Аутодафе - Алексей Пехов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот и вся защита. С одушевленными предметами, существующими отдельно от «тела», — всегда так. Остановить их может только что-то действительно серьезное. К примеру, Воины Константина или клинок стража, но никак не реликвии, способные обратить в бегство какого-нибудь крупного демона. Что поделать — разные сущности, неважно, темные они или светлые, боятся совершенно разных вещей.
Во дворе шел прием товаров, привезенных в святой град поставщиками. Кастелян сверялся с книгой, делал пометки, нещадно гоняя помощников, а двое гвардейцев внимательно осматривали мешки и бочки. Я спешился следом за лейтенантом, один из его солдат передал мне саквояж, который уже успели проверить.
— Это внешний двор, господин ван Нормайенн. Там склады, вот казармы, здесь арсенал. — Ван Лаут говорил неспешно, показывая мне на здания. — Там парк, за ним западное крыло, примыкающее к внутренней стене. Вы можете спокойно ходить по этой территории, но не стоит пересекать кольцо внутренних стен без сопровождения. Это понятно?
— Конечно, — сказал я.
— Я провожу вас.
Поправив врезавшийся в плечо ремень, удерживающий меч за спиной, я отправился следом за лейтенантом по выложенной плиткой дорожке через прекрасный парк, где пахло цветущим хагжитским миртом, мимо апельсиновых деревьев и кипарисов, в тени которых стояла часовня, посвященная святому Георгию, к комплексу дворцов, о коих многие слышали, но видели лишь избранные.
Широкими мраморными лестницами, через залы с высоченными сводами и рисунками на библейские темы, складывавшимися в колоссальные полотна, меня провели через жилые станцы в большую комнату, где ждали двое клириков.
Один, в простой дорожной рясе, без всяких знаков отличий, приветливо улыбнулся мне и по-дружески кивнул. Я ответил отцу Марту тем же.
Второй, пожилой старикан, судя по пурпурному цвету фашьи,[22] был капелланом самого Папы.
— Мессэре ван Нормайенн, я рад, что Господь все-таки привел вас к нам.
— Его задержка вполне оправданна, отец Лючио. — Инквизитор выглядел усталым и невыспавшимся. — События, случившиеся в Вальзе, прекрасно вам известны.
— Известны. Но это не значит, что мне следует отказаться от своего стариковского ворчания. Могу ли я увидеть то, что вы привезли, страж?
Я расстегнул перевязь на груди и передал меч брата Курвуса отцу Марту. Инквизитор отнес его капеллану Папы, тот легко коснулся пальцами простой рукояти.
— Аббат монастыря Дорч-ган-Тойнн будет благодарен Братству за возвращение этого… предмета. Но, как я понимаю, это еще не все?
Его черные глаза вопросительно остановились на саквояже, и я, распахнув его, достал завернутую в тряпку цепь, оканчивающуюся острым крюком, выкованным из синеватой стали. Отец Март с чувством глубокого благоговения принял святую реликвию.
— Как я понимаю, вёлеф мертв? — спросил отец Лючио.
Было странно, что вопросы мне задает не представитель святого официума, а клирик, должность которого, по сути дела, не слишком-то и велика, если не считать того, что он исповедник нового Папы. И уж точно в обязанности капеллана не входит интересоваться существованием колдуна. Но здесь все было ровным счетом наоборот. Инквизитор молчал и вел себя так, словно отец Лючио был гораздо выше его по должности, хотя, как я знал, подчинялся он лишь коллегии кардиналов и главе святого официума.
— Да. Он мертв.
— Вы уверены?
— Уверен. Он был сожжен.
— Огонь — это хорошо, — одобрительно сказал отец Март. — Лучшее средство для таких тварей, как он. Кто его убил?
— Брат Курвус. — Я не желал становиться героем и борцом со злом. Черт знает, к чему это может меня привести в дальнейшем. Лучше держаться от победы над колдунами подальше, особенно на тот случай, если у тех остались какие-нибудь мстительные дружки. — Он умер от ран. Как и двое из Ордена Праведности, что были с нами.
— Подвиг их не будет забыт, они совершили благое дело. А вы, мессэре ван Нормайенн, счастливчик, что могли уцелеть.
— Он был очень силен. Почему святого официума не было с нами, отец Март? — В моем голосе появились жесткие нотки, хотя я сам того не желал.
— Три каликвеца — сами по себе серьезная сила. Но те, кто допустил ошибку, уже наказаны, мессэре, — не менее жестко сказал старый капеллан. — Что случилось с личными вещами вёлефа?
— Надо полагать, они сгорели вместе с ним, — равнодушно ответил я.
— А книга? У него была книга, по которой он учился?
— Я своими руками бросил ее в пламя.
— Как глупо, — разочарованно произнес отец Лючио. — Видите, отец Март, что бывает, когда инквизиция находится далеко и со всем разбираться приходится человеку не церковному, подверженному порывам эмоций!
— Обязанностью святого официума является уничтожение запрещенных книг, и я от лица всей инквизиции целиком одобряю действия господина ван Нормайенна. — Отец Март неожиданно оказался на моей стороне.
— Не надо рассказывать мне об обязанностях инквизиции! — неожиданно вспылил старик. — Если бы вы их выполняли, ничего этого бы не случилось!
Однако капеллан действительно был важной шишкой, если отчитывал инквизитора не самого последнего ранга, точно провинившегося мальчишку.
— Свое недовольство вы можете высказать кардиналу Урбану, — никак не прореагировал на эту вспышку инквизитор. — Я всего лишь скромный исполнитель воли Церкви.
— Полно вам прибедняться, отец Март, — буркнул капеллан. — И кто я такой, чтобы выражать свое недовольство кардиналам? Но о потере манускрипта я жалею. И не собираюсь этого скрывать. Уничтожен уникальный текст, возможно последний в своем роде, и его место в архивах Риапано, а не в вечности.
— Здесь мы никогда не придем к единому мнению, отец Лючио. Запрещенные и вредные для людей и веры книги следует уничтожать прежде, чем они принесут зло.
Пугало, слушавшее этот разговор, важно кивнуло, но явно насмехаясь над всем происходящим.
— В вас говорит молодость. Проживете с мое, поймете, что любой манускрипт — это история человечества, науки и магии, и он заслуживает жизни. Книги ни в чем не виноваты. Их просто следует ограждать от тех, в ком недостаточно веры в Господа нашего и в силу Его. К тому же изучив текст, воины Христовы могли бы узнать новые способы противостояния злу. Да что уж теперь жалеть. — Капеллан вздохнул. — Простите, мессэре ван Нормайенн, что вы стали невольным свидетелем нашего спора, но мы с отцом Мартом частенько не сходимся во мнениях. Впрочем, в этом нет ничего страшного. От лица всего Риапано я благодарю вас за то, что вы вернули Церкви ее реликвии и ее оружие. Это послужит нашей борьбе со злом. Его Святейшество — человек занятой, но он попросил меня поблагодарить вас от своего имени и передать вот это.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});