Странные приключения Ионы Шекета. Книга 1 - Песах Амнуэль

— Вот и все, — заключил я. — Я был разведчиком, но разве кто-то меня клонировал? Я — личность. Клон — моя служба. Разведка. И только поэтому разведывательные службы самых разных цивилизаций способны работать друг против друга. Разведка была бы принципиально невозможна, если бы на каждой планете создали собственную систему добывания информации. А мы действуем. Все, господа!

У меня уже ум заходил за разум — число смотревших на меня глаз, казалось, достигло числа звезд во Вселенной. Я заставил себя отключиться и попытался встать на ноги, но вынужден был ухватиться обеими руками за какой-то предмет, иначе непременно повалился бы на пол.

Придя в себя, я обнаружил, что предметом, спасшим меня от падения, был майор Лившиц собственной персоной. Сам руководитель Агентурного отдела явился ко мне домой, надо же, честь-то какая!

— Ну что, майор, — воскликнул я, — удалось мне спасти реноме разведывательной службы? А то ведь иноформканалы так бы и повторяли эту глупость о разведчиках-клонах! Я всегда говорил: для того, чтобы люди перестали говорить чепуху, нужно запустить другую чепуху, еще более нелепую, и привести ситуацию к абсурду!

— Шекет, — прервал меня майор, — говорите быстро: откуда вам известно о клонировании разведок? Это суперсекретная информация, вам не могли о ней сообщить, когда вы у нас работали! Значит, вы были связаны с агентурами других разведок? Вы были агентом-двойником? Говорите!

— Чушь! — возмутился я. — О чем вы, майор? Я придумал идею о клонах разведки, чтобы народ перестал говорить о клонированных разведчиках! Клон вышибают клоном… Э-э, я хотел сказать: клин-клином.

— Придумали? — подозрительно переспросил майор.

— Конечно! А что? — спохватился я. — Неужели… Господи! Значит, это было на самом деле?

— Нет, — отрезал майор. — Вы это придумали. И забыли. Ясно?

Вообще-то я уже лет пять не работал в разведке и мог бы просто послать майора подальше. Но посмотрев в печальные глаза моего бывшего шефа, я понял, что догадался правильно, и теперь все разумные существа во всех мирах знали с моей подачи: нет разных разведок, есть единая разведка. Клон.

— Хорошо, — сказал я. — Уже забыл. Но ведь слово — не воробей…

Майор печальным кивком подтвердил эту истину.

ПОДВИГ РАЗВЕДЧИКА

— Садитесь, Шекет, — сказал майор Лившиц, пригласив меня не в своей кабинет, а в комнату для конфиденциальных бесед, занимавшую в Агентурном отделе ведь цокольный этаж. — Это самая секретная комната во Вселенной. Сюда не проникает никакое излучение из окружающего мира — даже нейтрино, которое может, как вы знаете, без проблем, пронизать насквозь весь земной шар. И отсюда тоже не способна выбраться никакая информация. Даже если инопланетные шпионы нашпиговали здание своими подслушивающими и подглядывающими устройствами, все равно ничто за пределы этой комнаты не попадет.

— Понимаю, — пробормотал я. — Информация, которую вы мне хотите сообщить, носит столь секретный характер, что нужно полностью исключить возможность ее попадания в руки инопланетных разведок.

— Если бы только это, Шекет, если бы только это!

— А что же еще? — удивился я. — Кстати, должен заметить, принятые вами меры все равно бессмысленны. Да, никто не может увидеть и услышать ничего из того, что будет сказано в этой комнате. Никто — кроме меня и вас, верно? А мы покинем помещение, ведь не станете вы держать меня здесь до самой смерти… И тогда любой инопланетный диверсант сможет похитить меня как носителя информации и, используя множество известных методов…

— Да-да, — нетерпеливо сказал майор, — вы были бы совершенно правы, Шекет, в любом случае, кроме того, о котором пойдет речь. Задание, которое вам предстоит выполнить, совершенно уникально. Полагаю, это будет венцом вашей карьеры полевого агента. Возможно, даже последним делом…

— Послушайте! — воскликнул я. — Если вы посылаете меня на верную гибель, так и скажите, мне нужно сделать кое-что и на этом свете, прежде чем отправляться на тот!

— О чем вы, Шекет? — всплеснул руками майор. — Живите до ста двадцати и вдвое дольше! Но это задание действительно может оказаться последним — не только для вас лично, но вообще для разведывательной службы. И если вы не будете, черт побери, прерывать меня своими репликами…

— Прошу прощения, майор, — сказал я и вытянулся во фрунт. — Больше не повторится. Слушаю вас.

— Садитесь, наконец, — потребовал майор, и мы оба опустились в огромные кресла, кроме которых в комнате не оказалось ни одного предмета. Я сразу понял, что кресла являются одновременно и индивидуальными средствами спасения, способными сохранить человеку жизнь в космосе и, не исключено, даже в звездных недрах.

— Слушайте и запоминайте, — сказал майор. — Для вас это будет откровением, Шекет, но вот вам истина: за нами и за всеми разумными расами вот уже миллиарды лет ведет слежку та единственная сила, которой мы не можем ничего противопоставить. Эта сила…

— Вселенная! — выпалил я, и у майора Лившица от изумления брови оказались на середине лба.

— Откуда вы… знаете? — прошипел он.

— Элементарно, — хмыкнул я. — Вы говорите, что задание может стать последним не только для меня, но и для всех разведок. Разговор мы ведем в комнате, экранированной даже для нейтрино. И вы не боитесь, что меня могут похитить агенты иных цивилизаций. Следовательно, нашим противником является сама Вселенная, которая настолько старше любой цивилизации на любой из планет, что могла обрести самостоятельный разум, если не имела его изначально.

— Похоже, что имела, — вздохнул майор. — Вселенная всегда была разумна и всегда, конечно, хотела знать, что замышляют против нее живущие в ней разумные существа.

— А что мы могли замышлять против Вселенной? — удивился я. — Ведь мы в ней живем, пользуемся ее благами…

— А зачем мы тогда ведем против Вселенной активную разведывательную деятельность? Зачем стараемся выведать у Вселенной все ее самые интимные тайны? Если бы кто-то постоянно копался в вашем грязном белье, Шекет, разве вы бы не считали этого человека своим злейшим врагом?

— Понимаю, — задумчиво сказал я. — Мы называем это наукой. Мы даже не скрываем, что наша цель — проникнуть во все тайны мироздания. Открыть все законы природы, выведать все свойства материи и духовных миров… Вселенной, если она разумна, все это не может нравиться. Мне бы тоже не понравилось, вы правы, майор.

— С вами приятно иметь дело, — улыбнулся майор. — Вы все понимаете с полуслова.

— Вы думаете, — продолжал я, — что ученые узнали о Вселенной нечто такое, что ей может быть неприятно? И она способна предпринять ответные действия?

— Уже предприняла, — мрачно сказал майор. — Вы знаете, что все штабы разведывательных служб известных нам цивилизаций, включая и наш штаб в Иерусалиме, в последнее время оказались в зоне тектонических разломов? Там никогда не было опасности землетрясений! Однако они произошли — на сотне планет в один и тот же день! Если это не предупреждение…

— Ужасно, — совершенно искренне сказал я. — Но что мы можем предпринять? Против нас — Вселенная! Не нужно было лезть в ее тайны.

— Это вы скажите Аристотелю, Пифагору, Ньютону, Декарту, Эйнштейну, — мрачно перечислил майор Лившиц, — и еще миллиону гениальных ученых, которые занимались шпионажем, сами того не подозревая. Теперь вы понимаете, Шекет, что задание, которое вы получите, действительно может стать последней разведывательной акцией в истории цивилизаций?

— Понимаю, — сказал я.

— Ваша цель, Шекет, — убедить Вселенную, что занятия наукой не являются злонамеренной разведывательной деятельностью.

— Вы хотите, чтобы я поговорил с…

— Совершенно верно.

— Но как?!

Я тут же прикусил язык. Черт побери, я не должен был показывать майору Лившицу, что не способен догадаться о том, что, как он полагал, известно лишь ему одному!

— Готов выполнить задание, — четко сказал я.

— И у вас нет вопросов? — с недоверием спросил майор.

— Нет, — отрезал я. — Просьба оставить меня наедине со Вселенной.

— Звездолет какого класса вы хотите иметь? — задал майор провокационный вопрос. Он, видите ли, никак не желал оставить за мной последнее слово.

— Никакой, — отрезал я. — Не собираюсь вообще покидать этой комнаты.

— Ну-ну, — пробормотал майор, — надеюсь, Шекет, вы знаете что делаете.

Я даже и отвечать не стал.

Майор Лившиц вышел, закрыв за собой массивную свинцовую дверь толщиной тридцать два метра, и я действительно остался наедине со Вселенной, ибо ничто не могло ни попасть в комнату, ни покинуть ее. Здесь были только мы — я и она.

И я точно знал, что ни в чем не смогу убедить Вселенную, ибо все, сделанное человечеством на протяжении его истории, говорило о том, что цели «хомо сапиенс» по отношению к мирозданию никогда благородством не отличались. Вселенная, к примеру, тщательно скрывала в черных дырах информацию о своем прошлом — так нет же, мы и в черные дыры проникли, отняв у мироздания естественное право на интимные воспоминания…