Дочь Затонувшей империи - Мэллис Фрэнки Диана

Остаток вечера я почти не разговаривала и едва притронулась к еде, которая казалась мне абсолютно безвкусной. Я не могла забыть безжизненные глаза торговца и перестать выискивать снаружи символы Эмартиса, изображения чернокрылого серафима или крики «Shekar Arkasva», но видела лишь Маркана, обходящего периметр, его полные ненависти глаза, устремленные на меня через окно ресторана, и несколько грубого вида сотури в серебристых доспехах из Ка Кормака, занявших позиции, когда пробил новый час.

Вернувшись в свои покои, я оставила Тристана у двери, быстро поцеловав, поднялась наверх в свою комнату и сразу же провалилась в вызванный вином сон без сновидений.

Следующий день пролетел как в тумане: меня снова вырвало после пробежки, затем я едва высидела бесконечные часы лекций и едва пережила невыполнимые задания на тренировке с Райаном.

– Ты готова к сегодняшней практике? – спросил он после тренировки.

Я лежала на полу в изнеможении, подтянув колени к груди, прижавшись щекой к полу и пытаясь отдышаться. Удивленно подняла глаза вверх, затем осторожно села и вопросительно посмотрела на него. Помимо приказов выполнять то или иное упражнение, он едва ли сказал мне два слова за весь день, даже ни разу не назвал меня «партнером». На самом деле, это было самое длинное предложение за последние несколько часов.

– Разумеется, – ответила я. Да и вообще, к чему там было готовиться? Мне просто нужно прийти, посмотреть бои и притвориться, что я понимаю, на что смотрю. – Со мной все будет в порядке.

– Серьезно? – спросил он, приподняв здоровую бровь.

– Не переживай, – ответила я, ерзая на мате, на котором осталось потное пятно в форме моего тела. – Обещаю быть самой худшей из них, как обычно.

– Я не об этом… – начал говорить он, но я уже вскочила на ноги и начала собирать свои вещи.

– Увидимся завтра, – перебила я и вышла за дверь.

Я чувствовала его взгляд на себе, но мне было все равно. Он не мог помыкать мной весь день, не разговаривать и заставлять чувствовать себя ужасно, а потом каким-то образом ожидать, что я буду с радостью с ним болтать. Только не с его постоянными перепадами настроения. Я уже устала предполагать, с какой версией Райана мне предстоит иметь дело.

Несколько часов спустя, когда небо потемнело от вечерних сумерек, факелы осветили открытый круг стен арены. Вечер был теплым, но, переступив порог арены, я ощутила, как меня охватывает ледяное оцепенение.

На поле размещались три серебряных круга, парящих над землей. Магические ограждения. Круги предназначались для того, чтобы удержать каждого из воинов внутри и ограничить их пространство. Серебристый цвет указывал на то, что это была не та магия, что применялась на люмерианцах при арестах, которая лишала их источника магической силы, которую использовали на Джулс и которую Тристан применил ко мне.

Несмотря на это, кожа начала зудеть от одной только мысли об этом, я сжимала-разжимала кулаки, страшась того момента, когда окажусь запертой в одной из этих штуковин или почувствую, как она обжигает мою кожу. Только не это.

Я присоединилась к другим сотури в очереди и отметила свое присутствие, найдя, где Халейка подделала мою подпись в прошлый раз. Очередь продолжалась до кресел, окружающих арену, хотя я заметила, как некоторые сотури направились обратно к серебряным кругам.

– Лириана, подожди! – крикнул голос с северным акцентом.

Я замерла и медленно повернулась лицом к Райану.

Согласно расписанию, наставники не должны были наблюдать за нашей практикой в течение нескольких недель. Я удивленно покачала головой и спросила:

– Что ты здесь делаешь?

– Я… я беспокоился о тебе, – признался он. – Поэтому пришел.

– Боишься, что я выставлю тебя в плохом свете? – спросила я.

– Лир, – угрюмо ответил он. – Нет.

Мне стало не по себе от серьезного тона и выражения его лица, и в душе зародился страх. Я явно забыла что-то проверить.

Его ноздри сердито раздулись, и он потянул меня в сторону, по заброшенному коридору, в темный угол и прижал к каменной стене, подальше от любопытных глаз и ушей. Одной рукой Райан уперся в стену рядом со мной, по сути, поймав меня в ловушку.

– Ты ведь пропустила первую практику? – Он практически рычал, когда говорил, а его горячее дыхание касалось моего уха.

– Да.

– Ты мне солгала!

– Да, – призналась я. – Ну и что с того? Это всего лишь один вечер. Теперь я здесь! Я…

– Я так и знал! – Откинув голову назад, он застонал. – Черт возьми, Лир! Если бы ты пришла в понедельник, то увидела бы расписание на неделю.

– Зачем мне его видеть… – Мое сердце бешено заколотилось, и я начала, наконец, осознавать, что что-то действительно не так. Дерьмо.

– Эмон хотел поставить тебя в пятерку в середине первой недели.

В пятерку? Меня? Нет. Я стала задыхаться. Я… мне предстояло оказаться в центре пятерки? Сегодня вечером? Загнанной в одно из этих проклятых серебряных ограждений, в то время как пятеро сотури будут нападать на меня?

– Нет! Почему? Я не готова. Я не могу… Он же знает, что я еще недостаточно сильна! – Я покачала головой. – Почему он так поступил со мной?

– Он пытается помочь тебе. Это первая неделя. Ученики, с которыми ты будешь сейчас драться, имеют наименьшую подготовку. Кроме того, они еще не так сильны. Это твой лучший шанс выйти из боя невредимой.

– Потому что, даже если я буду тренироваться, у меня все равно не появится ни единого шанса?

Райан покачал головой, и его глаза сузились.

– Никто этого не говорил. Эмону пришлось сделать уступку Наместнику, потому что тот отмечает каждую практику, в которой ты не задействована. И твое отсутствие в понедельник… В этом не должно быть ничего особенного, но для Наместника это лишний повод. Эмон делает это, чтобы защитить тебя.

– Проклятье. – Сверху раздался топот ног, когда остальные сотури бросились искать свободные места.

– Когда ты сказала, что сегодня с тобой все в порядке, я понял… Я должен был проверить и убедиться, что ты готова. Проклятье Мориэла! Я так и думал, знал, что ты все еще не слушаешь никого. А я был занят тем, что пытался… Дерьмо. Сейчас это не имеет значения. – Он покачал головой, его глаза сверкали, мышцы на руке напряглись. – Не лги мне больше.

– У меня были на то причины.

Он наклонился вперед, застыв в нескольких дюймах от моего лица, и его мускусный аромат окутал меня.

– Думаешь, Наместнику есть дело до твоих причин? А Императору?

Я не сдавала позиций, отказываясь отступать, отказываясь позволить Райану вывести меня из равновесия еще больше.

– Я делаю то, что должна делать!

Он с отвращением покачал головой.

– Ты сказала мне, что будешь относиться к этому серьезно.

– Так и есть!

– Серьезное отношение – это когда ты приходишь туда, куда тебе положено! А не лжешь мне в первый же день.

– Прости, – рявкнула я. – Я задела твою гордость?

– Ты думаешь, это меня беспокоит?

Мой взгляд упал на три серебряных круга, и меня охватил страх.

– Райан, хватит, мне жаль, – искренне произнесла я и потянулась вперед, схватив его за тунику. Его рука накрыла мою. В этом движении было что-то инстинктивное, естественное. Как тогда, когда мы держались за руки в тюрьме еще долго после того, как моя паническая атака прошла.

– Все в порядке, – сказал он, но затем, как будто только заметив наше соприкосновение, отпустил меня, и я опустила руку вдоль тела.

– Я не хотела лгать… Я просто подумала, что должна… Что сделано, то сделано. Теперь я здесь. Скажи мне, что делать.

Сжав челюсти, он посмотрел на арену, потом на меня, но его взгляд смягчился, и ярость в изумрудных глазах угасла.

– Я знаю. И, Лир, я… я на твоей стороне. – Он резко выдохнул, отступая назад. – Их движения будут неумелыми, – продолжил он. – Они пока не умеют работать в команде. Попытаются выпендриться и превзойти друг друга. Пока не зациклены на том, чтобы проявить себя в бою. Ты там долго не пробудешь. Тебе не нужно с ними драться. Просто постарайся выстоять. Как можно больше уклоняйся, уворачивайся и отступай. Никто из них еще не обладает боевыми приемами, по крайней мере, на третий день.