Толковая Библия. Ветхий Завет. Книги пророческие - Александр Лопухин

Говорят о необходимых подготовительных условиях, предваряющих явление «славы Господней» — главного предмета утешительной речи.

Глас вопиющего в пустыне… Из ясных указаний Евангелия мы видим, что это пророчество прилагая к себе Иоанн Креститель, Предтеча Мессии, явившийся «уготовать пути Его» (Мф 3:3; [567] Мк 1:3; Лк 3:4; Ин 1:23; Лк 1:76; Мф 11:10).

«Понимаемые же в общем смысле, данные слова содержат указание на ряд событий в политической, религиозной и умственной жизни древнего человечества, предварявших явление христианства и облегчавших распространение его в степи язычества (Ис 35) по проложенным заранее стезям человеческой мысли и цивилизации» (Толк. на кн. пророка Исаии СПб. профес. II ч. 674 с.)

«Слово в пустыне евангелисты относят к предыдущим словам: «глас вопиющего в пустыне»; а пророк относит к последующим словам: «в пустыне очищайте путь Господа». В первом случае понимается дикая, страшная пустыня Иорданская близ Иерихона, простирающаяся к Мертвому морю, в которой обитал Иоанн Креститель и проповедовал покаяние.

В последнем случае под пустыней в духовном смысле разумеется народ иудейский, который по своему нравственному, религиозному состоянию тогда уподоблялся дикой невозделанной пустыне» (Еп. Петр, II, 14 с.).

Впрочем, многие берут это понятие еще шире, разумея под ним весь тогдашний мир, который, подобно безводной пустыне, жаждущей дождя, напряженно ожидал Искупителя, о чем пророк упоминал уже и раньше, когда говорил: «Возвеселится пустыня и сухая земля, и возрадуется страна необитаемая и расцветет как нарцисс» (Ис 35:1).

Начиная со слов: «приготовьте путь ко Господу…» и кончая заключительными словами четвертого стиха: «и неровные пути сделаются гладкими» — идет так свойственный еврейской поэтической речи параллелизм мыслей, когда одна и та же мысль передается в нескольких параллельных образах, пример чего и имеем мы здесь в речи о «прямых путях», «об понижении гор и холмов», об «воспрямлении кривизны» и «углаждении неровностей». Самый образ взят, очевидно, от обычая древневосточных деспотов во время своих путешествий посылать вперед себя целые толпы гонцов, на обязанности которых лежала, между прочим, расчистка и подготовка пути. В переносном же, духовно-нравственном смысле, это требование, по толкованию блаженного Иеронима, означало, «чтобы мы делали для Бога прямыми пути и стези в сердцах наших, и наполнялись добродетелями, и принижались смирением, чтобы кривое мы изменяли в прямое, жестокое превращали в нежное, и таким образом делались достойными видеть славу Господню и спасение Божие» (Твор. Блаженного Иеронима, ч. 8. Киев, 1882 г., с. 141).

5. и явится слава Господня, и узрит всякая плоть [спасение Божие]; ибо уста Господни изрекли это.

И явится слава Господня… Когда путь будет приготовлен и все препятствии устранены, тогда наступит и самое откровение славы и величия Господа. «Слава Господня являлась всегда», — справедливо замечает святой Иоанн Златоуст, давая тем самым основание видеть ближайшее историческое исполнение данного пророчественного утешения в факте избавления евреев из вавилонского плена. «Но слава Божия наиболее явилась тогда, — продолжает Иоанн Златоуст, — когда Бог принял образ человека». Последнее толкование является наиболее распространенным; причем в соответствии с фактом предшествующей проповеди Иоанна Крестителя в пустыне Иорданской и самое явление этой славы Господней, обыкновенно, приурочивается к определенному моменту, именно к моменту Крещения Господа и сопутствовавшего ему Богоявления, т. е. откровения тайны Троичности Лиц. Но в более широком и общем смысле это можно относить и к факту воплощения Сына Божия, о чем Евангелист Иоанн выразительно говорит: «И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца» (Ин 1:14). Самый образ «славы Господней», как яркого ослепительного света, сияющего в темном месте, не раз встречается, как в раннейших книгах Священного Писания (Исх 13:21; [568] 40:35; 3 Цар 8:10–11 [569]), так и у самого пророка Исаии (40:1 и 46:18).

И узрит всякая плоть… Откровение «славы Божией», как источника спасения, хотя и произойдет посреди иудеев, но будет иметь значение и для всех других народов: его увидит, узнает и почувствует все падшее и возрожденное человечество, как это почти буквально и отмечает впоследствии Евангелист Лука (3:6).

Ибо уста Господни изрекли это. Указание на высший божественный авторитет для наибольшего подкрепления сказанного — прием обычный у пророка Исаии и весьма ценный для нас при решении вопроса о подлинности и единстве книги (1:20; 21:17; 58:14 и др).

6. Голос говорит: возвещай! И сказал: что мне возвещать? Всякая плоть — трава, и вся красота ее — как цвет полевой.7. Засыхает трава, увядает цвет, когда дунет на него дуновение Господа: так и народ — трава.8. Трава засыхает, цвет увядает, а слово Бога нашего пребудет вечно.

Вставочное рассуждение, принадлежащее или самому пророку (Спб. профес., Властов), или какому-то таинственному небесному голосу (Еп. Петр, The Pulpit Commentary, Dillmann, Speak. Commentary etc.). «Кто бы ни разумелся под этим лицом, оно говорит по повелению Господню и напоминает человеку, что земная жизнь его скоропреходяща, что она подобна полевой траве (Пс 89:6 [570]), «которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь» (Мф 6:30). Но такова же жизнь и целых народов (24:1; 25:2–3); и они живут и цветут, пока Господь сохраняет их, но и им настает конец». (Властов)

Под «плотию» — евр. basar, греч. σαρξ — на языке Священного Писания разумеется, естественное, преимущественно, даже материальное и греховное состояние человечества (Быт 6:3; [571] Ис 66:23; Зах 2:13; Рим 3:20; 8:8; Гал 2:16).

Под «красотой» же этой плоти следует понимать ее естественные, необлагодатствованные достоинства — здоровье, славу, красоту, умственное развитие или ту «мудрость», которую и Апостол Павел называет «плотской» (1 Кор 1:29 [572]). Впрочем, Апостол Петр, который склонен относить все пророчество, главным образом, к иудеям, под «плотию» разумеет весь «плотяной» народ иудейский и под «красотой» — его внешний обрядовый закон и различные видимые преимущества, на которые так сильно, хотя и совершенно напрасно, рассчитывали иудеи (происхождение от Авраама, обрезание, омовение и пр., что на языке Священного Писания также называется «плотию» — Рим 4:1; [573] 3:20; 2 Кop 5:16; Гал 3:3; Евр 7:16). Таково было неустойчивое в своих способностях и силах, глубоко беспомощное и безнадежное состояние избранного народа и всего мира перед явлением славы Господней, т. е. перед пришествием в мир Спасителя.

А слово Бога нашего пребудет вечно… В противоположность суетности, неустойчивости и изменчивости человеческих решений и дел, Божественное определение вечно и неизменно, ибо «у Бога не останется бессильным никакое слово». (Лк 1:37). Лучшее толкование данного места дает Апостол Петр, который, не упоминая прямо о пророке Исаии, приводит в легком перифразе почти весь комментируемый нами отдел (6–8 ст. 40 гл.), причем под «глаголом Господним, пребывающим во веки», он определенно разумеет «глагол, благовествованный в вас», т. е. Евангелие царствия Божия (1 Пет 1:23–25 [574]), имеющее спасительную силу и вечное, непреходящее значение.

9. Взойди на высокую гору, благовествующий Сион! возвысь с силою голос твой, благовествующий Иерусалим! возвысь, не бойся; скажи городам Иудиным: вот Бог ваш!

Взойди на высокую гору… возвысь с силою голос… скажи городам Иудейским… В ответ на вопрос 6 ст.: «что мне возвещать?» пророк получает от Бога ясное указание на весьма важный предмет проповеди. Самая важность этой проповеди обусловливает необходимость соответствующей подготовки, в силу чего пророк и получает повеление взойти на высокую гору, как это в обычае у ораторов, говоривших народу (Суд 9:7 [575] ср. Мф 5:1 [576]), и возвещать оттуда всем сильно и открыто.

Благовествующий Сион… благовествующий Иерусалим… Русская Библия, переводя слова — «Сион и Иерусалим» именительным падежом, делает их подлежащими и заставляет, таким образом, их самих выступать в роли проповедников среди других народов древнего мира. Греческий же и славянский переводы имеют здесь дательные падежи: «Сиону и Иерусалиму», — благодаря чему и сам смысл обращения несколько суживается, относясь, главным образом, к еврейскому народу. Но, разумеется, ничто не мешает нам объединить оба эти толкования таким образом, что первоначально благовестие было направлено к погибшим овцам дома Израилева (Мф 10:6–7 [577]), а затем оно распространилось и на все языки (Мф 28:19 [578]). Если же мы, основываясь на 2-й гл. Исаии, станем Сион и Иерусалим трактовать в переносном, духовном смысле, то понимание данного места будет еще легче: духовный Сион и духовный Иерусалим поставлены там во главе гор (2:2–3): с нравственной высоты их исходит проповедь, благовествующая о спасении всякого человека — и иудея и язычника (Рим 3:29–30; 9:24–25).