Тонкая структура (СИ) - Хьюз Сэм

Внизу широкие проспекты роятся тысячами людей. Он видит белые квадратики транспарантов и крохотные круги желтого пламени — бутылки с зажигательной смесью или вроде того. Он слышит выстрелы, но не может понять, кто в кого стреляет. Он слышит их рев и видит, как толпа рвется вперед, когда что-то или кого-то с триумфом выносят из главного входа. Но наблюдать за ними он не может. Его глаза прикованы к набирающей высоту ракете.

Наукоград располагается в пустыне. Широкие плоские равнины, безупречно предсказуемая погода, близость Экватора, неподалеку на востоке — океан, куда может безопасно приводниться корабль. По ночам пусковые башни скрипят на ветру и деформируются под действием холода. Днем это плоская громадина под палящим Солнцем, где под ногами нет ничего, кроме металла, камней и пыли. Это экстремальная космонавтика — в едва ли не самой враждебной среде, какая только возможна в окрестностях Земли. Это экстремальная переработка ресурсов, когда для изготовления ключевых компонентов вашей собственной «консервной банки» используется титан, из которого сделан памятник четырем космонавтам, чья «консервная банка» взорвалась на той же самой стартовой площадке тысячу пятьсот пятьдесят лет тому назад. Вот что значит космонавтика для страны — а точнее, для целой планеты, — где единственное место, достойное человеческого взгляда, — это небо; для людей с первородным, духовным пониманием идей «потому что там что-то есть» и «да здравствует человечество»; для людей, измеряющих достижения своего вида максимальным расстоянием, на которое их живому представителю удалось отдалиться от дома.

— Мне придется взять на себя управление самолетом, — кряхтит Линисд. — Помогите мне забраться… забраться… — с этими словами она теряет сознание.

На небе нет ни облачка. Лишь похожая на актинию белая звезда, уже несущаяся в стратосферу со сверхзвуковой скоростью, сбрасывая ступень за ступенью, и палящий эллипс полуденного Солнца, из хромосферы которого вырывается витой протуберанец светящейся плазмы, который направляется в сторону пространственной воронки, разверзшейся на расстоянии солнечного диаметра от Земли.

Глава 40. Мир на краю (часть 4). Чтобы спасти будущее, нам пришлось его уничтожить

Сейчас март 2017, с момента ухода Митча прошло два часа — пусть даже на самом деле его здесь никогда и не было — и Джон Чжан, заняв скамейку в одном из парков на задворках Москвы, пытается создать двигатель Алькубьерре.

Догадаться об этом, просто взглянув на Чжана, было бы непросто. Большая часть компонентов двигателя — это своего рода программное обеспечение; неосязаемые машины, созданные на основе структурированных информационных паттернов, которые соединяются друг с другом и стрекочут, все время оставаясь в границах его мозга. Достаточно точная модель реальности неотличима от самой реальности. Физическое воплощение двигателя не выходит за рамки золотого кубика шириной в пару сантиметров, который парит перед ним прямо в воздухе, медленно вращаясь на одной из вершин. Вокруг нет ни души. Весь день на улице стоит лютый холод, а сейчас Солнце близится к горизонту, и в городе уже начинают загораться фонари. Бал правят три цвета: бетонно-серый, темно-синий и ослепительный оранжевый. В темнеющем небе след от разрушений, оставленных приближающимся к Земле Улом, виден невооруженным глазом. Всего девяносто четыре часа — и он будет здесь.

Энергия и материя, как известно, способны деформировать пространство-времени. Именно этим, к примеру, объясняется тот факт, что тела в космосе не движутся прямолинейно, а падают по искривленным орбитам. Метрика Алькубьерре описывает крайне непривычную геометрию, в рамках которой пространство-времени гипотетически способно менять форму. Для этого нужно лишь добиться правильного распределения материи и энергии, но есть две трудности. Во-первых, материя должна быть экзотической — своего рода «контрматерией», которая при полном соответствии с законами физики существует лишь гипотетически — не считая, понятное дело, плодородных и грозных просторов воображения Эка-саванта, известного как Джон Чжан. Во-вторых, количества энергии должно хватить для того, чтобы в буквальном смысле притянуть друг к другу самые далекие звезды; такого количества наблюдаемая Вселенная не произвела даже за все время своего существования; не содержалось ее и в Большом взрыве. Преодолеть вторую проблему оказалось сложнее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Впрочем, не сильно сложнее.

Информационно-энергетический обменник Чжана — это третье по простоте устройство из числа примерно пятидесяти виртуальных компонентов его мозга; простой канал с присоединенными к нему управляющими структурами. Чжан соединяет один из ее концов с процессором, который будет вводить экзотическую материю в необходимый ему геодезический пузырь. В другой его конец он просто направляет финальную часть самого Рецепта, максимально плотного информационного ресурса, который в полном и совершенно непостижимом объеме описывает и саму Структуру, и все, что в ней находится.

И прежде, чем Вселенная успевает помешать Чжану сделать шаг в пропасть самоуничтожения, он окружает себя пузырем и, утратив всякую причинно-следственную связь с остальным пространством-временем, начинает ускоряться в направлении Беты Девы со скоростью, в три, двенадцать, пятьдесят один раз превышающей скорость света…

* * *

— Она у нас.

— Кажется, ты…

— Нет, Кко, она у нас! Да!

С момента восстания прошло тридцать шесть часов, и вот, двое высоких, вооруженных до зубов мужчин-адептов из числа Свиты Неделимой Души, силой выводят из здания еретичку по имени Анна Никола Пул. Оставшийся отряд организует охранный периметр. У всех густые темные волосы, одна и та же, будто сделанная под копирку, прическа и аккуратная форма с небольшими эмблемами, выкрашенными в яркие цвета. Они бы застрелили Анну прямо в Зале и сейчас бы уже тащили ее труп, если бы не знали, что такие попытки заранее обречены на провал. Теперь, когда ее вытащили из-под обломков, Анна выглядит молчаливой, миниатюрной и совершенно невзрачной. Ее волосы растрепаны, одежда порвана, но сама она не выглядит ни раненной, ни напуганной, ни даже растерянной. Подобное она совершала уже столько раз — а точнее, позволяла другим проделывать это по отношению к самой себе, — что уже сбилась со счета.

Снаружи за кордоном ожидают тысячи протестующих; увидев, как выводят Анну, они рвутся вперед и все как один кричат, едва не прорывая оцепление. В защите Анны Пул от линчевателей нет никакого смысла, так что адепты просто выводят ее на возвышение, откуда и сбрасывают прямо в толпу. Люди набрасываются на нее, как стая волков. Ее пинают, бьют, пытаются зарезать ножами и застрелить. Бойня набирает такие обороты, что повстанцы вскоре наносят друг другу серьезные раны в безуспешной попытке причинить Анне хоть какой-то вред. Когда пуля, отскочив от ее лба, убивает фанатичного шестнадцатилетнего зеваку, адепты решают вмешаться. Они отгоняют толпу предупредительными выстрелами и забирают Анну с собой.

В часе езды от Наукограда есть восемь пусковых площадок. На трех платформах располагаются ракеты, проходящие подготовительные процедуры для запуска в космос. Две из них по плану должны через шесть часов выйти на геостационарную орбиту. — Адепты — религиозный орден, который Анна лично основала шестьдесят лет тому назад — надевают на нее наручники и, запихнув женщину в кузов бронированного грузовика, направляются к дальней из двух ракет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

С крыши Зала взлетает черный, похожий на жука, летательный аппарат. На мгновение он зависает в воздухе, как будто обдумывая возможные варианты, а затем начинает ускоряться в сторону запада.

* * *

Митч как можно быстрее набирает высоту, поскольку доступная его наблюдению небольшая часть города производит впечатление зоны боевых действий. Повстанцы на улицах — это одно; на такой высоте им его не достать. Помимо них Митч замечает похожие на бульдозеры пыльно-коричневые военные машины и приземистую крабоподобную технику с четырьмя огромными колесами и танковой башней, ползущую по широким магистралям, плюясь огнем и гранатами по близлежащей местности — по всей видимости, безо всякого разбора. Да, здесь жарко — и не в последнюю очередь из-за того, что сейчас полдень, а город находится в экваториальной Африке, — но значительная его часть при этом еще и охвачена пламенем.