Аромат невинности. Дар - Франциска Вудворт

— Вы считаете это своей прерогативой? — с колотящимся сердцем спросила его.

— Мии-ла-я, не провоцируй меня, если хочешь хоть куда-то сегодня поехать, — предупредил он. — Я признал свою ошибку, перестань казнить меня за это.

— Думаете это так просто? Стоит сказать «сожалею» и вопрос исчерпан? Обида ушла? — разозлилась на него. — И вы согласились с моей учёбой. Ваше слово ничего не значит?

— А ты согласилась сделать шаг мне навстречу, — напомнил дейгасс.

«Он теперь меня постоянно шантажировать учёбой будет, вынуждая обращаться к нему на „ты“?»

— задалась вопросом я. Всё во мне взбунтовалось против этого. Тем ни менее, я не хотела давать ему повод отменить нашу негласную договорённость, так как чувствовала, что он уже сожалеет о ней.

— Нечестными методами… играешь, — процедила я.

— Я буду действовать любыми методами, делая ближе к себе, — веско произнёс он, заставив меня буквально поёжиться от такой перспективы.

Неожиданно сама атмосфера вокруг него изменилась, став из давящей — обволакивающей. Так было в флайте, когда он притянул меня к себе и дал выплакаться.

— Если я повторю, что сожалею, тебе станет легче? — мягко спросил он, наклонившись к моему уху и понизив голос, спрашивая как будто по секрету, отчего вопрос прозвучал интимно. От его близости я задрожала. Невероятным было то, что я почувствовала искренность того, что он сожалеет о содеянном.

Странное дело, но после его слов тугой узёл, что сжимал внутри начал немного отпускать.

— Немного, — нашла в себе силы признать это.

— Сожалею… — повторил он и его губы сдвинулись к щеке, мимолётно касаясь и щекоча дыханием. Загипнотизированная его голосом, я замерла.

— Сожалею… — мужские губы уже находились в опасной близости от моих, и это привело меня в чувство.

— Я опаздываю! — быстро напомнила ему, опережая очередное «сожалею», готовое сорваться с его губ.

Какой-то миг мне казалось, что дейгасс всё же сократит расстояние между нами, и поцелует меня, но он отстранился.

— Тогда тебе нужно поспешить, — я услышала нотки разочарования в голосе, но предпочла не заметить их. Он протянул мне руку, помогая слезть со стола. Лишь встав на пол и отступив, я поняла, что прикоснулась к нему. Приняла его помощь на автомате, не задумываясь. Совсем недавно, я бы демонстративно проигнорировала его руку.

Осознав это, сделала ещё один шаг от него.

— Я пойду…

— Иди, — мне кажется, он тоже понял, что сейчас произошло, и это поспособствовало тому, что он не стал больше давить на меня, хотя то, что я отступила от него, ему явно не понравилось. — Маркангасс ждёт тебя на площадке, и представит тебе твоего пилота.

Кивнув и не зная, что ещё сказать, развернулась и поспешила к спасительной двери.

— Милая! — позвал он, когда уже взялась за ручку. Замерев, я настороженно оглянулась. Его обращение «милая» частично бесило, и в то же время довольно странно звучало в его устах. — Что мне сделать для тебя, чтобы твоя обида окончательно прошла? Чуть помедлив, и сходу не придумав ничего лучшего, ответила:

— Больше никогда не обращайтесь к психологам.

— Я не совершу подобной ошибки дважды, — прозвучало несколько жёстко, и неожиданно я подумала о том, что кое-кому придётся ответить за неправильно данный совет. Он не производил впечатления того, кто страдал снисходительностью к чужим ошибкам.

На площадке находилось несколько флайтов. Пилотов остальных я не видела, а вот Маркангасс стоял возле одного флайта и разговаривал с молодым дейгассом. Предположив, что это мой пилот, я сильно удивилась. Незнакомый дейгасс выглядел моложе всех тех, кого я видела в охране высокородного, и был откровенно красив. Высокий, широкоплечий, с копной светлых волос, забранных в низкий хвост, он производил сильное впечатление. Рога у него тоже были светлые, и смотрелись очень эстетично. Когда я подошла поближе, и мужчины развернулись ко мне, я отметила ещё насыщенно синий цвет его глаз.

Мне стало интересно, видел ли его высокородный. Сомневаюсь, что тот бы одобрил такого красавчика в моё сопровождение.

— День добрый, — обратился ко мне Маркангасс и при постороннем оставил фамильярное обращение: — Позвольте представить вам вашего пилота Иллиуса иль Нархаза. Его позывной Стужа.

Дейгасс чуть склонил голову, выражая своё почтение, но смотрел при этом холодно и высокомерно. Да, уж, позывной ему подходил идеально: такой одним взглядом заморозит.

— Вижу, вы надели сорб, — указал на него Маркангасс, заметив на моей руке. — Напомнить, как пользоваться?

— Спасибо, я помню с прошлого раза.

— Надеюсь, его не постигнет судьба предыдущего? — по-доброму поддел он меня.

— Посмотрим по обстоятельствам, — пряча улыбку, ответила ему. — Я опаздываю на пары. Мы успеем?

— По воздуху намного быстрее, — успокоил он и сам открыл передо мной дверь флайта.

Я видела, как Маркангасс сказал что-то напоследок моему пилоту. Тот кивнул и, обойдя флайт, сел на своё место. Мы, и ещё два флайта за нами взмыли в воздух, а я даже представить боялась, как отреагируют мои сокурсники на моё сегодняшнее появление.

Пока летели, из головы не выходил недавний разговор с высокородным. Его извинения порядком выбили меня из чёрно-белого восприятия мира. Ещё недавно дейгассы все как один были для меня вселенским злом. Сейчас же я не могла воспринимать их как раньше и этому многое поспособствовало. Сатияр, при всех своих недостатках помог мне советом и деньгами, когда я решила бежать. Маркангасса я с самого начала воспринимаю с симпатией. Та же Тома влюблена и надышаться не может на своего дейгасса, и выглядит вполне счастливо. Нет, мне отец её ребёнка уже заочно не нравился, но не мне же с ним жить.

Высокородный… Отношение к нему менялось по нескольку раз на дню. То я как дура плачу в его объятиях и забываю обо всём от поцелуев, а то появляется огромное желание придушить самоуверенного придурка. Да и вообще, всё что между нами произошло, внесло в сумятицу в мою жизнь и нарушило внутреннее спокойствие. Случилось всё то, чего я так старательно избегала. На меня предъявил права дейгасс и не абы кто, а высокородный, я живу на их базе, меня лишили всего мало-мальски ценного и дорогого. И сейчас я себя не узнавала. Почему после всего, что он сделал, я уже не чувствую желания его растерзать? Нет, быть его женой я по-прежнему не желала, но вот и прежнего гнева не было. Когда изменилось моё отношение? После того, как он нашёл Тому? Или родственников? Бог им судья. Или когда при всей своей авторитарности и деспотизме, оказался способен на сочувствие, извинение и признание своих ошибок? Ответов не было.