Зной пустыни - Александра Торн

Едва дождавшись, когда из церкви вынесут гроб, Квинси пробрался сквозь толпу на яркое солнце. Во дворе церкви группами стояли люди и тихо переговаривались. Он скромно встал у входа в храм, рассчитывая, что ему как бывшему жениху покойной начнут выражать соболезнования.

Однако время шло, а к нему никто не подходил. Тогда Квинси забеспокоился. Переминаясь с ноги на ногу, он раздумывал, не стоит ли уехать, но потом решил сначала поговорить с Лиз. Она появилась в сопровождении председателя городского комитета по искусству, и Квинси услышал его последние слова:

— Мне очень нравится ваша идея организовать в Центре искусств ретроспективу Ван Камп.

Mon Dieu[33]! Ретроспектива Ван Камп! Значит, в будущем цены на картины Марианны поднимутся. Нет, нельзя откладывать разговор с Лиз!

Реджинальд торопливо подошел к ней.

— Вы действительно считаете, что Марианна достойна места в истории живописи?

Лиз, не отвечая, равнодушно глядела сквозь него. Он почувствовал, что краснеет, но решил не сдаваться.

— Если это будет способствовать признанию таланта моей невесты, то я хотел бы приобрести сейчас несколько ее полотен по той цене, которую вы… то есть мы найдем приемлемой.

Лиз окинула его ледяным взглядом.

— Насколько мне известно, мисс Ван Камп перестала быть вашей невестой. Сначала вы погубили Марианну, а теперь решили нажиться на ее смерти. Я не позволю вам делать деньги на этой трагедии. Надеюсь, вы понимаете, что отныне работы Марианны не продаются.

Арчер с болезненным вниманием наблюдала за их разговором. Видя смущение Квинси, она поняла, что, видимо, существует-таки способ вывести подлого сноба из равновесия.

— Мне надо пообщаться с Реджинальдом, — сказала она Роману.

— Ты думаешь, это тебе в самом деле надо?

— Не просто надо, я обязана это сделать.

— Давай я пойду с тобой.

Арчер благодарно стиснула руку Романа.

— Я должна сделать это сама.

Квинси уже направился к своей машине, когда его догнала Арчер Гаррисон.

— Что же вы так быстро уезжаете? — громко спросила она.

— А, это вы, Арчер. — Он вздрогнул от неожиданности.

— Вы не собираетесь ехать на кладбище?

— Боюсь, мне будет трудно вынести столь грустное зрелище.

Арчер схватила его за руку и с силой повернула его лицом к себе.

— Неужели? Не хотите ли вы сказать, что вас мучает чувство вины?

— Не понимаю, о чем вы говорите, — пробормотал Квинси, пытаясь освободиться.

Но у Арчер были сильные руки, руки скульптора, и его попытка оказалась неудачной.

— Я думаю, именно вам, как никому другому, известны подлинные обстоятельства смерти Марианны, — возвысила голос Алан.

— Не говорите ерунды.

— Ни я, ни следователь Гонсалес не считаем это ерундой.

Арчер заметила, как у него задергался левый глаз, и уже почти кричала, понимая, что еще больше смутит этим Квинси.

— Вы — последний, кто видел Марианну живой. Отправляясь в ваш дом, она была счастлива. Вернувшись от вас, она покончила жизнь самоубийством. Думаю, это обстоятельство вам придется объяснить. И объяснить хорошенько.

Реджинальд моментально лишился напускного спокойствия и невозмутимости.

— У вас нет доказательств.

— Не будьте так самоуверенны. — Теперь Арчер слышали все. — Марианну изнасиловали в тот вечер, когда она находилась у вас. Вы всегда разрываете свои помолвки таким образом?

Квинси вздрогнул. Что происходит? Его допрашивают, обвиняют, судят какие-то первые встречные. Господи, теперь ему невозможно показаться в Скоттсдейле. И это еще полбеды. Рано или поздно до матери дойдет, что его имя опять связывают с громким скандалом.

Постепенно вокруг них собралась толпа любопытных.

— Оставьте меня в покое, вы все, оставьте меня в покое! — воскликнул Квинси, затравленно озираясь.

Вырвавшись из рук Арчер, он бросился к ожидавшему его лимузину, рывком открыл заднюю дверцу и упал на сиденье. Левый глаз невыносимо дергался.

— Вы отвратительно выглядите, — заметил Кейт, включая зажигание. — Что там случилось?

— Не твое дело, сукин сын. Заткни глотку и поезжай.

Когда они выехали со стоянки, Квинси поднял стекло, отгородившее его от водителя. Он видеть не мог этого мерзавца, не то что разговаривать с ним. Во всей передряге с Марианной виноват только Кейт, и никто другой.

Вечером Роман и Арчер сидели за столиком кафе «Стеклянная дверь».

— Не приведи Бог встретиться с тобой на узкой дорожке, — усмехнулся Де Сильва.

— Да, кажется, мне удалось вывести Квинси из равновесия. Во всяком случае, я очень старалась.

Роман ласково пожал ее руку.

— Ты — поразительная женщина.

— Марианна заслуживает большего.

— И подтверждение тому — люди, которые пришли с ней попрощаться. Ты же видела, сколько было народу.

— Если бы она могла это видеть, — глаза Арчер наполнились слезами.

— Поплачь! — Роман достал носовой платок. — Ты слишком долго сдерживала слезы.

— Я уже наплакала целое море слез, а что толку.

Арчер взяла чашку. Горячий кофе растопил ледяной ком, застрявший у нее в груди с тех пор, как Марианну предали земле.

— Сейчас это, конечно, звучит не к месту, но горе со временем проходит, — сказал Роман.

— Мое горе пройдет лишь в том случае, — возразила Арчер, — если я буду знать, что человек, виновный в смерти Марианны, за это заплатит.

Остаток дня Квинси провел в комнате, которую называл своим убежищем. Всего месяц назад его украшали картины Марианны Ван Камп, и теперь голые стены, казалось, обвиняли Реджинальда. Он пытался читать, но не мог уследить за сюжетом. Бросив книгу, он поставил «Времена года» Вивальди, но и прекрасная музыка тоже не завладела его вниманием. Отчаявшись, он налил целый коньячный бокал «Курвуазье» и залпом выпил.

Однако невыносимый факт продолжал мучить его, и с этим фактом невозможно было смириться. Его, Реджинальда Амброуза Ардмора Квинси, публично унизили, с ним, потомком благородного рода, обошлись, как с никчемным плебеем! Нет, не следовало ездить на похороны.

Квинси вскочил и лихорадочно забегал по кабинету. Если бы не Кейт, то он бы остался дома. Если бы не Кейт, возможно, не было бы и никаких похорон. Где только он откопал своих ублюдков? Это он — причина всех несчастий.

Кейт. Имя действовало на мозг Квинси, как разъедающая кислота. Подогреваемый жалостью к себе и выпитым коньяком, он выскочил из кабинета в огромный гулкий холл и заорал:

— Кейт! Сию же минуту иди сюда, тварь!

Вопль эхом разнесся по трем этажам шикарного дома.