Полное собрание стихотворений - Федор Сологуб

10 июля 1922

«Дон-Кихот путей не выбирает...»

Дон-Кихот путей не выбирает,Росинант дорогу сам найдет.Доблестного apar везде встречает,С ним везде сразится Дон-Кихот.

Славный круг насмешек, заблуждений,Злых обманов, скорбных неудач,Превращений, битв и пораженийПробежит славнейшая из кляч.

Сквозь скрежещущий и ржавый грохотКолесницы пламенного дня,Сквозь проклятья, свист, глумленья, хохот,Меч утратив, щит, копье, коня,

Добредет к ограде ДульцинеиДон-Кихот. Открыты ворота,Розами усеяны аллеи,Срезанными с каждого куста.

Подавив непрошеные слезы,Спросит Дон-Кихот пажа: «Скажи,Для чего загублены все розы?»– «Весть пришла в чертоги госпожи,

Что стрелой отравленной злодеяНасмерть ранен верный Дон-Кихот.Госпожа сказала: «ДульцинеяДон-Кихота не переживет»,

И, оплаканная горы»о нами,Госпожа вкусила вечный сон,И сейчас над этими цветамиБудет гроб ее перенесен».

И пойдет за гробом бывший рыцарь.Что ему глумленья и хула!Дульцинея, светлая царицаРадостного рая, умерла!

11 июля 1922

«Менял разные личины...»

Менял разные личины,Все принимая имена,Всходя на горные вершиныИ опускаяся в долины,И проходя все времена,

На утомительных дорогахИ на покое у ручья,В шатрах, в лачугах и в чертогах,В лохмотьях нищенских и тогахЯ остаюсь всё тот же Я.

В неутомимости стремленийИ в озарениях мечты,Среди забот и наслаждений,И радостей, и утомлений,Всегда передо мною Ты!

В грозовом пламенном сверканьи,И в разгорании огней,И в ярком солнечном пыланьи,И в звездном благостном мерцаньиЯ вижу свет Твоих очей.

Шумят ли волны в бурном споре,Поет ли соловей ночной,Звучит ли песня на просторе, —Мне в звуках радости и горяПовсюду внятен голос Твой.

Любимых уст Твоих дыханьеВсегда животворит меня,И что мне горькое страданье,И безнадежное скитанье,И зной безрадостного дня!

Пройду я все пути дневные,Храня заветное кольцо,И там, где силы неземныеСоединили нас впервые,Увижу милое лицо.

18 июля 1922

«Всё дано мне в преизбытке...»

Всё дано мне в преизбытке —Утомление труда,Ожиданий злые пытки,Голод, холод и беда,

Деготь ярых поношений,Строгой славы горький мед,Яд безумных искушений,И отчаяния лед,

И – венец воспоминанья,Кубок, выпитый до дна, —Незабвенных уст лобзанья, —Всё, лишь радость не дана.

19 июля 1922

Дорога из Костромы

«Сквозь туман этой жизни смятенной...»

Сквозь туман этой жизни смятеннойУже виден мне светоч священный,Только где он, еще не пойму,И, как прежде, бессильно тоскуя,То ищу, то томительно жду яПобедившего вечную тьму.

Но когда же себя приневолюПриподнять эту тяжкую долюИ расторгнуть обманы времен?Приподнять бы ее хоть немного, —Вот, близка предо мною дорога,Только миг – и расторгнется сон.

5 февраля 1928

«Душа, отторгнувшись от тела...»

Душа, отторгнувшись от тела,Как будешь ты в веках жива?Как ты припомнишь вне пределаВсе наши формы и слова?

Но ты жива, я знаю это,И ты пройдешь сквозь дым вековВо исполнение завета,Еще живее без оков.

Здесь каждый шаг в цепях причины,И к светлой цели нет пути,Не остановишь миг единый,И воля бьется взаперти.

Здесь, в этом нашем бренном теле,Законом мировой игрыСкрестились и отяготелиВсе беспредельные миры.

Но даже этих подчиненийВсемирно неизбежный гнетВо мне надежду восхожденийК безмерной жизни создает.

14 февраля 1923

«На опрокинутый кувшин...»

На опрокинутый кувшинГлядел вернувшийся из рая.В пустыне только миг один,Л там века текли, сгорая.

Ушедшие от нас живут,Расторгнувши оковы тлена, —Мы беглою стезей минутСкользим, не покидая плена.

Очарования временРасторгнуть вс еще не можем.Наш дух в темницу заключен,И медленно мы силы множим.

Давно ли темная КазаньБыла приютом вдохновенийИ колебал Эвклида граньНаш Лобачевский, светлый гений!

Завеса вновь приподнятаОрлиным замыслом Эйнштейна,Но все еще крепка плитаЧетырехмерного бассейна.

Необратимы временаЕще коснеющему телу,И нам свобода не данаК иному их стремить пределу.

Наш темный глаз печально слеп,И только плоскость нам знакома.Наш мир широкий – только склепВ подвале творческого дома.

Но мы предчувствием живем.Не лгут позывы и усилья.Настанет срок, – и обретемНесущие к свободе крылья.

19 февраля 1923

«Окруженный облаками...»

Окруженный облаками,Как Зевес,Только молний не хватаетИ небес.

Что же делать! С табакамиМолний нет.Жизнь, как дым табачный, тает,Меркнет свет.

Вот и руки задрожали, —Иль опятьВспомнил ты, что невозможноВспоминать?

Сердце чьи-то пальцы сжали, —Острый лед.Осторожно, осторожно!Горький мед.

14 апреля 1928

«Что вся громада эта может...»

Что вся громада эта может,Такая плотная? Ничто.Кто эту косность потревожит,Какою силою? Никто.

Но вот смотри, – кружатся ниткиСо скоростью дневных лучейИ перепиливают слитки,Которые свинца плотней.

Не надо силы непомерной,Не надо груды вещества, —Одной стремительностью вернойВсегда вселенная жива.

Всё, чем чарует достиженье,Движенью только суждено,И чем стремительней движенье,Тем победительней оно.

Что Голиафова громада?Давид пращу свою кружит,И вслед за камнем в бездну адаДуша испуганно бежит.

Коснеют мышцы Геркулеса,Но если б отрок взять успелУ задремавшего ЗевесаОдну из олимпийских стрел,

Он пролетел бы к антиподамЧрез лоно матери землиИ под бразильским небосводомВосстал бы в эллинской пыли.

Остановись – окаменеешь,Но если душу манит высь,Не забывай, что пламенеешь,И вдаль безудержно стремись.

И не иди на зов Далилы,И не внимай ее речам.Не надо тяжести и силыТвоим окрыленным плечам.

Забудь, что есть изнеможенье,На небо падай, как на дно, —Чем устремительней движенье,Тем победительней оно.

28 апреля 1923

«Ты посмотрела мне в глаза...»

Ты посмотрела мне в глазаС каким-то вещим ожиданьем,И синеокая грозаВ меня вонзилася лобзаньем.

В какой безмолвной тишине,Какой таинственною силойРожден опять представший мнеНездешний вестник огнекрылый?

Но упоен я, как вином,Твоей улыбкою надмирной,И вечно мне пылать огнемТвоих очей, мой вождь эфирный.

И как бы охладеть я мог,Так нескончаемо сжигаем,Так грозно брошен на порогПред этим раскаленным раем.

6 мая 1923

«Не слышу слов, но мне понятна...»

Не слышу слов, но мне понятнаТвоя пророческая речь.Свершившееся – невозвратно,Здесь ничего не уберечь.

Но кто достигнет до предела,Здесь ничего не сохранив,Увидит, что заря зардела,Что день минувший вечно жив.

Душа, как птица, мчится мимоНочей и дней, вперед всегда,Но пребывает невредимоВремен нетленная чреда.

Напрасно бледная УгрозаВооружилася косой, —Там расцветает та же розаПод тою ж свежею росой.

9 мая 1923

«Безумствует жестокий рок...»

Безумствует жестокий рок,Ничья вина не искупима.Изнемогающий пророк!Судьба к тебе неумолима.

На склоне утомленных днейПоследнюю познал ты сладостьТебя cжигающих огнейМучительную, злую радость.

Как плачет нежная весна,В края суровые влекома!Вся безнадежность так ясна!Так вся безвыходность знакома!Домашние и гости сна,Вы обжились, и здесь вы дома,

И в шелестиных голосахВсе то же бормотанье рока,И в этих бледных небесахМерцанье горького упрека.

9 мая 1928

«Вьются над кадилом огоньки...»

Вьются над кадилом огоньки,И в кадиле тлеют угольки.

Запах ладана вдыхай опять.В эту ночь тебе не надо спать.

Ты сними личину наконецИ терновый твой надень венец.

Я возьму тебя и подыму,Закачаю в ладанном дыму,

Отгоню толпу земных досадИ спою тебе про божий сад.

31 мая 1923