никому не нужным. Вот Виктор Петрик, создавший великолепную технологию платиноидных металлов даже из бедных руд с помощью одностадийной установки, работающей на трифторфосфине. Всего за один «прогон» она извлекает их руды все. И это позволяет «похоронить» такие комбинаты, как «Норникель» с их долгими циклами добычи. А заодно — моментально производить и катализаторы. Но Петрик тоже оказался никому не нужен. А вот Юсуп Хамхоев, советский инженер из Ингушетии, изобретатель тормозных устройств, не имеющих аналогов в мире и конструктор автомобильных прицепов с такими тормозами. Он тоже бьется в стену, потому что не может наладить производства своих детищ, удостоенных награды Сколково, в Российской Федерации. Все агентства и фонды, созданные якобы для поддержки инноваций и импортозамещения в РФ, его отталкивают. Вот ушедший из жизни великий советский физик Мурадин Кумахов, основатель Института рентгеновской оптики. Он давал возможность стране производить микросхемы лучше западных, лечить рак без дорогих ускорителей элементарных частиц. Он подошел к порогу создания термоядерного реактора очень необычной конструкции. Он открыл возможность создания «одноразового» космического рентгеновского лазера с накачкой от ядерного взрыва. И он тоже умер, так и не дождавшись воплощения своих проектов.

Этот мартиролог можно продолжать на много-много страниц. Но зачем? И так все ясно.

Да, нужно наделить Русскую идею техносмыслом! Надо воплотить ее в звездолетах. Но ради этого придется прежде всего излечить вековечную беду России: пожирание ею собственных гениев и пророков. Ибо только «инновационная сверхпроводимость» сделает возможным переход русских в новую цивилизацию, отведя от них неминуемую национальную смерть. Ибо звездолеты будущей Русской сверхцивилизации есть сгустки всяческих прорывных инноваций. А как их создать, если не решить вековечную проблему России, убивающей своих гениальных детей?