America Latina, или повесть о первой любви - Владимир Динец

Утром, прождав еще пару часов, мы сдались и поехали на автобусе. Обогнув необыкновенно красивую гору Замок (Cerro Castillo), мы оказались на берегу большого озера, которое в Чили называют Lago General Carrera, а в Аргентине — Lago Buenos Aires. Переплыв его на пароме, мы перешли чилийскую границу, наловили и сварили лосося на нейтральной полосе, прошагали оставшиеся 10 километров до Аргентины и обнаружили, что банки все равно закрыты.

Путешествуя по Латинской Америке, быстро приучаешься к тому, что в воскресенье закрыто почти все, что можно закрыть. Поменять деньги или взять билет на самолет в этот день невозможно. Но в Аргентине, как нарочно, суббота тоже оказалась выходным днем! Нам предстояло прожить два дня без копейки местной валюты.

Раньше можно было проехать на попутках вдоль восточного склона Анд, но после извережения эта дорога почти не используется, так что пришлось нам добираться до Панамериканского шоссе, идущего вдоль берега Атлантики. На выезде из пограничного городка мы сразу поймали машину на большую часть пути до побережья.

Тогда мы не знали, как нам повезло. Остановить на шоссе машину в Аргентине очень трудно, иногда можно простоять несколько часов. «Тормозятся» почему-то в основном водители итальянского происхождения.

Мы помчались на восток по прекрасному шоссе. Горы вскоре кончились, и потянулась ярко-золотая степь. По временам через дорогу, словно заводные игрушки, перебегали волосатые и карликовые броненосцы (Chaetophractes и Zaedyus). У нашего шофера Тони денег почему-то тоже не оказалось. Но он смело подруливал к бензоколонкам, показывал мою Индульгенцию, говорил, что везет важную делегацию, и заправлялся в долг. По мере удаления от Анд ветер все усиливался, и я с радостью подумал, что наконец-то добрался до места, где мокрые шмотки будут быстро сохнуть. В большинстве районов континента это проблема.

В одном месте мы остановились, чтобы посмотреть Пещеру Рук (Cueva de los Manos).

Много тысяч лет назад местные жители украсили ее своды самым древним в Новом Свете рисунком. Они набирали в рот охру, прикладывали к стене руку и выдыхали краску, как из пульверизатора. Получились белые отпечатки рук на красном фоне. У входа в пещеру осталась огромная свалка из костей гигантских обитателей Патагонии: мегатериев (слоновых ленивцев) и глиптодонтов (броненосцев размером с танк). Все они, к сожалению, были истреблены еще до Конкисты.

Через каждые 50 километров у шоссе стоял стенд с контуром Фолклендских островов и лозунгом «Malvinas son Argentinas» (Мальвинские острова — аргентинские!).

Здесь очень болезненно переживают неудачу попытки отбить острова и почему-то упорно продолжают считать их своими. В выпусках новостей непременно сообщают погоду на архипелаге. Кстати, во время последней войны Аргентина ненадолго захватила не только Фолкленды, но и большой остров Южная Георгия, к которому вообще не имеет никакого отношения.

Городок, куда мы приехали вечером, оказался центром обширного нефтяного поля, сплошь утыканного вышками и качалками. Ветер здесь дул уже настолько сильно, что идти против него удавалось с большим трудом. На восток от поселка тянулся длинный шлейф намотанных на ветки кустов пластиковых пакетов и прочего мусора, но улицы были чистыми и аккуратными.

Мы переночевали у Тони, съев бадью пирожков с кремом, поучив его детей английскому и подискутировав о политике, а наутро добрались до Атлантики.

Тяжелые серые волны в космах пены от встречного ветра злобно грызли холмистый берег. На маленьких озерцах кормилось столько черношейных лебедей, гусей, уток, чаек и северных мигрантов — куликов, что воды не было видно. Если мы подходили к ним с подветренной стороны, то они подпускали нас вплотную, потому что не могли лететь против ветра. Даже куртинки травы тут имеют обтекаемую форму кисточек.

Луни и каракары, не имея возможности парить над степью, бродили пешком, высматривая морских свинок Galea. Большие грозовые тучи ползали по ясному небу, оставляя на холмах белые полосы града.

Поймать попутку нам удалось только под вечер. Грузовики и быстроходные спортивные автомобили ленились тормозить, а дешевые развалюхи принадлежали местным фермерам и были забиты их многочисленными детьми. Почему-то здесь принято считать, что стране не хватает населения, и усиленно размножаться. Как выразился наш шофер, пожилой украинец, «люды aqui добри, тiльки туповати i дюже ихасты» (исп. aqui — здесь, ijo — ребенок, сын.) Мы проехали несколько сот километров, переночевали в гараже заправочной станции и опять покатили на юг. Несколько лет назад правительство специальным законом приравняло местную денежную единицу к доллару, и теперь Аргентина — одна из самых дорогих стран мира. Из-за этого пользование автобусами, отелями и ресторанами для меня было практически исключено. Но, как и в Европе, здесь можно быстро перемещаться автостопом, если договариваться с шоферами на бензоколонках.

Море золотой травы простиралось вокруг, кое-где перемежаясь пятнами совершенно черных кочек. На озерах розовыми точками маячили фламинго. В степи паслись огромные стада магеллановых гусей (Chloephaga picta) — белые самцы в парах с рыжими самками. По ночам дорогу перебегали белые опоссумы (Listrodelphis halli) и серые лисички (Dusicyon griseus). Каждый вечер мы любовались великолепными закатами: рваные темно-синие тучи, освещенные снизу багровыми лучами солнца.

Мы добрались до развилки, на которой стоял пост ГАИ. Такие посты — большая удача, потому что полицейские считают своим долгом подсаживать туристов на попутки. Вокруг КПП паслись непуганые гуанако (Lama guanaque). Они настолько не боялись людей, что один гуаненок то и дело подбегал к прохожим и затевал с ними «турнир» — вставал на задние ноги и толкал грудью и коленями, как это принято у гуанако.

Нам остановили машину с начальником местных дорожников. Он был выходцем из Шотландии, и мы неплохо поболтали по-английски. Идеально ровный асфальт убегал на запад, лишь раз в десять-пятнадцать километров машина чуть вздрагивала на трещинках и выемках. Кое-где по обочинам виднелись белые пятна — груды мертвых овец.

— Вы не смотрите, что дорога в таком ужасном состоянии, — виновато произнес водитель. Видете дохлых овец? Зима в этом году очень суровая выдалась: морозы под тридцать, снега полметра. Вот асфальт и не выдержал. Ну ничего, недели через две починим. Тут всего-то миль двести.

Действительно, на шоссе уже трудились бригады дорожников. Между тем вдали показались Анды, приплюснутые белой шапкой Южного Ледяного Поля. За перевалом перед нами открылось озеро Argentino, в заливах которого маневрировали под натиском ветра флотилии голубых айсбергов. За ним торчали причудливые скальные башни горы Фитцрой.