ПРАВОСЛАВНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ: святоотеческий курс врачевания души - Ирофей Влахос

«не ту, какою человек верует в различие достопоклоняемых и божественных Ипостасей, в превосходящее все, особенное естество Самого Божества и в чудное домостроительство, совершенное в человечестве восприятием нашего естества (хотя и сия вера крайне высока), – но веру, воссиявающую в душе от света благодати, свидетельством ума (της διανοίας) подкрепляющую сердце, чтобы не колебалось оно в несомненности надежды» (с.130-131).

Эта духовная вера познает тайны не от слышания, «но в духовных очах, которые видят сокрытые в душе тайны, невидимое и божественное богатство, сокровенное от очей сынов плоти и открываемое Духом питающимся с трапезы Христовой, в поучении законам Христовым...» (с.131). Таким образом, если человеческое знание приобретается благодаря деятельности разума и человеческим усилиям, то божественное вéдение приобретается верой. При этом имеется в виду прежде всего та вера, которая загорается в душе от света благодати и силою которой человек познает тайны, скрытые от очей плотских людей века сего. Вот почему «вера утонченнее вéдения, как ведение утонченнее вещей чувственных» (с.130), и это потому, что вера есть божественное знание.

Преподобный Исаак описывает различие между человеческим знанием и верою. Человеческое вéдение ничего не может сделать без исследования, в то время как «вера требует единого чистого и простого образа мыслей, далекого от всякого ухищрения и изыскания способов... Дом веры есть младенчествующая мысль и простое сердце» (с.118-119). В центре человеческого знания находится разум, вера же живет в простом и незлобивом сердце. Человеческое «ведение есть предел естества», а вера «совершает шествие свое выше естества» (с.119). Это значит, что человеческое вéдение является всецело естественным устроением и подчиняется естественным законам, в то время как вера превыше естества. Кроме того, человеческое знание «не может что-либо произвести без вещества», то есть действует в материальном мире, вере же «дана возможность созидать новую тварь, по подобию Божию» (с.119). Человеческое вéдение не осмеливается и не желает преступить пределов естества, вера же «самовластно преступает все» (с.119). Об этом свидетельствуют жития святых, которые благодаря силе веры «входили в пламень, обуздывали сожигающую силу огня и невредимо проходили посреди его, и по хребту моря шествовали, как по суше» (с.120). Все, что делает вера, «выше естества, противно способам вéдения». Человеческое знание «сохраняет пределы естества», вера же восходит выше сих пределов (с. 120). Человеческое знание «всегда ищет способов к сохранению приобретающих оное», то есть принимает предохранительные меры и заботится о том, чтобы защитить человека человеческими же средствами. Вера же всецело полагается на Бога. «Кто молится с верою, тот никогда не пользуется способами самосохранения и не прибегает к ним» (с.120). Человеческое знание не принимается за дело, не исследовав, насколько достижимо его завершение, тогда как вера говорит: «Все возможно верующему» (Мк. 9:23), потому что для Бога нет ничего невозможного" (с.121).

Конечно, преподобный Исаак Сирин не считает человеческое знание предосудительным, однако вера превыше знания. «Неукоризненно вéдение, но выше его вера» (с.122). Самое ведение «усовершается верою», поскольку оно есть «ступень, по которой человек восходит на высоту веры» (с.123). С приходом веры то, что отчасти, прекратится (1Кор. 13:10). Тогда мы «верою нашею разумеваем оное непостижимое, а не разысканием и силою вéдения» (с.123). Все дела справедливости, то есть такие добродетели, как пост, милосердие, бдение, освящение

«и все прочее, совершаемое телесно; любовь к ближнему, смиренномудрие сердца, прощение проступков, помышление о благах, исследование таинств, сокровенных в Святых Писаниях, размышление ума о делах совершеннейших, как хранить пределы душевных движений и прочие добродетели, совершаемые в душе», – «все это имеет нужду в вéдении, потому что ведение охраняет это и учит порядку в этом. И все это только ступени, по которым душа восходит на горнюю высоту веры». Но жизнь веры «выше добродетели, и делание ее – не труды, но совершенный покой, и утешение, и словеса в сердце, и совершается она в помышлениях души» (с.123).

Из сказанного явствует, что вера, согласно учению преподобного Исаака и всех святых отцов, стоит выше человеческого вéдения, даже и того вéдения, которое приобретается деланием добродетели, ибо вера есть некое харизматическое состояние. Это общение с Богом, «размышление и зрение сердца», жизнь, которая развивается в душе с приходом света божественной благодати. В дальнейшем, рассматривая учение святителя Григория Паламы, мы увидим, каково это вéдение Бога, подлинное «общение в бытии», то есть общение и соединение человека с Богом. Вот почему ведение Бога превыше всякого человеческого вéдения, в том числе и того, которое приобретается подвижничеством в добродетелях. Ведь в нем мы обретаем Самого Христа, Который действует в Своих заповедях.

Преподобный Исаак Сирин говорит о трех вéдениях. Полагаю, что нам следует сейчас рассмотреть их различие между собой, поскольку это сделает очевидным отличие православного предания от человеческой культурной традиции, а божественного вéдения – от человеческого.

Существуют три мысленных способа, «по которым вéдение восходит и нисходит... Три же способа суть: тело, душа, дух» (с.124). Конечно, святые отцы, говоря о теле, душе и духе, не имеют в виду трисоставности человека. Под словом «дух» они подразумевают дар, то есть божественную благодать, которая преображает душу человека. Без благодати Божией человек называется плотским, или душевным, с нею же – духовным. «И если вéдение в естестве своем одно, то по отношению к сим областям мысленного и чувственного оно утончается, изменяет свои способы и делания помышлений своих» (с.124). Таким образом, подобно тому как существуют три области мысленного и чувственного: тело, душа и дух, ведений тоже три: телесное, душевное и духовное. То, каким из этих вéдений обладает человек, служит показателем его духовного преуспеяния и духовного состояния. Кроме того, каждому вéдению соответствует своя степень очищения и исцеления человека. Больной душою обладает телесным знанием, лечащийся – душевным, исцеленный же владеет духовным вéдением и знает таинства Духа, неведомые и непостижимые для плотского человека.

«Первое вéдение рождается от непрестанного занятия и рачительного обучения; второе же – от доброго жития и разумной веры, а третье наследуется одной верой, потому что ею упраздняется вéдение, дела приемлют конец и чувства делаются излишними для употребления» (с.132).

Давайте подробнее рассмотрим, основываясь на учении преподобного Исаака Сирина, каковы эти три вéдения, указывающие на душевную болезнь или исцеление человека.

Первое, то есть телесное вéдение. Характерными составляющими человеческого вéдения, соединенного с плотской похотью, служат «богатство, тщеславие, убранство, телесный покой, рачение о словесной мудрости, годной к управлению в мире сем и источающей обновление в изобретениях, и искусствах, и науках» (с.124-125). Это вéдение, как мы сказали выше, противоположно вере, ибо оно «мечтает, что все бывает по его промышлению» (с.125). Мудрость и вéдение дел мира сего, при отсутствии душевного и духовного вéдения, являются тщетными и доставляют человеку много затруднений. Такое ведение является простым и «голым», «потому что исключает всякое попечение о божественном и по причине преобладания тела вносит в ум неразумное бессилие, и все попечение его совершенно о сем только мире» (с.125).

Большинство наших современников, не заботящихся об исцелении души, обладают именно этим вéдением и постоянно возделывают его. В этом состоит сущность всей современной культуры, порождающей многие душевные и телесные нестроения. Ведь односторонность этого вéдения постоянно создает затруднения. Вот как описывает это преподобный Исаак. Человеком с телесным вéдением овладевают «малодушие, печаль, отчаяние, страх от бесов, боязнь от людей, молва о разбойниках, слухи о смертях, заботливость в болезни, тревога в скудости и недостатке потребного, страх смерти, страх страданий и злых зверей и все прочее», что случается в море сей жизни (с.125). Человек, обладающий этим человеческим и телесным знанием, не умеет предать себя милости Божией, но пытается самостоятельно решить различные проблемы. Когда же сему вéдению почему-либо не удастся найти их разрешения, оно «препирается с людьми, которые препятствуют и противятся ему» (с.126). Человеческое ведение нападает на людей, поскольку они препятствуют ему обладать своими благами.

Это телесное вéдение, попечение о мире сем, совершенно искореняет любовь. Оно «разыскивает малые проступки других людей, вины их и немощи и настраивает человека учительствовать, прекословить на словах, измышлять лукавые средства и хитрости; прибегает оно и к прочим способам, оскорбительным для человека. В нем надмение и гордыня» (с.126).