Сочинения в двух томах. Том 2 - Макс Пембертон

сошел в каюту, когда вы ушли, — пробормотал тот, — и клялся, что застрелит меня, если я пошевелюсь. Потом он позвал Конерза, и они пошли вместе.

— Я так и думал. Ну, кто-нибудь должен покончить с ним, мешкать нельзя! Я пойду, а вы следуйте за мною.

У Кепля не было особенного расположения к этому делу, но он одинаково боялся и остановиться, и идти вперед; он прятался за Мессенджером и шел за ним, как за новым начальником судна. В это время помощник, разбитый и ошеломленный, бросил свою железную палку и сидел на ящике с балластом. Но при первых тихих звуках шагов он очнулся и вскочил с ужасным криком:

— А, так вы и есть тот негодяй, которого я жду! Дай мне Боже силы! — зарычал он, схватив свое орудие.

Мессенджер легко бы мог покончить с ним выстрелом из револьвера, но побоялся звуком выстрела привлечь внимание других судов. В это время ирландец сильно ударил его палкой по голове. Но удар был слишком большой силы, гладкое железо выскользнуло из его рук, пронеслось над плечом Мессенджера, опустившегося на одно колено, и, не задев его, ударило Сиднея Кепля по лицу так, что кости его черепа затрещали, и он мертвым упал на палубу.

На мгновение этот трагический эпизод заставил всех замолчать. Помощник дрожал, как будто от страшного холода, экипаж отстранился от него, как от сумасшедшего. Мессенджер один сохранял присутствие духа и, прежде чем обезоруженный ирландец снова ободрился, ударом кулака свалил его, затем приказал связать, а сам поднялся опять на мостик.

Теперь судно находилось между многими другими судами, направляющимися к Шельде и в Голландию, а Мессенджер еще не был готов к передаче слитков золота на яхту, так как не обладал ловкостью покойного Кесса Робинзона. Палуба судна была запятнана кровью, а экипаж, парализованный ужасом, попрятался кто куда. Только штурвальный стоял у колеса да внизу, у машины, — механик-шотландец Алек Джонсон.

— Все ли в исправности внизу, когда настанет время? — сурово спросил он. — Это судно должно исчезнуть спустя пять минут, как мы оставим его!

— Можете положиться на меня, — отвечал шотландец, — оно погрузится, как мешок с камнями, а перед утром будет туман, который поможет нам скрываться!

Действительно, скоро наступил пасмурный день; холодный, пронизывающий белый туман опустился на суда и скрывал море. Вдруг большая полоса темно-красного цвета, пробившись сквозь туман, рассеяла его — и теперь можно было ясно видеть покрытое пенящимися волнами море. Подбадривающая утренняя свежесть, казалось, призывала к дневной работе. Воздух был чудный, живительный для тех, кто просыпался после долгого сна, но те, которые оставались на судне, были охвачены новым страхом. Когда взошло солнце, оно осветило лицо умершего, лежавшего в том же положении, так что экипаж, выйдя ободренный, отшатнулся. Все боялись дотронуться до него и опустить в море, служащее местом упокоения для умерших. Мессенджер сам понял, что подобное напряжение не может долго продолжаться, и при перемене вахты вдруг приказал направляться прямо к «Семирамиде», хотя риск такого действия был ему очевиден.

Все были в полном восторге при мысли, что освободятся от невыносимого заключения. В одну минуту все ожило. Оставались в бездействии только пятеро из экипажа; из них один был почти мальчик, которого звали Билли и считали полудураком, полуидиотом. Помощник, который после драки лежал около люка почти без чувств и связанный, был забыт всеми. Между тем «Адмирала» сразу заметили с «Семирамиды» и начали давать сигналы, а через десять минут судно подошло к большой яхте. Немедленно принялись за перегрузку золота. Это было сделано наскоро; затем все поспешили покинуть «Адмирала»… «Семирамида» снова дала ход и стала удаляться от покинутого судна.

Теперь все стали ждать его крушения. Но, прежде чем это произошло, показалось на мостике судна видение, заставившее побледнеть лица торжествующего экипажа и вызвавшее у всех крики злобы и страха. Это был помощник шкипера Майк Бреннан, о котором совершенно забыли. Теперь он вдруг показался у колеса и с бешеными проклятиями обрушивался на отъезжавших. Там он стоял некоторое время. Вдруг раздался сильный гул как бы от мощного взрыва в машинном отделении, и маленький пароход, накренясь на бок, подняв корму над волнами, через несколько минут погрузился в воду. Вместе с судном исчез и помощник. Но, когда он исчезал, раздался голос идиота Билли:

— Я его освободил! Я это сделал! Кто хочет выслушать Билли? Да будут прокляты умные!..

Смерть Бреннана произвела сильное впечатление на экипаж «Семирамиды». Но раздумывать было нечего. Скоро в Лондоне должны были узнать о разбое — и тогда не уйти от погони. Берк велел усилить пары.

V

ТРИ ДНЯ СПУСТЯ

На третий день вечером после гибели «Адмирала» «Семирамида» направилась к Северному морю, держась шотландского берега. Экипаж скоро забыл кровавую драму, разыгравшуюся на «Адмирале», и теперь устремил жадные взоры на ящики с драгоценным металлом, загромождавшие большую каюту. Мысли всех вращались только вокруг золота. Соблазн был так велик, что на второй день Георга Уайта, одного из матросов, застали в каюте, старающимся открыть ящик со слитками. Берк приказал немедленно наказать его.

— Вы будете наказаны для примера другим, — проговорил шкипер, когда виновный стоял перед ним, — а если это не поможет, то я застрелю вас!

— Вы не смеете меня трогать, — крикнул тот сердито, — я не подвластен вам!

Матросы, услыхав громкие голоса, собрались вокруг них. Многие роптали, защищая Уайта и соглашаясь с ним.

— Вы не смеете его трогать, — говорили они, — он не ваш, и мы все на его стороне!

Берк посмотрел на них очень спокойно, когда они говорили это, но, когда один из них приблизился к нему с угрожающим видом, он вдруг вытащил большой револьвер из своего кармана и ударил подошедшего по голове с такою силою, что тот упал навзничь.

— Ну, — сказал шкипер по-прежнему спокойно, — кто еще сунется ко мне?

Но желающих не оказалось. Все поспешили скрыться, даже Уайт. Однако Берк, заметив это, так схватил его и потряс, что у того зубы застучали.