Неудачный персонаж (СИ) - Коготь Павел

Я шумно вздохнул. Думай, упыриная башка, думай! Эх, сейчас бы влить оставшиеся очки в интеллект — и поумнеть резко! Увы, так это не работает.

— Давайте вместе подумаем… — повторил я вслух. — Подсказок тут нигде нет, это стопроцентно. Но, как учит нас семиотика, отсутствие знака — тоже знак… Значит, подсказка заключена внутри загадки как таковой…

Я как попугай повторил любимую фразу нашего универовского препода по культурологии — известного тем, что для получения его зачета группа должна была купить ящик водки. Однако Лухрасп и Гильермо смотрели на меня очень внимательно, и я мельком подумал, что для жадных до нового знания искинов такие вот рассуждения — как музыка.

А Мари фыркнула:

— Говоришь, как Рыба!

— Рыбы не разговаривают, — ответил я машинально. — А впрочем… Говорящие рыбы… Сочетание несочетаемого… Дихотомия жизни и смерти… Мари, ты гений!

— Что такое? — всполошилась эльфийка. — Ты разгадал? Это с рыбами связано??

— Нет, — ответил я. — Но я думаю, вопрос ты поставила правильно. Не “какая дверь чему соответствует”. А именно “как выбрать между жизнью и смертью”? Как их различить, понимаешь? Потому что одно постоянно переходит в другое. Мифологическое мышление!

— Ересь! — строго сказал Гильермо. — Жизнь и смерть вовсе не переходят друг в друга. Опасное заблуждение, от которого один шаг до идеи “зло — это часть добра”.

Я отмахнулся:

— Ваша светлость, давайте позже. Мари… смотри: тут нет никаких подсказок, и значит, ключ к ответу — в самой загадке. Жизнь и смерть непрерывно перетекают друг в друга… ПРЕДПОЛОЖИМ это, ваша светлость! И мы стоим тут вместе с живым мертвецом, а значит…

— Значит, нам всем нужно такими стать? — ляпнул Амра.

— Нет, — сказал я. — Это лишь значит, что условие задачи выполнено. А ключ — он должен быть вот таким.

И когтем нарисовал на песке знак бесконечности.

Знаки ростка и черепа над дверями погасли, и стало ясно, что это все же не двери — просто рисунки. Висячие тропы, ведущие к ним, внезапно рассыпались на песок и щебень, но эти осколки не рухнули вниз, а, притянувшись к невидимой плоскости, образовали новую, третью дорожку. Она шла прямо — и там, куда она упиралась, в скале возникла и отворилась настоящая дверь, из-за которой шел свет.

— Добро пожаловать! — объявил истукан.

Скелет решительно рванулся вперед, и нам оставалось лишь последовать вслед за ним. Странно, но свет, исходящий оттуда, никак не вредил мне. В то же время он был живым, настоящим: вовсе не мертвенный свет могил.

За дверью был зал — одновременно каменный и воздушный. Он представлял собой округлую полость, пузырь, висящий в воздухе посреди всего этого сплетения арок. Здесь почему-то стоял сухой жар, как в сауне. А посреди зала на грубой циновке восседал голый мужик.

Глава 26. Пещерная мелодрама

…Ну как — голый… Ну как — мужик… Перед нами сидел широкоплечий пузатый дядька, тело которого сплошь было покрыто татуировками, как у босса якудзы. Наколки были “шаманские” — изображали верхний, средний и нижний мир. Ноги этого джентльмена были украшены знакомыми нам безглазыми рыбами, змеями и аксолотлями, торс опоясывали человеческие фигурки, над которыми возвышался здоровенный черный медведь, плечи и шею покрывали райские птицы. Ряд татух разглядеть было сложно из-за повышенной волосатости их носителя — в некоторых местах мужик был лохмат, как тибетский бык. При этом голову его венчали бычьи рога, а из левого плеча росла ветка с зелеными листьями.

Лицо этого существа было грубым, точно вырезанным из камня, напоминая всех виденных нами идолов разом, а в глазах не было ни радужки, ни зрачков — они отливали сплошным темно-красным цветом.

…Красноватый свет — колеблющийся, как пламя свечи, — исходил от самой кожи сидящего. Он придавал этой каменной зале сходство со старой фотолабораторией.

…При этом в грубых чертах рогатого толстяка читалась скорее меланхолия, чем агрессия.

Скелет, грохоча латами, ринулся к этой фигуре и занес фламберг. Рогач щелкнул пальцами…Воздух в пещере сгустился, стал тягучим и вязким. Я почувствовал, что замедляюсь, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. Даже голову повернуть было трудно. Скелет с его огромным двуручником тоже завис, будто мошка в куске янтаря.

— Итак, предсказанное исполнилось, — глубоким печальным голосом произнесло существо на циновке. — Живые… Как вы там себя называете? Спящие?.. Привели с собой мертвого, и он попытается убить меня.

Он обвел всех нас взглядом багрового пламени — никто не мог ни шевельнуться, ни заговорить — и добавил, кивнув скелету:

— Ну ты тогда хоть скажи что-нибудь! Дарую тебе сие утраченное умение… ненадолго.

— Ы-ы-ы… — проскрипел покойник, продолжая висеть в воздухе.

Но, потратив пару секунд на овладение даром речи, добавил:

— Мерзкий ублюдок, ты обесчестил мою сестру!

Это было настолько внезапно, что я как будто увидел телеэкран, где ту же фразу произносит усатый мексиканский актер. Но нет, это был скелет с фламбергом, обращавшийся к рогатому мужику.

Рогач еще больше сник.

— Нет правды в твоих словах, — грустно ответил он, — ибо слово “честь” придумано вами, людьми. Знакомо ли оно птице в небе? Или лесному оленю?.. Твоя сестра полюбила меня, а я полюбил ее. Однако это и привело ее к горестной участи! Здесь ты прав, и я полностью признаю вину.

— Теперь, когда чары спадут, я прикончу тебя! — прорычал скелет.

Толстяк снова грустно кивнул.

— Что ж, таков рок.

…Я тратил массу усилий, пытаясь что-то сказать, — даже столбик выносливости пополз вниз. Наконец — не то волшебство и вправду рассеивалось, не то я сжег нужный ее объем — у меня получилось разлепить губы.

— Эй-эй… уважаемый! Мое… почтение!

Говорить было трудно — и я решил сконцентрироваться на главном.

— Мы хотим выбраться, — пробормотал я. — На… лодке! Это важно…

— Обломки лодки, которую вы преследовали, канули в водоворот, — сообщил рогатый. — Движущиеся скалы раздробили ее!

— А… ее пассажир?

Мой собеседник развел руками.

— Укрылся от моего взора. Полагаю, канул туда же!

Значит, нам остается рассчитывать только на погребальное судно. Я сконцентрировался. Болтать — не мешки ворочать: давай, Лёха!

— Не знаю, кто вы такой… Но если уж мы явились сюда согласно древнему предсказанию, может быть, вы нам о нем расскажете?

Я медленно возвращал контроль над речевым аппаратом.

— Потому что мы хотим просто выбраться на поверхность — с лодкой, а пути для этого мы не видим! Помогите, пожалуйста, прежде чем… э… — Я покосился на занесшего меч скелета.

Потом вспомнил, что передо мной, так или иначе, непись-квестодатель, и ляпнул:

— И вообще, мы можем вам чем-то помочь?..

— Мое имя Альт. Я хранитель этого острова, — просто ответил грустный мужик. — Рожденный тысячелетия назад вместе с ним. Я видел, как эта земля поднялась из пучины вод. Как ее населяли звери, существующие доселе, и другие — дивные, чудные звери, эпоха которых закончилась. Я видел, как тут появились люди, и помогал им принимать путешественников, прибывавших со всех краев света. Да и сами путешественники были другими: свободными, умеющими творить, не скованными ограничениями нынешнего миропорядка.

Он с тоской посмотрел на каменный потолок.

— Я видел, как все менялось. Упрощалась цветущая сложность, устанавливались границы. Мир из неоформленного стал плоским — теперь до острова нельзя было добраться легко, ему определили глухое место в безлюдных южных морях, — он покачал рогами. — Я был свидетелем исчезновения первых людей. От них остались только рисунки, и те — глубоко под землей. А их душам богами была назначена другая судьба. Высшая…. — он произнес это слово с ядовитым сарказмом и замолчал, уставившись в камень пола.

Скелет зарычал и, двигаясь, будто в толще воды, сделал шаг вперед.

Офигеть. Этот “хранитель” — искин, помнящий “время оно”. Время, когда этот мир еще не был “Террой”. Я когда-то, ностальгируя по изначальной игре, находил на форумах байки, что в игре можно было встретить таких “долгожителей”. Но не верил. И вот…