Несущественная деталь - Иэн Бэнкс

— Я вам демонстрирую заполнение только верхней части тела, — пояснил он. — Но украшается все — торс, ноги и с такой же плотностью. — Он с восхищением посмотрел на свои руки. — Можно сделать более угловатый рисунок…

Подвижная татуировка распространилась повсюду, кривые вытягивались в прямые линии, завитки превращались в прямоугольники, зигзаги.

— Цвет тоже можно изменять, — пробормотал Демейзен. Цвет татуировки изменился на черный как смоль. Потом на идеально зеркальный серебристый, словно вся татуировка была из ртути, растянутой в невероятно тонкую нить. — А можно — как получится. — Не прошло и нескольких секунд, как татуировка потемнела, на его теле там, где ей было видно, образовалась беспорядочная вязь. — Или мотивы, — добавил Демейзен. Линии образовали концентрические серебристые круги на его коже, самый крупный размером с ладонь — на верхней части его груди.

Она протянула руку, беря его ладонь, и принялась разглядывать круги на тыльной стороне. Она пригляделась (она по-прежнему считала, что зрение у нее значительно превосходит зрение любого нормального сичультианца, хотя бы уже тем, что значительно улучшились возможности фокусировки) и увидела крохотные серебристые нити, переходящие из одного круга в другой. Толщиной в волосок, подумала она. Нет, еще тоньше.

Она разглядывала серебристые круги на его коже, похожие на рябь в пруду, куда сразу бросили несколько камней. Круги расширялись, сливались, образовывали пересечения толстых, словно сплетенных жгутом, линий и линий гораздо более тонких, петляющих между жгутами. Цвет менялся от серебристого к золотистому, отчего возникало впечатление, будто Демейзен помещен в сверкающую проволочную сетку.

— Я, конечно, могу изменять татуировку мысленно, — сказал он. — Вам придется управлять ею с помощью интерфейса; может быть, иметь некое подобие пульта в этой вязи, на случай, если вам захочется изменить что-нибудь. Какая-нибудь стилизованная клавиатура или набор глифов на запястье. Или просто закодированная последовательность отпечатков пальцев в любом месте. Хотя этим можно управлять и с терминала. Ну, это можно решить позднее.

Она слушала вполуха, разглядывала рисунок.

— Удивительно, — выдохнула она.

— Нравится? Берите, — сказал он.

Она, не выпуская его руки, подняла на него взгляд.

— А это не больно? — спросила она.

Он рассмеялся.

— Конечно нет.

— А нет тут никаких хитростей?

— Хитростей? — несколько мгновений он недоуменно смотрел на нее. — А-а, так вы имеете в виду, нет ли у этой медали обратной стороны?

— Возможно, я, оглядываясь назад из будущего, пожалею, что не знала чего-то в этот момент. Мне бы хотелось, чтобы этого не было.

Она беспокоилась, как бы не обидеть его, не обидеть корабль своей осторожностью, подозрительностью. Но Демейзен только сложил губы трубочкой и задумался.

— Ничего такого мне не приходит в голову. — Он пожал плечами. — В любом случае, если хотите, то это ваше. — Татуировка уже начала двигаться по его телу, переходя из серебристых кругов в извилистые серые линии, соскальзывая тем же путем, каким распространялась по телу — вверх по одной руке, вниз с головы, лица и шеи, прочь с груди и назад на другую руку. В конечном счете она снова свернулась в серо-синий клубок и улеглась на его ладони.

Она все еще держала его руку.

— Хорошо, — сказала она. — Я ее возьму.

— Держите так свою руку.

Татуировка двинулась по его ладони, покатилась по двум его пальцам на ее, потом на ладонь, запястье, предплечье. Она лишь чувствовала, как щекочет ее смуглую кожу, слегка колышутся короткие волоски на ее предплечье. Она почему-то думала, что татуировка будет холодной, но у нитей была температура кожи.

— Хотите какой-то определенный рисунок? — спросил Демейзен.

— Тот первый, что был у вас, — сказала она, глядя, как нити распространяются на ее пальцы — она сжала их. Никакого сопротивления, никакого чувства напряжения даже там, где нити, казалось, были впечатаны в костяшки ее пальцев. На ее предплечье появился тот рисунок, который возник у него первым — со спиралями и вихрями. Она подняла рукав, чтобы разглядеть получше. — Я смогу изменить его позднее? — спросила она, кинув на него взгляд.

— Да, — ответил он, слегка пожимая ей руку. — Теперь можете меня отпустить.

Она улыбнулась и выпустила его пальцы.

Татуировка ровно расползлась по верхней части ее груди, она почувствовала, как нити слега щекочут ее спину, быстро распространяясь между лопаток, направляются к другой руке. Нити опутали ее грудь, торс, распространились на шею, лицо и голову. Она чувствовала, как они ползут по ее животу, перетекают на ягодицы, потом она сделала шаг к Демейзену.

— Могу я?.. — начала было она, и тут же в его руке появилось зеркало, в котором она увидела свое лицо. Она подняла вторую свою руку — нити с запястья ползли на ее пальцы, легко проскользнули под серебристым колечком терминала. Она снова посмотрела на свое отражение.

— Зеркало, — сказал Демейзен. Он повернул зеркало другой стороной. — Или инвертор. Иным словом, экран.

Она хохотнула и покачала головой, глядя, как темные нити расползаются по ее лицу, словно мельчайшие, тончайшие прожилки на листке. Она коснулась пальцами лица — на ощупь никаких изменений. Ее пальцы оставались такими же чувствительными, как прежде, а щека — такой же гладкой.

— Пусть они станут серебристыми, — прошептала она.

— Как вам угодно, мадам, — ответил он.

Нити засеребрились. Она посмотрела на свое лицо. Нет, когда у нее была черная кожа, серебро смотрелось лучше.

— Черные, пожалуйста.

Нити приобрели идеально черный цвет. Она почувствовала, как нити, завершая рисунок, расползаются по ее торсу и спине. Они соединились между ее ног рядом с вагиной и анусом, но не коснувшись их. Потом нити устремились на ее ноги, спиралями обвили ее голени, щиколотки.

Она оттянула материю блузки, заглянула под нее.

— А они имеют какую-то прочность? — спросила она. — Они могут поддерживать, заменять бюстгальтер?

— Естественно, они обладают некоторой прочностью на растяжение, — тихо сказал Демейзен. Она чувствовала и — передок блузы был все еще оттянут — увидела, как татуировка чуть подтянула ее грудь. Потом нити чуть подтянули ее грудную клетку ниже грудей. Она отпустила блузку, ухмыльнулась ему.

— Не то чтобы я тщеславна, — сказала она с неожиданной стыдливой улыбкой. — Или мне так уж нужна эта татуировка. Можете отпустить ее, как было.

Давление ослабло и исчезло, на мгновение она почувствовала вес своих грудей, потом вернулось обычное ощущение.

Демейзен улыбнулся.

— А еще она может принимать цвет кожи.

Она почувствовала, как нити смыкаются на ее подошвах под тонкими стельками тапочек. В тот же момент татуировка исчезла. Она снова уставилась на свое изображение в инвенторе. Никаких следов татуировки не осталось. Она снова пощупала пальцами лицо. По-прежнему ничего.

— Можно вернуть? — спросила она, сразу почувствовав, что ей не хватает татуировки.

Нити медленно вернулись на ее кожу, изменив цвет с абсолютно кожного до черного как смоль, словно на древних фотографиях.

— Из чего она сделана? — спросила она.

— Снесенные с орбит атомы трансфиксора, плетеные молекулярные цепочки экзотики, многофазовые конденсаты, эфайны наноразмера, улучшенные пикогели… много еще чего. — Он пожал плечами. — Вы ведь не ждали чего-то простого вроде «пластика» или «запоминающая ртуть»?

Она улыбнулась.

— Вы сами это сделали?

— Конечно. По существующим шаблонам, но повозился. — Татуировка закончила распространяться по ее коже и перестала двигаться. Она на мгновение закрыла глаза, поиграла пальцами, покрутила обеими руками на манер ветряной мельницы. Ничего не почувствовала. В том, что касалось ее кожи, татуировка не привнесла никаких новых ощущений.

— Спасибо, — сказала она, открыв глаза. — А снять ее можно так же быстро?

— Немного быстрее.

Она приложила руку к коже под глазницей.

— А могла бы она остановить кого-то, если он попытается ткнуть мне в глаз заточенной палкой?

Тонкая сеточка темных линий возникла перед ее правым глазом рядом с тем местом, где были ее пальцы. Он почувствовала это — не то чтобы боль, но давление на кожу вокруг глаза было очевидным.

Она ухмыльнулась.

— А можно ли защитить какие-либо другие отверстия или части тела? — спросила она.

— Она может действовать как туалетная бумага, — обыденным тоном сказал Демейзен. — Или как пояс невинности, если вы пожелаете. Вам нужно будет научиться управлять ею с помощью вашего терминала. Для всяких сложных штук придется поучиться.

— А что еще она может?

На его лице появилось мучительное выражение.