Очерки по истории архитектуры Т.2 - Николай Брунов

Базилика Максенция примыкает к предшествующим столичным сводчатым зданиям II и III веков. Она очень цельна по своей архитектурной концепции и совершенно не имеет тех элементов, заимствованных из восточной школы римской архитектуры, которые играли такую большую роль во дворце Диоклетиана в Спалато. Базилика Максенция завершает собой развитие римского сводчатого стиля.

Очень важно, что в базилике Максенция последовательно проведена в конструктивном отношении концентрация массы в отдельных тяжелых столбах, выделенных из массивной оболочки, охватывающей внутреннее пространство, и несущих на себе всю тяжесть сводов. Только короткая сторона базилики с апсидой является непрерывной массивной полосой; в остальных частях здания своды опираются на двенадцать столбов. Эта система выступает особенно ясно на наружных стенах длинных сторон, которые очень тонки и сплошь прорезаны двумя ярусами расположенных друг над другом широких арочных пролетов, разделенных совсем узкими столбиками (рис. 258). Сквозные наружные стены базилики Максенция ничего не несут и являются только легким заполнением между столбами, на которых основывается вся конструкция. Столбы между отделениями боковых нефов имеют ниши, которые еще больше разлагают массу. Очень важна также система перенесения части бокового распора крестовых сводов центрального нефа на наружные столбы при помощи контрфорсов, перекинутых через кровли боковых нефов (рис. 258 и 260). В этих контрфорсах, которые развились в центральных залах терм, мы имеем предвосхищение готической системы контрфорсов и аркбутанов, получившей всеобщее распространение в Западной Европе в XIII веке (см. т. III). Световые пролеты под арками крестовых сводов были расчленены, как в термах, тонкими столбиками, на три части каждый, причем каждое деление не было завершено, как в наружных стенах, особой аркой, благодаря чему сохранилась цельность тройного светового пролета, завершенного большой аркой. Конструкция на столбах и сквозной характер массы базилики Максенция свидетельствуют о тенденции к большей инженерно-конструктивной изощренности, которая непосредственно связана с ростом значения замкнутого внутреннего пространства. По сравнению с Пантеоном и с более ранними термами конструкция базилики Максенция гораздо тоньше. Все же при современном состоянии развалин базилики особенно ясно, сколько лишней тяжести имеется, например, в сводах боковых нефов.

Тенденция вскрыть наружные стены большим количеством широких арочных отверстий, которую мы наблюдаем уже в термах и которая диаметрально противоположна пещерному характеру внутренности Пантеона, выражает открытый светский характер здания. В этом стремлении к связи внутреннего пространства здания с окружающим его наружным пространством природы сказывается реакция эллинистической концепции, которая понимала архитектурное пространство как часть пространства природы. С другой стороны, в базилике Максенция наблюдается тенденция к живописным пересечениям и богатым архитектурным картинам, которые напоминают помпеянские росписи четвертого стиля и соответствующие им архитектурные композиции в домах Помпеи. Привлекательность и живость картин, которые зритель получал, проходя в различных направлениях по внутренним помещениям базилики, основывается главным образом на довольно широких арочных пролетах в простенках между отдельными делениями боковых нефов. Эти пролеты глубоко родственны арочным отверстиям между пролетами арки Септимия Севера (рис. 241). Когда зритель идет вдоль главного нефа, то перед ним проходят видимые им в три четверти перекрытые полуцилиндрами пространства, причем их формы очень усложняются пролетами в боковых стенах, через которые открываются виды в соседние помещения. Еще более живописно и богато внутренность базилики Максенция выглядит при движении зрителя вдоль одного из боковых нефов (рис. 259 и 260). Он видит перед собой спускающуюся вниз сторону полуцилиндра и пролет в соседнее помещение, при прохождении которого открывается следующий полуцилиндр и пролет. При этом сбоку от зрителя развертываются различные сменяющие друг друга виды на высокий средний неф и через него на противоположный боковой неф с полуцилиндрами и пролетами между ними.

Отмеченные черты: 1) связь внутреннего пространства с пространством природы; 2) группировка архитектурных форм в живописные картины, последовательность которых развертывается перед зрителем, — связаны в базилике Максенция с эллинистической традицией. Но в общую композицию базилики эти отголоски эллинистических концепций вносят только известный оттенок, придающий целому характерный отпечаток, но не составляющий его основы. Мощные столбы и особенно своды, главным образом полуцилиндрические, но также и крестовые, четко и ясно охватывают пространства, заключенные под ними, формуют их и выделяют из окружающего. Пролеты стен вскрывают массы и связывают внутренность с окружающим; но вместе с тем они и отграничивают замкнутые в себе самостоятельные архитектурные пространства. Открывающиеся внутри во все стороны живописные картины связывают друг с другом отдельные части внутренности, но вместе с тем они отделяют и противопоставляют друг другу, различно оформляя их, средний и боковые нефы. Над живописностью и пересечениями господствует простое и ясное членение на два ряда кубических клеток, завершенных огромными полуцилиндрами, которые, сопоставленные на известном расстоянии друг с другом, сдерживают три крестовых свода, опирающихся концами на колонны, три огромных «балдахина». Над всем господствуют широкие арки и своды, спокойно и мощно охватывающие людские массы, над которыми балдахины колонн и крестовых сводов строят образы монументализированных индивидуальностей вождей и героев.

Полуцилиндрические своды сохранили рисунок касет (рис. 259 и 260) — больших, ясных и предметных, как в Пантеоне. (Это лишний раз подтверждает особое положение дворца Диоклетиана с его мавзолеем, свод которого дематериализован.) Обработка столбов и арок под ними не сохранилась, но она, конечно, соответствовала стилю касет.

Базилика Максенция очень велика, это одно из самых грандиозных римских сводчатых зданий. Она занимает площадь около 100×75 м (включая апсиды); диаметр арки крестового свода центрального нефа (равный диаметру полуцилиндров боковых нефов) достигает 25 м, высота полуцилиндров около 25 м, высота среднего нефа около 40 м. В современном виде развалины здания, от которого сохранился только один боковой неф, производят величественное впечатление. Но когда базилика Максенция была цела и ее внутренние массивы были покрыты тектонической мраморной облицовкой, когда стояли колонны, поддерживавшие крестовые своды, ее внутреннее пространство по тем же причинам, что и внутренность Пантеона, казалось меньше, чем можно было бы ожидать от такого грандиозного здания.

Schultze R. Basilika. Berlin und Leipzig, 1928; Douel M. L’Algerie romaine. Forums et basiliques. Timgad, Djemila, Khemissa, Madaure, Cherchell, Tipasa. Paris, 1930; Deville A. Histoire de Fart de la verrerie dans Fantiquite. Paris, 1871; Martini F. La Vetrina delle antichita. Roma, 1923; Neumann. Antike Glaser, Ihre Zusammensetzung und Farbung (Zeitschrift fur angewandte Chemie, 38), 1925.

Арка Константина в Риме

Константин сперва продолжает националистическую традицию Максенция. Он не только заканчивает построенную его предшественником базилику на республиканском форуме, но строит еще термы и свою триумфальную арку около Колизея (рис. 217 и 261), самую большую из всех находящихся около форум романум. Арка Константина отличается вялостью архитектурных форм и перегруженностью сложными многофигурными рельефами, отчасти снятыми из более старых зданий. Она показывает всю искусственность националистических тенденций восстановить блестящее прошлое Рима. Будущность принадлежала в архитектуре совсем другому направлению (рис. 262).

Walton. The date of the Arch of Constantin (Memoirs of the American Academy in Rome, 4); Lehmann-Hartleben K. Zum Reliefschmuck des Konstantinsbogens (Romische Mitteillungen, 35).

Христианские катакомбы

Катакомбы (рис. 263 и 264), образующие громадный «подземный Рим» (Roma sotteranea), свидетельствуют о том огромном распространении, которое христианство имело до его признания в 313 году (Миланский эдикт) официальной религией. Катакомбы — вырытые под землей в вулканическом грунте ходы неправильной формы, которые время от времени расширяются, образуя отдельные более вместительные помещения. Это — настоящие пещеры, которые изгибаются в разные стороны, идут то выше, то ниже, пересекаются и переплетаются на протяжении десятков километров, образуя запутанный план без всякой системы. Катакомбы служили кладбищами христиан, которые не сжигали тел умерших подобно язычникам, сохранявшим пепел в урнах в колумбариях (рис. 265) — специально предназначенных для этого помещениях. Катакомбы — восточного происхождения. Помимо аркосолий — полуциркульных ниш, в которые ставили саркофаги, в катакомбах имеются часовенки, в них происходили культовые действия. Катакомбы начали строить уже в I веке н. э., но наибольшее число их относится к III и началу IV века. Колонны, антаблементы и другие архитектурные членения в катакомбах встречаются редко и по большей части относятся уже к более позднему времени. Внутренние стены катакомб покрыты живописью, в ней можно проследить постепенное нарождение условного иконного стиля из реалистических форм, напоминающих помпеянские росписи. Отдельные части катакомб и архитектурные формы в катакомбах крайне трудно более или менее точно датировать ввиду того, что катакомбы постоянно расширяли и перестраивали и так как качество исполнения в них крайне низкое. На поверхности земли над катакомбами имеются иногда маленькие часовенки (например, в виде квадрата с тремя примыкающими к нему апсидами, так что образуется план в виде трилистника — рис. 263) или даже полуподземные сооружения базиликального характера. Однако и эти сооружения трудно точно датировать, да кроме того, они совершенно незначительны в архитектурно-художественном отношении. Катакомбы дают яркую картину той среды, где с каждым годом все сильнее распространялось во II и особенно в III веке христианство: это были низы столичного населения, впитывавшего в себя большой процент разорявшихся провинциалов. В других городах Римской империи, особенно в более крупных, картина была, конечно, та же, что и в Риме. Контраст между этим убогим искусством и блестящими созданиями придворной архитектурной школы, как, например, императорские форумы, термы, базилика Константина и так далее, колоссален. Но катакомбы объясняют нам пещерный характер Пантеона.