Аскетика. Том I - Преподобный авва Дорофей

17. Хотя бы ты и своими очами увидел согрешающего, не осуждай, ибо часто и они обманываются.

Степень десятая. Кто взошел на нее, тот бывает делателем любви, или плача.

Слово 11. О многоглаголании и молчании

1. В предшествовавшем Слове мы сказали кратко о том, сколь бедственно и вредно судить ближних, вернее же, самим судимыми быть и страдать от собственного языка, что случается и с мнимодуховными мужами. Ныне же порядок требует, чтобы мы показали причину сего порока и дверь, которою он входит в нас или, вернее, которою он из нас исходит.

2. Многоглаголание есть седалище, на котором тщеславие любит являться и торжественно себя выставлять. Многоглаголание есть признак неразумия, дверь злословия, руководитель к смехотворству слуга лжи, истребление сердечного умиления, призывание уныния, предтеча сна, расточение внимания, истребление сердечного хранения, охлаждение святой теплоты, помрачение молитвы.

3. Благоразумное молчание есть матерь молитвы, воззвание из мысленного пленения, хранилище Божественного огня, страж помыслов, соглядатай врагов, узилище плача, друг слез, делатель памяти о смерти, живописатель вечного мучения, любоиспытатель грядущего суда, споспешник спасительной печали, враг дерзости, безмолвия супруг, противник любоучительства, причащение разума, творец видении, неприметное предуспеяние, сокровенное восхождение.

4. Познавший свои прегрешения имеет силу и над языком своим, а многоглаголивый еще не познал себя, как должно.

5. Любитель молчания приближается к Богу и, тайно с Ним беседуя, просвещается от Него.

6. Молчание Иисусово постыдило Пилата; и безмолвие уст благочестивого мужа упраздняет тщеславие.

7. Петр апостол изрек слово и потом плакася горько, забыв изречение псалмопевца: Рех: сохраню пути моя, еже не согрешати ми языком моим (Пс. 38, 1); и слово другого мудрого мужа: Лучше пасть с высоты на землю, нежели от языка (Сир. 20, 18).

8. Но не хочу много писать о сем, хотя коварство страстей и побуждает меня к тому. Впрочем, скажу, что я узнал некогда от одного человека, который беседовал со мною о молчании уст. «Многоглаголание, – сказал он, – рождается непременно от которой-нибудь из сих причин: или от худой и невоздержной жизни и привычки (ибо язык, будучи естественным членом сего тела, чему научится, того по навыку и требует); или, что наиболее бывает в подвизающихся, от тщеславия, а иногда и от многоядения. Посему часто бывает, что многие, с некоторым насилием и изнеможением укрощая чрево, обуздывают вместе и язык и многословие.

9. Кто возымел попечение об исходе из сей жизни, тот пресек много словие; и кто приобрел плач души, тот отвращается многоглаголания, как огня.

10. Возлюбивший безмолвие затворил уста свои, а кто любит выходить из келлии, тот бывает изгоним из нее страстию многоглаголания.

11. Познавший благоухание огня, сходящего свыше, бегает многолюдных собраний, как пчела – дыма. Ибо как дым отгоняет пчелу, так и сему нетерпимо многолюдство.

12. Не многие могут удержать воду без плотины, и еще менее таких, которые могут удерживать уста невоздержные.

На одиннадцатой степени одержавший победу одним ударом отсек множество зол.

Слово 12. О лжи

1. Железо и камень, соударяясь, производят огонь, многословие же и смехотворство порождают ложь.

2. Ложь есть истребление любви, а клятвопреступление есть отвержение от Бога.

3. Никто из благоразумных не сочтет ложь за малый грех, ибо нет порока, против которого Всесвятый Дух произнес бы столь страшное изречение, как против лжи. Если Бог погубит вся глаголющия лжу (Пс. 5, 7), то что постраждут те, которые сшивают ложь с клятвами?

4. Видел я людей, которые величались ложью, и празднословием, и остротами своими, возбуждая смех, истребляли в слушавших плач и сокрушение духа.

5. Когда бесы увидят, что мы в самом начале стараемся отойти от слушания смехотворных речей вредного рассказчика, как от губительной заразы, тогда покушаются обольстить нас двоякими помыслами: «Не опечаливай, – внушают они нам, – повествователя» или «Не выставляй себя человеком более боголюбивым, нежели прочие». Отскочи скоро, не медли, а если не так, то во время молитвы твоей вообразятся помышления о предметах смешных. И не только бегай таких бесед и лукавых собраний, но и разоряй их благочестно, предлагая на среду воспоминание о смерти и последнем суде; ибо лучше тебе окропиться в сем случае малым тщеславием, только бы сделаться виновником общей пользы.

6. Лицемерие есть матерь лжи, а часто оно бывает и поводом к оной. Ибо некоторые утверждают, что лицемерие есть не иное что, как поучение во лжи и изобретатель лжи, с которою сплетается достойная казни клятва.

7. Кто стяжал страх Божий, тот устранился лжи, имея в себе неподкупного судию, – свою совесть.

8. Как во всех страстях, так и во лжи познаем мы различные степени вреда; ибо иной суд тому, который лжет по страху наказания, и иной тому, который лжет без предлежащей опасности.

9. Один лжет ради увеселения, другой – ради сластолюбия, иной – чтобы заставить присутствующих смеяться, а некоторый – для того чтобы ближнему поставить сеть и сделать ему зло.

10. Истязаниями властителей прогоняется ложь, множество же слез ее совершенно погубляет.

11. Сплетатель лжи извиняется благим намерением, и что в самом деле есть погибель души, то он почитает за праведное дело. За подражателя Раавы выдает себя лживый муж и думает соделовать спасение иных своею погибелью.

12. Когда мы будем совершенно чисты от лжи, тогда уже, если случаи и нужда потребуют, и то не без страха, можем употребить ее.

13. Не знает младенец лжи, не знает оной и душа, очистившаяся от лукавства.

14. Развеселившийся от вина поневоле во всем говорит истину, так и упившийся умилением солгать не может.

Восхождение двенадцатое. Кто взошел на сию степень, тот стяжал корень добродетелей.

Слово 13. Об унынии и лености

1. Уныние часто бывает одною из отраслей, одним из первых исчадий многословия, как мы уже и прежде сказали; потому мы сей порок и поставили здесь, как на месте, приличном ему в лукавой цепи страстей.

2. Уныние есть расслабление души, изнеможение ума, пренебрежение иноческого подвига, ненависть к обету, ублажитель мирских, оболгатель Бога, будто Он не милосерд и не человеколюбив, в псалмопении оно слабо, в молитве немощно, в телесном же служении крепко, как железо, в рукоделии безленостно, в послушании лицемерно.

3. Муж послушливый не знает уныния, через чувственные дела исправляя мысленные и духовные (делания).

4. Общежитие противно унынию, а мужу, пребывающему в безмолвии, оно всегдашний сожитель, прежде смерти оно от него не отступит и до кончины его на всякий день будет бороть его. Увидев келлию отшельника, (уныние) улыбается и, приблизившись к нему, вселяется подле него.

5. Врач посещает больных поутру, а уныние находит на подвижников около полудня.

6. Уныние подущает к странноприимству увещевает подавать милостыню от рукоделия, усердно побуждает посещать больных, напоминает о Том, Который сказал: …болен бех, и приидосте ко Мне (Мф. 25, 36), увещевает посещать скорбящих и малодушествующих и, будучи само малодушно, внушает утешать малодушных.

7. Ставшим на молитву сей лукавый дух напоминает о нужных делах и употребляет всякое ухищрение, чтобы только отвлечь нас от собеседования с Господом, как обротью, каким-либо благовидным предлогом.

8. Бес уныния производит трехчасовое (в слав.: «тричасен трепет». В новогреческом переводе 1693 г. объяснено: «то есть когда поются часы первый, третий и шестой»), дрожание, боль в голове, жар, боль в животе; когда же настанет девятый час, дает немного возникнуть; а когда уже и трапеза предложена, понуждает соскочить с одра; но потом, в час молитвы, снова отягощает тело; стоящих на молитве он погружает в сон и в безвременных зеваниях похищает стихи из уст.

9. Каждая из прочих страстей упраздняется одною какою-нибудь про тивною ей добродетелью; уныние же для инока есть всепоражающая смерть.

10. Мужественная душа воскрешает и умерший ум, уныние же и леность расточают все богатство. Но как из всех восьми предводителей злобы дух уныния есть тягчайший, то поступим и с ним по тому же порядку, как с другими, однако прибавим еще следующее.

11. Когда нет псалмопения, тогда и уныние не является, и глаза, которые закрывались от дремоты во время правила, открываются, как только оно кончилось.

12. Во время уныния обнаруживаются подвижники (в слав.: «нуждницы являются»); и ничто столько венцов не доставляет иноку, как уныние (то есть если он неослабно к Божественному деланию нудится).

13. Наблюдай и увидишь, что оно борет тех, которые стоят на ногах, склоняя их к тому, чтобы сели; а сидящих увещевает приклониться к стене; оно заставляет посмотреть в окно келлии, побуждает производить стук и топот ногами. Плачущий о себе не знает уныния.