Посох для чародея - Сергей Джевага

Человечек поймал, заверещал от радости, выскочил из-за прилавка, бухнулся на колени предо мной. Стал отбивать поклоны, тычась лбом в рыхлый пепел.

— Спасибо, человек, спасибо тебе! До конца дней буду тебе благодарен!

— Да встань ты, — поморщился я. — Эка невидаль, вина купил…

Карлик вскочил на ноги, счастливо улыбнулся, стал пританцовывать вокруг меня. Крепко сжимая в грязных пальцах монету, он смотрел на меня, словно верущий на явившегося ему бога.

— Ты не понимаешь, человек, — сказал он тихо. — Проклятие снято.

Он поднял руки вверх, потряс ими. Вновь показались цепи из серого металла, но они истончались прямо на глазах, истлевали, осыпались на землю тонкой пылью.

— И что это значит? — удивился я.

— Я свободен! — закричал карлик. — Свободен!

Он тыкнул острым коготком в монету. Пошел дым, в середине сразу же появилась дыра. Карлик достал откуда-то обрывок бечевки, продел в отверстие и повесил монету себе на шею.

Рыцарь толкнул меня локтем в бок.

— А может, мы это зря?

— Поздно, — пробормотал я.

Карлик повернулся к нам. Кошачьи глаза закатились, на морщинистом личике застыла гримаса боли. По человечку прошла мутная пелена, смыла серый балахон, худобу, бурую кожу. Я отшатнулся: на меня дохнуло мощнейшей магией. Оттащил прочь рыцаря. Через мгновение перед нами оказался зеленокожий рослый мужик. Широкая грудь бугрилась пластами мускулов, все тело оплетали сухие канаты мышц. От него несло звериной мощью и яростью. Он стоял почти голый, лишь в набедренной повязке. На шее болтались связки амулетов, какие-то веревочки, бусы… и моя монета. Лицо разительно переменилось, стало квадратным, мощным. Из-под нижней губы высунулись длинные клыки. Нос приплюснутый, ноздри дергаются, ловят запахи. Надбровья тяжелые, надежно защищают тлеющие красными угольками глаза. Черные лоснящиеся волосы собраны на затылке в тугой хвост, переплетены разноцветными нитками.

Рыцарь ахнул, выдернул меч из ножен и приготовился к драке.

— Это же орк! — воскликнул он.

— Ага, точно орк, — согласился я и медленно поднял меч. Если сейчас нападем с двух сторон, может, и победим. Мы израненные, слабые, истекаем кровью, но у нас есть оружие. А это веский аргумент.

Орк сладко потянулся, кости в могучем теле сухо затрещали. Зевнул во всю пасть, потом глянул на нас. Красные глаза вспыхнули как фонари. Он шагнул к нам, протянул вперед раскрытую ладонь.

— Спасибо вам, — пророкотал орк. Голос, низкий, словно грохот скал, рождался где-то у него в груди, а изо рта вырывался уже грозным рыком. — Я в долгу перед вами.

Он склонил голову, ударил кулаком в грудь. Я ждал, что звук будет как у барабана, но получился звонкий шлепок, словно вмазали мокрой тряпкой по гладкому дереву. Шед отстранил меня, вышел вперед и смело посмотрел в глаза гиганту.

— Если в долгу, то отрабатывай! — дерзко сказал рыцарь. — Скажи, как выбраться из Преисподней.

— Вы не узники, — задумчиво рыкнул орк. — И не демоны. У вас дорога одна — к дому Ключника.

— Значит, способ вернуться все же есть, — с великим облегчением сказал Шед. — Где место, о котором ты говоришь?

— Недалеко, — прогрохотал орк и махнул рукой в сторону виднеющихся на горизонте зарослей черных деревьев. — К счастью для вас. В лесу будет то, что вы ищете. Но будьте осторожны, Ключник очень опасен.

Шед хотел спросить еще что-то, но орк оборвал его повелительным жестом и подошел ко мне. Я натолкнулся на взгляд яростных глаз, отшатнулся в страхе.

— Как твое имя, избавитель?

Я закашлялся — голос не повиновался, но все же как-то совладал с собой.

— Эскер Гар, — пролепетал я.

— Я в вечном долгу перед тобой, Эскер Гар. Грох Топор явится на твой призыв, молодой маг. А сейчас прощайте, мое время в Преисподней закончилось.

Орк торжествующе захохотал, глаза ярко полыхнули, зеленое тело превратилось в черный дым, что тут же растаял в воздухе. Наступила тишина, прерываемая лишь пыхтением Шеда и шелестом ветра в каменных осыпях.

— Знаешь, маг, а ведь одного из орочьих богов так и зовут — Грох.

— На что ты намекаешь? — проворчал я не оборачиваясь. — Что мы выпустили в мир Зло?

— Не думаю, что этот бог злой, — медленно ответил Шед. — Ему ведомы понятия чести.

— По себе всех меришь?

— Конечно, — в голосе рыцаря послышалась усмешка.

Я повернулся, пошел к палатке.

— Эй, ты куда? — удивился Шед.

— А ты пить не хочешь? — ответил я вопросом на вопрос.

— Хочу! — вскричал рыцарь.

ГЛАВА 8

Мы накинулись на кувшины, открыли сразу несколько. В воздухе разлился чудесный аромат. Я потянул носом: во рту пустыня, надо срочно смочить глотку, а то умру. Поднес горлышко ко рту, жадно приник к кувшину. Вино оказалось холодное, ароматное и мягкое. Никогда такого не пил раньше. Его бы медленно смаковать, сидя на крылечке какого-нибудь особняка в компании красивой женщины, любоваться звездами и ощущать на теле свежий ночной ветерок, слушать стрекотание сверчков, трели соловья. А мы глушили его, словно простую трактирную дрянь. Вино прекрасно утоляло жажду, в голове сразу прояснилось, усталость отступила. Но я все пил и пил — тело требовало восполнить запасы влаги, жадно впитывало в себя жидкость. Рядом булькал рыцарь, красная душистая жидкость текла у него по подбородку, заливала изорванную накидку.

Выпили по кувшину, немного отдышались. Шед покопался среди скляниц, нашел бутылку с прозрачной как слеза жидкостью. Откупорил, поднес к носу и фыркнул, словно кот. Размотал тряпку, и кровь хлынула из глубокой раны неудержимым потоком. Я глянул, но тут же отвернулся. Терпеть не могу вида ран. Воин затаил дыхание и плеснул на рану нз бутылки. И без того бледное лицо стало белее мела, он зашипел, как кофейник, закусил губу.

— Советую тебе сделать то же самое, — прохрипел он, вновь заматывая тряпкой руку, — раны не должны загноиться.

— Что это? — спросил я с опаской.

— Чистый спирт. Лучшее средство в таких случаях, — пояснил Шед.

— Может, не надо? — скривился я. — Боли боюсь.

— Надо, маг, надо! — зловеще ухмыльнулся рыцарь. — А ну подставляй спину!

Я обреченно вздохнул, но снял рубаху. Шед щедро полил мои царапины. Спину обожгло жидким пламенем, я взвыл, дернулся, но рыцарь схватил меня за плечо и удержал на месте. Придирчиво осмотрел все мои раны, еще побрызгал спиртом. Я заорал, уже не стесняясь: меня словно окунули в кипяток.

— Верещишь, словно девица при виде мыши, — неодобрительно проворчал воин. — Заткнись и терпи. Ты же мужчина!