Возвышение - Алекс Хай

— Здесь важен не сам диагноз, а осложнения, ваше сиятельство. Это всего второй случай на моей практике, в котором задействована Андомская сталь. Первый был глупейшим — Андомский нож выкрали из музея тридцать лет назад. Что занимательно, выкрала шайка неодаренных. Полагаю, хотели продать кому-то из аристократов. Но до продажи не дошло — в стычке один из воров ранил другого украденным клинком.

— И чем все закончилось?

— Моргом, разумеется, — отозвался профессор. — Рана сама по себе была неудачная, так еще и таким оружием. Несколько дней борьбы — и все. Но вы выглядите куда лучше того бедолаги.

— Ага. Как минимум я еще жив. Надолго ли?

Профессор пропустил мой сарказм мимо ушей и сосредоточился на работе.

— Господа, план таков. Сейчас я проведу безоперационное удаление крови из полости при помощи Благодати. Понадобится ваша помощь. Затем подлатаем задетую печень. После этого делаем заплатку и все подчищаем. Все это я смогу провести здесь. Однако я бы рекомендовал все же доставить его сиятельство к нам в больницу для наблюдений. Самое скверное, что делает Андомская сталь — это заражение. Пораженный ею организм очень плохо выздоравливает. Поэтому требуется активное и внимательное наблюдение. Если преодолеем самый рискованный период, сможем минимизировать последствия для его сиятельства.

Я уставился в потолок.

— Делайте все, что необходимо.

***

Наверное, даже хорошо, что профессор ввел меня в глубокий сон. Аналог наркоза, только сотворенный при помощи Благодати — и более безопасный, чем куча наркоты. Поэтому всю медицинскую возню я благополучно проспал, только сон этот был беспокойным, полным странных видений и галлюцинаций.

Наконец я почувствовал, что все видения отступили, а веки открылись сами по себе.

Надо мной склонились два обеспокоенных лица — морщинистое с клиновидной бородкой профессора и усталое, но с добрыми глазами — Пригожева.

— С возвращением, ваше сиятельство, — улыбнулся старик. — Как самочувствие?

Я сосредоточился на ране. Болело. Пульсировало. Тянуло живот. Словом, довольно мерзко. Но все эти ощущения уже казались мне более привычными.

— Думаю, я в норме.

— Ну, до нормы вам еще далеко, Михаил Николаевич, — профессор отошел от кушетки. — Тем не менее наши манипуляции прошли успешно и без осложнений. Я вызвал бригаду, чтобы доставить вас в Пантелеймоновку.

Я бросил взгляд на стол — там, слава небесам, обнаружилась моя папка.

— Мне нужно поговорить с начальством перед отправкой!

— Ваше сиятельство…

— Обязательно нужно!

Пригожев рассмеялся.

— А я вам говорил! Они здесь все такие. Помирать будет, а все равно на уме лишь работа.

Сил было мало, но хватило, чтобы установить ментальный канал. Я воззвал к Корфу.

“Меня хотят увезти в больницу”.

“Здравое решение”, — после небольшой паузы ответил шеф. — “Пусть везут. Нам здесь и без тебя есть чем заняться”.

“Я должен с вами поговорить. Лично. Я рассказал вам не все”.

“И это не ждет?”

“Нет!”

Я буквально услышал, как тяжело и устало вздохнул тайный советник.

“Ладно. Буду через десять минут”.

Лекари тем временем еще раз осмотрели мою рану — сейчас она выглядела куда лучше. Просто аккуратная дырка в животе, и края затягивались. Сняли жизненные показатели, все тщательно зафиксировали. Закончив, профессор вышел подышать свежим воздухом, а местные доктора отправились заваривать чай.

Корф появился быстрее, чем обещал.

— Не жарко вам летом в этом плаще? — улыбнулся я, увидев его вечное одеяние.

— Нет. Что ты хотел сказать?

Я указал на папку.

— Это подтверждение моих слов. Факты могли извратить. Именно за этими данными я и отправился в особняк Перовской.

Шеф быстро пролистал содержимое.

— Тогда уничтожь ее содержимое.

— Я прошу вас ее уничтожить. Сам не успею, а устраивать пожар в лазарете не хочется. Я могу на вас рассчитывать?

— Конечно, — ответил Корф.

Я улыбнулся.

— Спасибо. А теперь еще кое-что. Но сперва скажите, удалось ли вытянуть что-нибудь из наших задержанных?

— Перовская не знала, на кого работала. Аспида ей себя не проявила. Весь интерес этой барышни заключался в том, чтобы посильнее тебе нагадить. Да только девица не учла, кто ты и с кем связан. Но там был исключительно личный мотив, хотя информации о тебе ей дали немало, и все это она намеревалась использовать против тебя.

— Не сомневаюсь. Она же светская львица — создательница слухов.

— А вот госпожа Пападопулу оказалась маленькой дамочкой с большими секретами, — усмехнулся шеф. — Пока тебя здесь штопали, гречанка разговорилась.

— Обрадуйте.

— Пападопулу приставила к Перовской Аспида.

— Так и знал, — вздохнул я. — Вернее, начал догадываться, когда она меня пырнула. Не могла же она просто найти на дороге этот проклятый стилет…

— О, Кассиопея у нас вообще личность интересная и выдающаяся во многих отношениях, — продолжал Корф. — На самом деле я должен тебя поблагодарить. Не было бы счастья, да твое ранение помогло. Кабы не это, у нас бы не возникло повода взять ее быстро и на горячем.

— Рад помочь, — съязвил я. — Служу государству всеми потрохами и ливером.

— Ты сперва дослушай до конца, потом будешь желчь сцеживать. — Корф действительно был в приподнятом настроении. Огромная редкость. Выходит, греческая секретарша и правда чем-то его обрадовала. — Аспида заинтересовалась Перовской еще в тот момент, когда была объявлена их помолвка с Забелло. Раньше Пападопулу служила его семье. И она передала кое-какие зацепки, которые позволяют подозревать весь род Забелло в связи с Аспидой.

— Уже хорошо. Толстая ниточка. Особенно с учетом того, что младший Забелло должен был пройти посвящение, убив меня.

— Да. После гибели княжичей Перовская взяла к себе секретарем освободившуюся от обязанностей Пападопулу. Это никого не удивило — роды Забелло и Перовских были связаны договором и трагедией, Кассиопею Марианна хорошо знала и пригласила к себе. Да только наша Кася стала работать на Перовскую по поручению семьи Забелло и Аспиды. И от них же получила проклятое оружие. Но предназначалось оно не для тебя.

— А для кого?

— Для Перовской.

Я удивленно моргнул.

— Зачем? Если они потратили столько сил на обработку Марианны.

— Нужно было перестраховаться на случай провала. Собственно, провал уже почти что случился — Перовская много знала, но не смогла устроить крах твоей репутации. Еще пара ошибок — и от нее бы тихо избавились. Если бы не одно “но”.

— Вмешался я?

— А вот и нет, — широко улыбнулся Корф. — Сама Пападопулу передумала. Не поверишь, но… все изменила любовь. Кассиопея обдумывала варианты, как вывести свою драгоценную госпожу из-под удара, но тут появился ты, угрожая спутать все планы. Что ты, в общем-то и сделал. И все же нельзя сбрасывать со счетов решение Пападопулу. Если бы она просто тихонько ее убила и обставила все так, чтобы