Двенадцать световых лет - Николай Валентинович Гончаров

к своим коллегам. В слове «ребята» было что-то столь доверительное и трогательное, что отвечать никому что-либо не имело смысла. Конечно, все шестеро были согласны со словами своего руководителя, обладающего абсолютным авторитетом.

Звездолет «Айголь».

Дальние окрестности планеты Марс.

Двенадцатый день контакта.

— Наташа, я должен сказать тебе сегодня очень важное для меня, — догнал девушку по пути из жилой зоны в столовую Валентин Рудников. — Для меня и для тебя тоже.

Единственная представительница слабого пола в их мужской компании оглянулась и внимательно посмотрела на молодого человека.

— Ты бы полетела со мной к Тэлле, если бы нам представилась такая возможность?

— А ты думаешь, она нам представится? — ответила вопросом на вопрос Наташа.

— Не знаю. И всё же ты от моего вопроса ушла в сторону.

— Действительно сложный вопрос. Я не думала об этом, Валя.

Рудников после слов девушки немного смутился.

— Да. А я вот думал и пришел к выводу, что полетел бы с тобой куда угодно, хоть на край света.

— Тэлла, по-моему, находится за краем света, — улыбнулась девушка. — Не знаю, полетела бы, это совсем другой вопрос. Но на Земле я бы с тобой расставаться не хотела. Вот таков мой ответ.

Рудников хоть и сдержался в первый момент, но глаза его сразу выдали. В них невозможно было спрятать радость от только что услышанных слов. А через секунду он уже расплылся в улыбке.

— Так мы будем вместе?! Ура! Какое счастье, что я тебя встретил!

Молодой человек схватил девушку на руки и закружил её, в конечном итоге чуть не ударив головой о стену не очень широкого коридора.

— Хватит, хватит, дурачок! — завизжала Наташа. — А то мы так и до Марса не долетим, а не то, что до Земли.

Тем временем огромный космический корабль уже преодолел примерно четыре пятых пути до красной планеты и начал торможение реверсивными двигателями. Оно должно было занять около одних земных суток по времени, так что на следующий день землян ожидало свидание с загадочным Марсом, о котором каждый из путешественников так много читал и слышал.

Земли уже практически не было видно на черном космическом небе. Постепенно такая родная голубая планета превратилась в небольшую звездочку, с трудом различимую невооруженным глазом. Зато четвертая планета солнечной системы становилась с каждым часом всё больше и больше, выглядя в иллюминаторах корабля всё значительней и значительней. Из светящегося теннисного мячика она превращалась в громадный шар с очертаниями планетного рельефа, избороздившего такую же древнюю, как и Земля, планету, на которой, возможно, когда-то тоже процветала жизнь.

Звездолет «Айголь»

Марсианская орбита

Тринадцатый день контакта

Космический корабль вышел на орбиту красной планеты и уже совершил вокруг нее три витка, постепенно снижая скорость. Все семеро землян прильнули к большим овальным иллюминаторам, через которые марсианская поверхность была прекрасно видна. Внизу под ногами космонавтов проплывали бескрайние буроватые равнины соседа Земли. Звездолет спустился на довольно низкую орбиту и поэтому можно было различить строение поверхности Марса достаточно подробно. Были видны полуразрушенные постоянными ветрами горы, остатки некогда полноводных водоемов, особенности рельефа, вызванные древней вулканической деятельностью.

— Смотрите, смотрите, — почти выкрикнул Евгений Макаров, — это вулкан Олимп, самый большой на Марсе. Я видел его фотографии, сделанные нашими зондами. Его высота больше двадцати километров. Эверест по сравнению с ним просто холмик.

— На Марсе были вулканы? — удивилась Наташа.

— Конечно, были. Когда-то на Марсе и жизнь была, я в этом уверен. Раз была вода в жидком состоянии, а это уже доказано, то была и жизнь. Наш гид нам подтвердит это. Ведь так, Лэймос?

— Да, жизнь на Марсе существовала, — раздался голос айголианца. — Извините, трудно говорить на эту тему. Моя родная Айголь и планета, которая находится под вашими ногами, во многом схожи между собой. Жизнь на обеих из них погибла из-за того, что как на Марсе, так и на Айголь застыли ядра и исчезли магнитные поля, оберегавшие их. Только на Айголь планетное ядро стало твердым вследствие смены орбиты, а на Марсе оно застыло из-за его малых размеров. Планета не смогла сохранить его в жидком состоянии и постепенно остыла. А жизнь на ней была, правда она не успела развиться и замерла в зачаточном состоянии. Я провел исследования и обнаружил на дне пересохших каналов останки простейших водорослей. Если бы Марс был немного больше по массе, то в Солнечной системе в настоящее время существовали бы две обитаемых планеты.

— Значит, это уже третья вам известная планета, на которой возникла жизнь? — произнес Сергей Алексеевич.

— Выходит, что так, — подтвердил пришелец. — Только не возникла, а начала развиваться. Я уже говорил вам, что жизнь возникла не на Марсе, не на Земле и не на Айголь, а где-то в недрах Вселенной, я не знаю, когда и где. Это чудо произошло только один раз. Абсолютно уверен в этом. Другое дело, что зародыши жизни, попав в благодатную почву этих планет с космической пылью, начали свое развитие. Жизнь удивительным образом умеет цепляться за жизнь. У меня вновь вышла забавная тавтология, извиняюсь, но по сути это именно так. Простейшие живые организмы способны жить в открытом космосе на протяжении тысячелетий, впадая в анабиоз. Они способны выживать практически при абсолютном нуле, без кислорода, под жестким излучением.

— А когда на Марсе жизнь погибла? — спросил Андрей Чернеев.

— О, это было очень, очень давно по меркам жизни наших с вами цивилизаций. По моим подсчетам — около восьмисот миллионов лет тому назад. На Земле еще и динозавров не было. Даже цветов на вашей планете не было, только папоротники и хвощи. Земля расцветала, а Марс в то время постепенно умирал.

— Да, мы от вас, Лэймос, столько информации почерпнули, что каждый из нас теперь ученым может стать, — улыбнувшись, сказал Савельев.

— Мне очень приятно передавать вам то, о чем знаю. По- моему, это нормально — делиться знаниями с ближними. Что ж, будем готовиться к спуску на поверхность.