Zona Incognita - Сергей Вольнов

Ну, что же, руки всё помнят, и помнят хорошо. И большое, сильное тело пусть и не моё, но в нём я себя ощущаю очень… комфортно, что ли? Так что шанс добраться до эпицентра у меня на этот раз очень высокий. А добраться в это Богом забытое место надо! Где, как не там, остаётся мне искать ответы на все вопросы, почему и как случилось то, что случилось. И даже если я не доберусь, всё равно, стоять на месте — смерти подобно. Не важно, в игре я или в реальности, необходимо шевелить конечностями и извилинами. Я мыслю и помню, значит, я живой, а что является сталкеру лучшей и, по сути, единственной настоящей наградой? Жизнь, конечно же. А уж кому-кому, но мне необходимо выживать во что бы то ни стало.

Я должен помнить любимую и нести память о ней сквозь все испытания…

Чем дольше проживу я, дух сталкера, воплощённый и закодированный в информацию, без проблем копируемую и вездесущую, тем выше вероятность реализации Зоны. Чем больше распространится информация, тем больше шансов, что она уцелеет. С каждым запуском игры увеличиваются шансы на то, что геймеры, которые сидят за своими компьютерами, погружённые в обожаемую виртуальность, и играют в меня или против меня, вынесут частицы этой памяти из игровой вселенной в реальный мир. Каким бы он ни был и где бы он ни был. Пока живые, захваченные и воодушевлённые легендой о сталкерах аномальной Зоны, играют и перевоплощаются, я, Нессия Зоны, буду возрождаться вновь и вновь.

В этом ЕЁ лучшая, и, по сути, единственная награда за попытку быть человеком там, где правила игры устанавливали монстры.

Кто умер, но не забыт, тот бессмертен. Любая живая сущность не умрёт, пока о ней не забывают другие живущие. И, быть может, однажды виртуальная Зона вновь обернётся реальной. Только бы дождаться. Только бы выжить…

— Ох-хо-хо, Самсон, в настоящей, не игровой Зоне я бы знал, что делать и куда направить следующий шаг. Но здесь я зелёный, как свежая травка, пер-воходок. В реальном мире только мне одному довелось остаться от неё. Осколок иной реальности… точнее, аномальности. И уцелевшему обрывку очень даже радостно в кавычках осознавать, что натворил. Пора подбивать итоги… Она пыталась стать человеком, её действия были направлены на то, чтобы вернуть жизни и земли, отобранные в двадцать шестом, а я-то был убеждён, что смертоносный хаос черноты расширяется и поглощает всё новые территории… В итоге не без моего посильного вклада Зоне пришлось не только вернуть человечеству отобранное, но и проиграть нормальной природе. Исчезла та реальность, в которой я, чёрный археолог, пришёл в Зону за ответами на волнующие вопросы. Погиб Луч, и погиб президент, и где-то в саду безвременья сгинула Шутка, первая из ловчих. Интересно, а Несси, последний из нас, исчез там же, или… Мы, ловчие желаний, напрасно думали, что несчастному человечеству просто некуда деваться от Черноты и её некуда девать с Земли. Аномальная Зона есть, мол, и надо рядом с ней, вместе с ней жить. Больше негде пока. Но выяснилось, что очень даже есть где и есть как… Я-то знаю теперь. Но сомнительная это награда мне, хранить память о тех, кого больше нет. Хотя чего ж я ещё хотел-то?.. Хроносталкер Штрих — творение Земли, моё желание выполнила нормальная реальность, поэтому я и был неподвластен желаниям аномальной Зоны. Я был наёмником нормальности. И она меня наградила — оставила жизнь!

На этой пафосной ноте он прервался, замолчал, однако не выключил рекордер. Не потому, что пауза не грозила затянуться, а по той причине, что уже принял решение перестраивать сознание и не зацикливаться на зонных привычках. Без проблем доступных аккумуляторов вокруг имелось сколько хочешь, факт, и продолжать существование в режиме тотальной экономии не стоило. Это могло превратиться в паранойю, в «комплекс ветерана» войны. Возвращение к «нормальной» жизни, хочешь, не хочешь — это реальность, данная в ощущениях, и вести себя подобно сталкеру в недрах Черноты — неразумно и даже вредоносно, придётся маскироваться под обычного человека.

Но до чего же хочется продолжать быть сталкером!..

«Хе-хе, помнится, один мудрец сказал, что, когда природе надо что-то сделать, она создаёт гения… Не уверен, что это обо мне, однако постарался я для матушки-природы, убедившей меня, что Зона — вражи-на проклятая, ох, на славу постарался! Выслужился, получил наградные и с почётом отправлен на пенсию. Но…»

Он снова сделал паузу и задумчиво посмотрел на прохожих, которые суетливо торопились по своим делам мимо окна кафешки, столик в которой занимал последний сталкер. Только ему торопиться было совершенно некуда и незачем. Существование в бешеном темпе сталкерской жизни завершилось. Ради чего жить дальше — он пока не имел понятия. Цель дальнейшей ходки ещё предстояло сформулировать. Главное, правильно. Чтобы не остаться без хабара, необходимо знать наверняка, что ищешь.

«Но другой мудрец заметил, что если в мире жив хоть один человек, который помнит кого-то или что-то — оно продолжает существовать. Военному пенсионеру, отправленному на покой, разве запретишь вспоминать врагов, против которых воевал?.. Ни один человек не застрахован от ошибок. Даже сверхчеловек. Даже сверхсущность, которая захотела и стала человеком. На то и люди мы… И у нас никто не отберёт право на попытку. И на попытку исправить ошибку. В этой реальности осталась только игра в Зону. Здешний „СТАЛКЕР“ — исчезающее эхо, отзвук, тень чёрной были… Но пока в Зону хотя бы играют, она жива. А там, глядишь… не успею и обрасти пенсионерским жирком, как вновь позовёт меня Припять! Только неразумные живут одним днём. Разумные обязательно задумываются о завтрашнем, и если по-настоящему пожелать, чтобы…»

Он резко замолчал. Крепкая, ещё далеко не старческая с виду рука, сжимающая верный «Самсон», опустилась на столешницу.

За окном стояла одна из прохожих. Стройная, подтянутая, средних лет черноволосая женщина в чёрной кожаной куртке и кожаных же брюках. Она смотрела внутрь кафе, и сидящий за столиком пожилой мужчина понял, что возникшая словно из ниоткуда незнакомка не просто так, от нечего делать, здесь стоит, что она смотрит прямо на него. И не просто смотрит, а видит его.

А ещё через секунду он её узнал…

Она улыбнулась ему и энергично замахала рукой. Дескать, а ну-ка двигай сюда, брат-сталкер! Нечего рассиживаться на привале и ждать смерти, только в движении — жизнь.

Вскочив со стула и шагнув к выходу, мужчина уже понимал, что пресловутый «покой» скончался, толком не народившись. Без шуток, реальный шанс исправить собственную ошибку — вот, призывно машет рукой.

И с этой минуты он — уже не последний ловчий этого мира.

Теперь нас как минимум двое.

Я ищу Луча, ты не знаешь, где он? — вместо приветствия быстро спросила она коллегу, выскочившего на улицу.

Нет! Но если мы с тобой здесь, то могут быть другие уцелевшие. — Он тоже не тратил времени зря, тотчас перешёл к сути.

Сообщить ЕЙ об огненной гибели Луча и Бедлама язык не повернулся. Чем чёрт не шутит, а вдруг и вправду смерть можно переиграть?!

Я не чую его, понимаешь… Тебя-то я сначала почуяла, а уже потом узнала.

Ты можешь чуять?!

Могу. И ты сможешь, если захочешь. Если по-настоящему захочешь…

Да понимаешь… я однажды захотел по-настоящему и получил по полной программе. Наверное, потому больше не…

Раз получилось, значит, ещё сможешь. Главное — цель. Мы ловчие желаний или где, спрашивается?!

Вот именно, где мы, — буркнул он. — Я тут по ходу изучил тему. Ничего не осталось, кроме игр и книжек…

Ха, и это ты называешь ничего?! Это не ничего. Далеко не! Это уже очень много…

Да я уж сообразил, когда тебя увидел. — Он наконец улыбнулся в ответ. Поверил, что перед ним — не мираж. В груди разливалось тёплое чувство. Холод одиночества, леденивший душу ещё пару минут назад, отступал и съёживался. Так выжить вполне можно, спиной к спине против всех напастей и врагов…

Мне бы новое имя, — неожиданно для себя сказал он и поторопился объяснить, даже не ей, а самому себе: — Прошлые уже не годятся, больно узкоспециализированные. Это тебе повезло с универсальным прозвищем. Я, кстати, не сумел узнать, кто тебя назвал и почему…

Ха, вспомнил седую древность!.. Ладно, как-нибудь расскажу. Но сначала я тебе о другом рассказать должна. Из такой задницы успела в последний момент вырваться, глубже некуда… А ты — будешь Соратник. Хотя мы с тобой, похоже, благодаря совершенно разным причинам не выпали из реальности.

Ничего-ничего. — Мужчина невольно расплылся в улыбке до ушей. — Напарница моего напарника — моя напарница!

Её взгляд вдруг опустился, и она внимательно посмотрела на рекордер, зажатый в его кулаке. Синяя точечка индикатора трудолюбиво светилась.

Невыключенный «Самсон», бесценное наследство московского репортёра Николая Андреевича Котоми-на, незабвенного сталкера Луча, продолжал исправно фиксировать звук.