ФОРПОСТ – 4 - АНДРЕЙ ВАЛЕРЬЕВ

Открытие, сделанное на крыше бастиона, перечеркнуло все планы сразу. Во-первых, Олег начал сильно сомневаться, что авторитета Ивана после стольких лет отсутствия хватит на то, чтобы достойно пристроить неофитов в существующую общину. Во-вторых, сам Иван Андреевич теперь о нынешней обстановке в мире точно знал только одно – то, что он ничерта не знает. А такое признание Проводника лишь укрепило нежелание Олега преждевременно светиться.

Ну, и самое главное, островок на поверку оказался чудесным местом! Не рай земной, конечно, но здесь было безопасно, спокойно и… перспективно. За месяц, что прошёл после высадки, Лариса привыкла к окружающим пейзажам, да и быт наладился. В самом пятидесятиметровом бараке поселенцы не жили, слишком уж там было холодно и неуютно, разбив свои палатки в ущелье вдоль ручья. На бастионе лишь постоянно дежурил кто-нибудь из военных, приглядывая за яхтой и морем. Дел и забот было – тьма-тьмущая. Огороды, посадки, курятник отнимали у Ларисы всё свободное время. Люди трудились изо всех сил, готовясь к зиме. Мужчины ловили рыбу, исследовали остров и заготавливали дрова.

Женщина улыбалась, вспоминая, как Олежка, наплевав на режим экономии, заправил квадроцикл и прокатил её по всему острову. А она сидела у него за спиной, положив подбородок ему на плечо и крепко обняв руками. Как когда-то давно. В молодости. Когда он ещё не был никаким олигархом, а был обычным соседским пацаном, который гонял на старом отцовском 'Иж-планета-5'. И она вместе с ним.

Остров Ларисе понравился. Гористый, кое-где, конечно, выжженный солнцем, он был каким-то уютным. Своим. Тогда, глядя зелёную долину, укрытую от солнечных лучей скалистым гребнем, она впервые озвучила витавшую в воздухе мысль.

– Милый, а давай никуда не поедем? Давай здесь останемся, а?

'Милый' тогда промолчал. А после, по возвращению в лагерь, признался, что он тоже об этом думал, но пока ничего не решил. С одной стороны мысль о большей компании грела душу. А с другой стороны: от добра добра не ищут. Да и место это было со стратегической точки зрения идеальным. И очень перспективным.

– Лара, можно я ещё подумаю, а?

Сам Олег в это время в компании Ивана и Антошки находился в небольшой долине в трёх километрах от порта. Долинку эту совершенно случайно обнаружили дети, которые пошли искать себе на задницу приключений. Они их и нашли. Беспощадно выпоротые отцами отроки утёрли сопли, слёзы, утешили и успокоили находившихся в предынфарктном состоянии матерей и поведали занятную историю о чудном месте. Где есть вода и куча места под огороды. Это стоило проверить, потому что с местом под огород здесь, в ущелье, была просто беда. Ущелье, по которому тёк ручей и шла каменная дорожка, было очень узким, вдобавок весь северный склон густо зарос деревьями, а южный представлял собой почти отвесную каменную стену, так что под огороды удалось приспособить лишь узкую полоску земляного склона у подножия южной стены. Ширина огорода поселенцев была шагов пять-шесть, а длина – почти километр. До самого выхода из ущелья в большую, выжженную солнцем, долину, в которой ещё Виталик обнаружил развалины посёлка и пустой колодец.

Оказалось, что если отправиться в тупиковую часть этой долины и обогнуть небольшую горку, то за ней можно найти вход в другую, гораздо меньшую по площади долину, по которой тоже протекал ручей. Долина эта имела ширину метров пятьсот, а в длину она была примерно с километр.

– Интересно, – Маляренко взобравшись вверх по склону метров на двадцать, в бинокль обозревал открывшуюся панораму, – уклон вроде бы в сторону выхода в большую долину, а ручей течёт в гору.

Ручей, а точнее маловодная горная речушка, прыгала по противоположному склону и, действительно, скрывалась в глубине долины.

Олег тоже приложился к биноклю. Место, обнаруженное детьми, честно говоря, порадовало. Шабельский сопел, пристально разглядывая долину, а Иван физически слышал, как скрипят мозги в голове уральца.

– Вань, – голос Олега был очень напряжён, – а ты мне вот что скажи…

Маляренко всё понял сразу – Шабельский решил остаться здесь. Иван пожал плечами и решил поддержать друга.

– Да чего тут говорить, дружище. Место – отличное. А про людей, что в Крыму живут, я тебе одно точно скажу. Равных себе, хозяев своей жизни, там – уважают.

Шабельский кивнул. Иван только что подтвердил его мысли. Сначала встать на ноги, укрепиться, а уж потом 'выходить в свет'.

– Значит вот здесь и будем строиться. Поможешь?

Иван, основательно перемоловший в себе мысль о том, что он и так уже 'опоздал' и смирившийся с ней, снова пожал плечами. Мол, помогу, чего уж там. Он прекрасно видел, что Олегу до смерти не хочется выходить в море, чтобы отвезти его в Крым. Впереди была осень, а там и зима с её штормами не горами. А отправлять его, Ивана, одного или с кем-нибудь из своих людей…

Эдак и без транспорта и без людей остаться можно! Эта мысль отчётливо читалась у Олега на лбу. Каждый человек был у Шабельского на счету.

Иван мысленно скрипнул зубами.

– Конечно, помогу Олег. Помогу. Пойдём, к развалинам сходим. Посмотрим, можно ли там каменных блоков набрать.

Ивану срочно требовалась лодка.

Глава 6.

Основной причиной, по которой Маляренко не пошёл по трупам к яхте, а затем, на ней, в Крым, был страх. Обычный страх растерянного человека, который не знал, что ему делать дальше. Иван вместе со всеми таскал камни, пилил лес и копал землю, старательно отгоняя от себя все мысли о доме. Было страшно. От возможной реакции Машеньки на его появление мужчину просто вгоняло в холодный пот.

'Сначала убьёт. А потом, на похоронах, поцелует…'

И это не был такой речевой оборот. Маляренко чётко понимал, что такие косяки, которые он напорол в своей жизни, какими-то закладками и абстрактной заботой о всеобщем благе и судьбе цивилизации, не покрываются.

'Бр-ррррр! А Анечка то!'

Ваня с трудом проглотил ком в горле.

'Ей же уже… э… девятнадцать? Двадцать? Ну, бля, я и отец! Не помню, сколько лет дочери…'

Сначала Ивану стало стыдно, а потом страшно. Он припомнил, как выдавал замуж за своих бойцов пятнадцатилетних племянниц и ужаснулся.

'Я ж уже, наверное, ДЕД!'

В животе похолодело.

'А! Ааааа! Как же так? Я же… вот только… а…'

Маляренко сел, прислонившись спиной к парапету бастиона, отложил автомат и, выпучив глаза, уставился в чёрное, бархатное небо, усыпанное звёздами.

– Ёлы-палы!

Иван припомнил, как сегодня утром, семнадцатилетняя писюшка (то ли Петрова, то ли Синельникова) женским чутьём определив, что перед ней более сильный и, потенциально, богатый самец очень неумело, по-девчоночьи, стала демонстрировать ему свой экстерьер. Ваню тогда это рассмешило и позабавило, а ещё приподняло самооценку – уж коли такие молоденькие девчушки считают его достойным внимания то ещё не всё потеряно!