Правда о Первой Мировой войне - Генри Лиддел Гарт

Неудача эта подвергла опасности весь план германцев и почти спасла Румынию. Пока перевалы через горы оставались в руках Румынии, войска ее стойко отражали все попытки австро-германцев прорваться сквозь хребет и заставляли противника поджидать подкреплений. Попытка Фалькенгайна быстро зайти несколько южнее и проложить себе дорогу через перевалы Вулкан и Чурдук тоже была сломлена румынами, а начинавшийся снегопад вот-вот должен был приостановить операции, когда в последнюю минуту противник сосредоточил все свои силы и между 11 и 17 ноября в том же самом месте прорвался.

Быстро последовавшее преследование через долины Валахии отбросило румын назад, на линию Трансильванских Альп.

Отступление это явилось сигналом для следующего момента этого искусно разработанного и координированного плана; Макензен, оставив небольшой отряд, чтобы удерживать северную часть Добруджи, оттянул главное ядро своих сил на запад к Оистову, где 23 ноября он форсировал Дунай и автоматически обошел фланг румынского фронта по линии реки Альт.

Быстрый и хорошо задуманный контрудар румын, вдохновителем и инициатором которого являлся генерал Персон (новый румынский начальник Генерального штаба), некоторое время серьезно угрожал войскам Макензена; даже охват их фланга почти удался. Но когда контрудар этот был отражен, то охватывающий натиск Макензена и Фалькенгайна оказался не под силу для последних отчаянных попыток румын сопротивляться на линии Аргес, и 6 декабря австро-германцы вступили в Бухарест. Преследование быстро оттеснило румын и русских (действия которых в Добрудже оказались безрезультатными) на линию от Серета до Черного моря. Большая часть Румынии с ее плодородными и нефтеносными землями оказалась в руках противника. Румынская армия была разбита, а союзники Румынии получили моральный удар, значительно более сильный, чем любые материальные выгоды, на которые можно было рассчитывать в итоге вступления румын в войну.

Для военной истории эта короткая кампания представляет собой наглядное доказательство того, что люди не значат больше, чем машины. Наоборот, лучшая машина, управляемая лучшим человеком – командиром, может свести на нет ценность «больших батальонов». Оружие и подготовка значат несоизмеримо больше, чем только численность.

6. Захват Багдада

Вступление британцев в Багдад 11 марта 1917 года явилось событием, которое произвело большое впечатление на весь мир – как вследствие романтичности занятия знаменитого города «Тысяча и одной ночи», так и потому, что событие это явилось первым проблеском рассвета, осветившим тьму, которая тяготела над действиями союзников в течение всего 1916 года.

Если историческая дата, которую мы теперь имеем, потеряла блеск непосредственного, вызванного у общества впечатления и потускнела, показав, что военное достижение было не столь уже блестяще, как это тогда казалось, все же моральное значение и ценность этой даты не уменьшились.

Стратегический замысел и организация этой кампании были несоизмеримо более здравы и более надежны, чем ее тактическое выполнение. Кампания эта отмечается рядом упущенных возможностей, несмотря на большое превосходство сил. Признавая трудности, которые представляла здесь для действий местность, у историка все же создается впечатление, что здесь пытались кузнечным молотом прихлопнуть блоху. Пока молот опускался, блоха, конечно, ускользнула. А если измерять искусство армии ее качеством, а не количеством, то сравнение приводит нас к выводу, что наступление и отход 6-й дивизии Таусенда перед лицом превосходящих сил противника – при недостаточном снаряжении войск, примитивных средствах связи и полной изоляции в самом сердце страны противника – вписало действительно славную страницу в британскую военную историю.

Успехи 1917 года, помимо всего, обязаны стратегическому руководству, а также искусству и энергии тех, кто правильно поставил организацию снабжения и транспорта. Более того, преимуществ этих было достаточно, чтобы достигнуть намеченных военных целей без всякого дальнейшего невыгодного выдергивания войсковых частей из более важных театров войны. Общее руководство операциями на этом фронте теперь всецело перешло в Лондон.

После капитуляции Таусенда в Куте, несмотря на геройские, но дорого стоившие усилия спасти его, начальник Генерального штаба (Уильям Робертсон) резко стоял за оборонительную стратегию в Месопотамии. Робертсон склонялся на отход к Амара как на простейший и наиболее дешевый способ сохранить в своих руках нефтеносные участки и командовать двумя речными артериями – Тигром и Евфратом.

Но новый командующий Моод (личный выбор Робертсона), ознакомившись с обстановкой, настаивал, что выдвинутая вперед позиция у Кута удобна с военной и разумна с политической точки зрения. Его поддержали Дефф и Монро, главнокомандующий в Индии. Робертсон сдался, согласившись с точкой зрения людей, находившихся на месте.

Психологически глубоко интересно изучение того, как сильная воля Моода и военные успехи, которые он шаг за шагом одерживал, незаметно изменили его оборонительную тактику, превратив ее в наступательную. Некоторое влияние имел также мираж взаимодействия с Россией.

Наступление это началось просто как поддержка русского наступления, а затем оно превратилось в чисто британское.

Все лето и осень 1916 года были посвящены тщательной реорганизации и подготовке, начатой еще Лэком, но развитой и усиленной его преемником Моодом. Он поставил себе целью улучшить не только материальное благополучие своих войск, но и их подготовку, усовершенствовать ненадежные коммуникационные линии и сосредоточить возможно большой запас предметов снабжения и боеприпасов. Таким образом, Моод создал надежную базу для своего последующего наступления весьма мудро, согласно заветам Наполеона. Его план операций также был замечателен, соединяя в себе элементы и дерзости, и осторожности. Изучение его приказов как до начала операции, так и во время ее показывает, что в недостатке энергии и воли Моода нельзя упрекнуть. В вину ему можно поставить исключительную централизацию и чрезмерную секретность. По-видимому, чрезмерное увлечение тайной явилось отчасти причиной досадной задержки у Азизия на пути к Багдаду.

Даже генерал-инспектор военных сообщений жаловался впоследствии, что он вовсе не был предупрежден о готовившемся движении войск, а потому не мог вовремя провести необходимую подготовку.

Это «незаметное» наступление началось 12 сентября 1916 года, когда был сделан первый шаг к серии хорошо продуманных окопных стычек, проводимых методически и неторопливо на западном берегу Тигра. Когда они начались, Моод атаковал турецкие окопы под прямым углом к Тигру и постепенно завернул левым плечом, сделав осью захождения реку и одновременно распространяя свой фронт все дальше и дальше вверх по реке. Наконец, к 22 февраля 1917 года он очистил западный берег реки, а растянувшийся фронт британцев стоял против главных сил турок на другом берегу реки от Санна-и-ят до Шумрана в районе Кут.

Туркам приходилось опасаться не только прямого удара с юга по их укрепленной позиции у Санна-и-ят, но и удара через реку с запада, а последнее угрожало их коммуникационным линиям. Длительность этого перехода и чисто осадных действий, которыми он сопровождался, объясняется не только сложностью оборонительных сооружений или стойкостью сопротивления слабых турецких отрядов на западном берегу реки. Дело в том, что Робертсон не проявлял склонности идти на дальнейший риск. Его инструкции, присылаемые из Англии, были составлены так, чтобы пресекать всякие попытки в этом направлении. У историка, изучающего приказы и операции, создается впечатление, что действия Моода имели целью – сознательно или бессознательно – не только преодолеть сопротивление турецких позиций, но обойти также инструкции Робертсона.

В результате этих неторопливых и экономных операций Моод к третьей неделе февраля оказался в столь выгодном положении, что рискнул на более крупную ставку. План его заключался в оковывании левого фланга турок у Санна-и-ят и одновременном ударе по их коммуникациям, форсировав реку в районе Шумрана (Бенд), где кончался правый фланг, а путь отступления противника удлинял бы его линию фронта. Моод правильно понял, что удар только у Санна-и-ят окажется бесполезным. Необходима действительная одновременная угроза обоим флангам врага, чтобы надежно сковать турок, пока они не будут отрезаны от своих сообщений. К несчастью, намерения его не были претворены в жизнь. Как ни геройски части форсировали реку у Шумрана, все же задача была слишком трудна. Наступление затягивалось. Атака же у Санна-и-ят не могла сковать обороняющегося на необходимый период.

Но даже при этом положение турок было столь серьезным, что, как они сами потом признались, «только медлительность противника» спасла их от полного разгрома. Главная причина заключалась в запоздалом и вялом преследовании, которое вела конница. Отчасти это было вызвано слишком централизованным руководством Моода, отчасти же недостатком энергии и инициативы у кавалерийских начальников. Сыграла здесь роль и присущая коннице уязвимость в условиях современного боя.