Садовники Солнца (сборник) - Леонид Панасенко

— Пойдем спать, — окликает Поэт Физика, заглянув на миг в башню. — Ты еле на ногах держишься. Зачитались мы все…

— Только не я, — хмурит брови Физик. — Не беспокойся, сейчас иду.

Он еще раз обходит спиральные хитросплетения сот, в которых хранятся миллионы золотистых шестигранников «книг», и останавливается перед дверью, за которой расположен второй ярус Библиотеки.

«Опять двери! — Физика переполняет гнев, и он в этот миг готов броситься с кулаками на прозрачную плиту. — Сколько можно воздвигать преград на пути к знаниям! Сколько?! Прав, наверное, капитан. Честное слово, прав».

Ему грустно и больно… «Ребята торжествуют — нас впустили в Галактическую библиотеку. А чему радоваться? На первом ярусе, как выяснилось, собраны записи образов. Иначе говоря, художественная литература. А еще «ключевые» записи, то есть различные буквари и пособия. Для нас и таких, как мы. Чтобы мы учились «читать»… Остальные девять ярусов для нас недоступны, заперты. Именно те, где хранятся настоящие знания. О сущности времени и пространства, о тайнах материи, о…

От невеселых мыслей тяжелеет голова. Физик круто поворачивается и, не глядя на золотистые хитросплетения сот, идет к выходу. Во дворе останавливается на минутку, всматривается в незнакомую карту неба. Чужие звезды, чужие тайны… На поясе начинает бормотать коробочка переводчика. В два голоса. Что бы это значило? Понятно… Оказывается, «сусликам» тоже не спится:

— Скоро они исчезнут. Очень скоро.

— Пора, пора. Завтра утром. Так было всегда.

— Завтра их не станет. Они не покатают нас…

— А вдруг?

…Земля качнулась под утро. Спальную пластиковую палатку, причаленную к почве титановыми «якорями», сорвало в первый же миг. Она покатилась в долину, в заросли карликовых деревьев, и сонных людей бросило в разные стороны, потом — в один клубок. Подземные толчки следовали один за другим.

— Без паники! — приказал Поэт, вспомнив про свои обязанности Администратора. — Кто там ближе — откройте вход. Капитан и Штурман, немедленно к кораблю. Быть готовыми к старту.

Они, наконец, выбрались из палатки, стали смотреть по сторонам. Смотрели — и щурили глаза. Потому что везде, куда ни посмотри, низкое небо подпирало адское зарево, а у кромки скальной стены медленно растекалась ослепительно-белая река лавы. Не было ни шума, ни дыма. Далекие кратеры не плевались огнем, не выстреливали вулканические бомбы. Огненная река у горизонта плыла на удивление тихо, а потому еще более грозно. Магмовый поток окружал космонавтов со всех сторон, и не нужно было быть слишком догадливым, чтобы понять: они очутились на «острове»…

— Ситуация! — воскликнул Кибернетик.

Снова прошла серия мощных толчков, и взгляды людей непроизвольно сошлись на золотистой башне Хрустального чуда. Башня стояла неподвижно. Подземные толчки будто обходили ее, и даже отблески зарева бесследно терялись в таинственных глубинах хранилища галактических знаний. Башня оставалась башней. Ее равновесие, наверное, охраняли какие-то-особые устройства. Она стояла над растерянностью людей, тревожной суетой «сусликов», будто памятник.

— Опустите аварийные трапы, — приказал Поэт Кибернетику. — И откройте все грузовые отсеки. Вы, — он повернулся к Биологу, — растолкуйте «сусликам», чтобы они немедленно прятались в корабле. Немедленно! Первыми грузите малышей.

В броне звездолета через минуту открылось шесть огромных люков, на траву опустились ленты транспортеров-подъемников.

— Смехота, — весело пересвистывались «суслики». — Наконец мы покатаемся.

— В небо! В небо!

— Прогулка. Наконец-то прогулка.

— Они такие противные — почти безволосые! — но с них будет толк.

— Хи-хи-хи, — радовались «суслики». — Они надумали-таки покатать нас…

Беспечные аборигены поднимались по аварийным трапам толпой. Свистели, прицокивали язычками, толкались, топотали маленькими лапками. Малыши их тоже спешили к лентам транспортеров, однако на них почти не обращали внимания: оттирали в сторону, покусывали за холку. Капитан, увидев такое, пришел в ярость.

— Куда разогнался! — прикрикнул он на толстого «хранителя», прихватил за шкурку еще двоих — самых нетерпеливых. — Вам же говорилось: сначала дети.

Кольцо вулканического огня сжималось. Деловито, без грохота и дыма. Только по шелковистой траве побежали вдруг у горизонта ручейки пламени, только зарево заполонило все небо. Дыхание ветра принесло первые жаркие прикосновения разгневанной стихии.

От башни Библиотеки прибежал Физик. Запыхавшийся, разгоряченный, с целой горой «книг», завернутых в прозрачную пленку дождевика. Взгляд его упал на толпу «сусликов», которую грузовые трапы всасывали в трюмы звездолета. Лицо Физика изменилось.

— Боже мой! — выдохнул он. Руки его безвольно упали, и золотистые шестигранники посыпались на землю. — Что вы делаете? Или я не в своем уме, или вы. Что вы делаете? Это же слепой, фальшивый гуманизм. Что вы делаете! У нас есть еще полчаса, мы можем спасти, хотя бы часть записей. Каждая из них стоит десятилетий нашей эволюции, эволюции разума. Что вы делаете, друзья?! За нами двадцать семь миллиардов людей с их поисками и утратами, с их муками на путях познания. А вы спасаете тупые создания, почти животных, которые только и умеют жрать да насмешничать. Опомнитесь, друзья!

Все разговоры прервались. Космонавты смотрели на Физика, как на помешанного.

— Послушай, ты! — Поэт не скрывал презрения. — Перестань паниковать. И запомни — гуманизм никогда не бывает слепым. Тобой сейчас руководит бездушный рационализм, который сразу взвесил, что выгоднее спасать — эту детскую цивилизацию или сокровища Галактической библиотеки. Слепой не наш гуманизм, а твое желание раздобыть чужие знания. Любой ценой, лишь бы добыть… Приступай к эвакуации. И стыдись, Физик! Стыдись!

Почва опять вздрогнула. Впервые с момента катастрофы от скал, где текла огненная река, донесся глухой грохот. «Суслики» дружно засвистели, живее затопали лапками по движущимся лентам транспортеров.

— Чепуха все это — и библиотека, и знания. — Биолог обращался к Поэту, но смотрел только на хмурого Физика. — Я уверен, что хозяева Галактической библиотеки позаботились о ее безопасности. По крайней мере эти толчки вовсе не повредили Хрустальному чуду.

— Вы что, утешаете его? — Кибернетик насмешливо посмотрел на Физика. — Да черт с ней — библиотекой. Сейчас вы еще скажете, что, мол, Хрустальное чудо не единственное в своем роде, сотни таких, значит маленькую и неповторимую цивилизацию не грех и спасти. Мне такой гуманизм с хорошо обеспеченными тылами не нравится. А если бы все было иначе? Если бы мы знали, что и Библиотека единственная во всем мире? Тогда, выходит, пусть малыши поджариваются живьем?