Миг возмездия. Невидимый спаситель. Загадка планеты гандов. Сквозь дремучий ад - Эрик Фрэнк Рассел

Это было так соблазнительно, что Лиминг тут же настроился на желаемый результат — сто планет, и ни на одну меньше! И словно для того, чтобы дать ему возможность поскорее искупаться в лучах собственной славы, в следующей солнечной системе оказались сразу четыре вражеские планеты, что увеличило счет до семидесяти шести. Вскоре Лиминг довел его до восьмидесяти, затем до восемьдесят одной. Первые признаки надвигавшейся катастрофы обнаружились, когда он приближался к восемьдесят третьей планете.

Глава 3

На экранах его радаров светились две точки. Они были крупными, но определить, военные это корабли или торговые, Лиминг не мог. Суда шли строем, направляясь в те места, где он еще не был.

Применив свою безотказную тактику, Лиминг какое-то время просто летел за ними, чтобы выяснить, к какой звезде они направляются, а затем обогнал их. Он настолько вырвался вперед, что их сигналы уже пропали с экранов приборов, как вдруг одна из дюз выкинула свою внутреннюю обшивку миль на сорок назад. Он понял это, когда на пульте управления зазвенел сигнал тревоги, стрелка указателя мощности прыгнула вправо на полшкалы, а стрелка соответствующего термометра поползла к красной отметке, обозначающей температуру плавления.

Лиминг поспешно отключил подачу топлива к вышедшему из строя двигателю. Давление в нем немедленно упало до нуля; температура поднялась на несколько градусов, а потом начала медленно падать.

В хвостовой части корабля находилось двадцать огромных цилиндрических двигателей, окруженных восемью рулевыми, сравнительно небольшого диаметра. Отказ одного двигателя еще не был катастрофой. Это означало только пятипроцентное снижение скорости. На Земле ему говорили, что можно пожертвовать даже восемью двигателями, если они расположены симметрично: тогда его скорость снизится до уровня латиан–ских эсминцев.

С точки зрения технического превосходства над врагом беспокоиться было пока не о чем. Он все еще двигался так быстро, что рядом с ним корабли противника казались космическими черепахами. Беспокоило то, что внезапная авария отражающей обшивки одного из основных двигателей являлась показателем общего состояния дюз. Он понимал, что следующий двигатель мог сгореть в любую минуту, а за ним вскоре и остальные.

В глубине души он чувствовал, что пора возвращаться домой, пока все еще не так плохо.

С другой стороны, Лиминг подозревал, что добраться до Земли он уже не сможет, так как он слишком долго жег двигатели и залетел чересчур далеко. Похоже, корабль скоро выйдет из строя — он был так уверен в этом, насколько вообще можно быть в чем-то уверенным.

Но гибель корабля необязательно означает гибель пилота, даже если ему придется, как заблудшей овечке, скитаться по враждебным мирам. Предчувствие, говорившее Лимингу о том, что кораблю недолго осталось существовать, уверяло его также в том, что самому пилоту ничто не грозит. Он прямо-таки сердцем чуял, что доживет еще до того дня, когда сможет взглянуть на полковника Фармера сверху вниз.

Итак, отказавшись от соблазна повернуть обратно и поспешить к Ригелю, он упрямо держал курс к восемьдесят второй планете, достиг ее, исследовал и передал информацию. Затем Лиминг отыскал оживленную трассу между этой планетой и соседней солнечной системой; он снова двинулся в путь в надежде отыскать планету номер восемьдесят три и прибавить ее к своему списку.

Второй двигатель потерял обшивку на полпути к ней, а третий — перед самой целью.

Тем не менее, он облетел эту планету и направился в открытый космос, собираясь передать полученные данные, но до этого дело не дошло. Одновременно сгорели обшивки еще пяти двигателей, и ему пришлось немедленно снизить скорость, пока оставшиеся без термозащиты дюзы не расплавили весь хвост.

Судя по тому, как корабль упорно не желал лететь прямо, неисправные двигатели находились по одну сторону его продольной оси. Теперь Лиминг мог лететь только по дуге, которая со временем превратится в окружность, замыкающуюся вокруг планеты, оставшейся позади. Кроме того, судно начало медленно вращаться. От этого Лимингу казалось, что все звездное небо кружится у него перед глазами. В отчаянии он старался выправить курс при помощи рулевых двигателей, но это вызвало только сильную вибрацию, которая в сочетании с вращением чуть не свела Лиминга с ума. Теперь огненный выхлоп за кормой его судна напоминал вытянутую спираль.

Корабль продолжал двигаться по кривой, пока восемьдесят третья планета снова не появилась в бортовых иллюминаторах. Еще два двигателя выбросили назад длинные светящиеся облака раскаленной космической пыли. Планета стремительно надвигалась. Вышел из строя еще один двигатель.

Было ясно, что как средство передвижения корабль был приговорен, и лучшее, на что Лиминг мог рассчитывать, — это посадить его в целости и сохранности, чтобы спастись. Он собрал все силы, чтобы выполнить эту ответственную задачу. Хотя корабль был не в лучшем состоянии, им еще можно было управлять; рулевые двигатели работали отлично, а в исправности тормозных и носовых он не сомневался.

Когда планета заполнила экран переднего обзора и на ее поверхности стали видны горы, холмы и долины, Лиминг включил оставшиеся главные двигатели и, удерживая корабль с помощью рулевых на прямом курсе, стал понемногу убавлять скорость. Продольное вращение прекратилось, и темп спуска начал замедляться, но его руки, судорожно вцепившиеся в рычаги Управления, покрылись каплями пота.

Было ясно, что приземлиться в нормальном положении, то есть на хвост, ему не удастся. Мощности двигателей явно не хватало, чтобы развернуть машину носом вверх и опуститься на огненном столбе регулируемого реактивного выхлопа. Корабль был в том ужасном состоянии, которое диспетчеры космопортов называли “слабый хвост”., а это означало, что пилоту придется сажать корабль на живот — причем на той скорости, которая позволила бы до последней минуты сохранять управление.

Лиминг не отрываясь смотрел на экран, на котором холмы увеличивались, долины раздвигались, а туманные зеленые пятна превращались в хорошо различимые верхушки деревьев.

Планета разворачивалась перед ним, как под гигантским микроскопом. Стараясь выровнять машину перед посадкой, он включил четыре главных двигателя и нижние рулевые.

Нос корабля приподнялся: он проскочил над долиной и перепрыгнул через надвигавшийся холм на высоте нескольких сот футов. Через две минуты, пролетев пятимильную лесную полосу, Лиминг увидел шеренгу решетчатых мачт с радиоантеннами, большое селение у реки и еще один лес, за которым расстилалось огромное болото. Как раз то, что нужно! Прочитав короткую молитву и включив тормозные двигатели на полную мощность, он ввел машину в пологий вираж. Несмотря на этот ловкий маневр, первый удар о землю выбросил его из кресла и кинул прямо на металлическую стену кабины. Корабль со скрипом и кряхтеньем еще скользил вперед, а Лиминг был уже на ногах. Тело его было покрыто множеством синяков, но до более серьезных травм дело, к счастью, не дошло.