Москва атакует - Кирилл Шарапов

– Хорошо, готовьте план, – обдумав предложение Дорохова, согласился Киприянов. – Пусть уж лучше их перебьют… А как вы заставите воевать «Кавказ»?

– Среди кавказцев есть три авторитетных полевых командира, с ними мы нашли общий язык, – пояснил Дугин. – Они готовы идти резать неверных и поднять на это святое дело своих нукеров. Но требуют оплату золотом. Поскольку золотой запас остался в Москве, мы сможем себе это позволить. А своих бойцов они как-нибудь уломают.

– Сколько они хотят? – В диктаторе мгновенно проснулась жадность.

– Сто килограммов каждый.

– Терпимо, – после минутного молчания согласился бывший генерал, – но всё сразу давать нельзя – по десять килограммов в неделю, и только за активные боевые действия. Это будет нашей гарантией, чтоб не разбежались и не переметнулись.

Дугин кивнул, соглашаясь:

– Это разумные условия, я передам их Тураеву, на данный момент он является командиром бригады.

– Совещание закончено, – поднимаясь, объявил Киприянов. – У вас месяц, и больше никаких переносов.

Генералы поднялись и, отдав честь, вышли. Им удалось отвоевать немного времени, так необходимого для них и новой армии.

Москва. Поздний вечер.

Квартира на Садовом кольце. 29 июня 2015 г.

На кухне сидели трое мужчин в обычной гражданской одежде: джинсы, футболки, – ничего необычного. Плотные шторы были задёрнуты, с улицы не проникал ни один лучик света. Тусклая лампочка с трудом освещала небольшую кухню, пробивая своим светом мутный плафон. На столе стояла сковорода жареной картошки и банка из-под тушенки, полная сигаретных окурков, под потолком висели густые клубы сизого дыма. Взгляды мужчин были направлены на станцию спутникового телефона, стоящую перед ними.

Наконец раздался вызов, один из мужчин, высокий, с седеющими висками, выждал несколько секунд и поднял трубку.

– Это Дятел, операция отложена на месяц, – после чего сразу раздались гудки отбоя.

Мужчина положил трубку на место. Остальные вопросительно смотрели на него.

– Операция отложена на месяц, – проговорил мужчина. – Надо передать в центр и ждать инструкций.

Он снова поднял трубку, набрал код, после чего длинный номер:

– Дятел передал, что Киприянов отложил операцию.

– Задача остается прежней, ликвидация не отменяется. Не отменяется. Повторите, как поняли?

– Понял, не отменяется, разработка объекта продолжена. Отбой.

Повторять никому ничего не пришлось, его спутники и так все слышали.

– Если Киприянов не покинет Кремль, у нас без шансов, – заметил самый молодой из собравшихся.

Ему было чуть за тридцать, короткий ёршик рыжих волос, развитая мускулатура и наколка в виде парашюта. Его никак нельзя было принять за мирного обывателя: хоть он и снял форму десантных войск шесть лет назад, но не потерял ни формы, ни выправки.

– Красный, хватит повторять то, что и так очевидно, – заметил третий.

Пожалуй, он был самым колоритным из этой троицы: ростом больше двух метров, широк в плечах, с породистым лицом, спина прямая. Порой он бесил товарищей своей надменностью и чопорностью, всегда был предельно вежлив, никто ни разу не слышал от него грубого слова. Он происходил из старинного княжеского рода Нарышкиных, и, хоть никогда не вращался в высшем свете, породу было не спрятать. Его послужной список пестрил названиями элитных подразделений: Иностранный легион, британская SAS, американская DELTA… Он считался одним из лучших ликвидаторов Ястреба. Все называли его просто Князь. Хоть он всю жизнь и прожил за границей, но по-русски говорил без малейшего акцента, что выгодно отличало его от многих из белогвардейской «знати».

– У нас есть задача, и мы должны её выполнить, рано или поздно змея высунет голову, и мы её отрежем. Нужно только создать обстоятельства, и Киприянов сам вылезет из своей норы, а когда он соберется это сделать, Дятел стукнет, и мы будем готовы.

Старший кивнул, соглашаясь с Князем. О командире группы было известно не так уж и много: состоял военным советником у сербов, ранен, уволен из армии, после чего пропал из общего поля зрения и всплыл два года назад в «Ястребе». Командовал операцией по освобождению захваченных моряков, прославился на весь мир, сложив на палубе пирамиду из двадцати одной головы сомалийских пиратов. Люди, которые его хорошо знали, называли Аркадием, остальные Бородой. Жестокая ирония: именно борода у Аркадия и не росла.

– Будем ждать, – решил он. – Давайте есть и на боковую.

– А погулять? – поднял важный вопрос Красный. – Мы тут уже два дня и только и делаем, что сидим на кухне и чего-то ждем.

– Красный, ты солдат или киллер доморощенный? – одернул его Князь. – Сначала дело, потом всё остальное.

– Да и так ясно, что дела сегодня не будет и завтра тоже, если бы Киприянов куда-то и собирался, Дятел бы уже знал, а спонтанно генерал никуда не ездит. Это вам, ваше благородие, зашибись, вы два дня как из-под докторши, которую в Тарановске подцепили, а я по лесам бегал. Я бабу хочу.

– Женщину, – поправил Князь.

– Бабу, женщину, шлюху – кого угодно. Я просто хочу, – начал заводиться Красный. – Борода, ну скажи что-нибудь.

– Нет, – отрезал Аркадий, – сначала дело, потом бабы, водка и прочие маринованные огурчики.

Князь кивнул, соглашаясь. Красному ничего не оставалось, кроме как подчиниться. В знак протеста он встал из-за стола и ушёл в комнату.

– А ведь мальчонка прав, можем себе позволить маленький сейшен, – заметил Борода.

– Профессионалы так не работают.

– Прав ты, Князь, и он прав, но твоя правда крепче, – и, взяв вилку, Аркадий принялся за картошку со шкварками.

– Красный, ты есть будешь? – крикнул Князь, ответа не последовало, Нарышкин пожал плечами. – Не хочешь, как хочешь, нам больше достанется.

Через пять минут сковорода опустела. Выпили чаю, закурили, говорить в общем-то было не о чем.

– Что-то нашего десантника давно не видно. Он что, от огорчения онанизмом занялся? – наконец нарушил тишину Аркадий.

Князь пожал плечами, он вообще очень часто это делал, и, встав, пошёл в комнату.

– Борода, его здесь нет, – раздался обеспокоенный голос.

Аркадий вскочил. Неужели этот дурак похотливый ушёл на «охоту»? Его впервые поставили в пару с Красным, но кое-что он про парня слышал, из армии парня турнули за изнасилование женщины во время зачистки. Та покончила с собой. Срок Красному светил немалый, но за день до происшествия его представили к Герою, вот тронуть и не решились, просто по-тихому уволили из рядов доблестной армии.

– В сортире смотрел?!

– Смотрел, – войдя на кухню, своим интеллигентным голосом ответил Нарышкин. – Нет его в квартире.