На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж! - Ульяна Подавалова-Петухова

— Я дома, — прокричал Романов, едва переступив порог квартиры, — я дома!

— Не глухая, слышу, причем с первого раза, — крикнула Инна из глубины квартиры.

— Это я на тот случай, если ты вдруг опять со шваброй решишь меня встретить, — сказал он и прошел на кухню. — Инн, чай будешь?

— А как же обед? Ты обещал приготовить обед! От воды, знаешь ли, и караси дохнут! — парировала девушка, сидя за работой. Вадим заглянул в ее комнату.

Она, сгорбившись, сидела за столом, а в руках у нее переливался бисер. Правая забинтованная рука придерживала полоску ткани, а левая сновала по ней, украшая мелкими бусинками. Стилист подошел к девушке и наклонился над ней, чтоб лучше рассмотреть.

— Красиво, — просто сказал он, разглядев работу.

— А-а! — закричала Инна, сильно вздрогнув от неожиданности, так, что даже ударилась забинтованной ногой о стол. Тут же взвыла, сквозь зубы, уткнувшись в стол головой. Вадим опешил, а она вскинула голову и таким взглядом одарила его, что он даже на шаг назад отступил. Видимо, ей было действительно больно, так как в глазах стояли слезы. Она быстро смахнула их.

— Ну, извини, я даже не думал тебя пугать, честно! — проговорил Вадим удрученно.

— Чего ты извиняешься? Черт, больно-то как! — она вновь завыла, поглаживая ногу. Он смотрел на ее мучения и опустился на колено.

— Дай, посмотрю, — сказал он, придвинув кресло к себе.

— И что ты там увидеть хочешь? Нога-то забинтована! — буркнула Инна, оттолкнувшись здоровой ногой от пола. Кресло поехало, но Романов вновь перехватил его и подтянул к себе.

— Сиди спокойно, — приказал он, и стал осматривать больную конечность. Конечно, девушка была права, и он ничего не увидел, но пощупал и саму ногу и пальцы. — Так не больно?

— Черт, от неожиданности. Не парься: до свадьбы заживет.

— Кстати, насчет того, что заживет до свадьбы, — сказал вдруг он серьезно, глядя на нее снизу вверх, — что надумала по этому вопросу?

Инна посмотрела на него, стоящего перед ней на одном колене, и усмехнулась:

— А где же кольцо? Обычно, делая предложение вот в такой позе, преподносят кольцо.

Вадим поднялся и отряхнул брюки на коленях, потом посмотрел на девушку, склонился над ней и, взявшись за оба подлокотника кресла, ухмыльнулся. Его ледяной взгляд, словно, прошил ее насквозь, обморозив душу по краям. Почему, всякий раз когда он так смотрит, у нее возникает мысль о собственной незначительности. Ну, вроде того, что она козявка или свиное рыло, пытающееся пролезть в калашный ряд. И она в который раз сжалась от его ухмылки.

— Было бы, не сомневайся, но вот кто-то так и не сказала мне свой размер, — ледяным тоном проговорил он

— Семнадцать, — послушно ответила Инна.

Вадим уже подошел к двери и, даже не оборачиваясь, бросил через плечо:

— Поздно.

Она проводила его глазами, так больше ничего и не сказав. Когда же оцепенение прошло, тихо проговорила себе под нос:

— Ну, почему его взгляд действует на меня, как взор удава на кролика? Аж, мороз по коже!

Инна вновь погрузилась в свою работу и потеряла счет времени, пока не услышала крик из кухни:

— Обед на столе!

Они сидели напротив друг друга и молча ели. Вадим исподтишка поглядывал на девушку и молчал. Она сначала сама попробовала разрезать отбивную, но потом просто воткнула в кусок мяса вилку и стала есть. Пару раз огромная отбивная шлепнула Инну по щеке. Вадим, увидев ее мучения — из четырех конечностей рабочие только две — отобрал нож и вилку, разрезал и пододвинул тарелку обратно. Инна промолчала, лишь кивнула в знак признательности. Съела пару кусочков и отодвинула тарелку. Стилист, наблюдая за ней, хмыкнул:

— А классная из нас выйдет пара! Алька сбежит из дома через пару недель. Ты ведь Стрелец, а я Овен, два знака Огня — круто! Гордые, непреклонные, непоколебимые, упрямые, как бараны, знающие себе цену и потому завышающие ее! Помимо этого, еще и критики, каких поискать. Правда, и к себе критично относимся, но всё же…

— Когда ты планируешь пожениться? — вдруг спросила Инна, перебив его.

Вадим захотел было ее подразнить, но она бросила на него такой взгляд, что он счел за благо промолчать.

— На следующей неделе.

Инна поперхнулась.

— А почему не завтра уж тогда?  — просипела она, откашлявшись.

— А чего тянуть? Быстрей сделаем, быстрей станем свободными.

— Свободными? Ну, даешь! А что же по-твоему брак? И легенда? Ты же говорил, нужна легенда, — тихо сказала Инна.

Романов встал, налил чай и сказал, что кое-что уже придумал. Лучше смешать правду и вымысел. Инна — дочь известного писателя. Отец хочет выдать ее насильно, за человека которого она не любит, однако знаменитый папа считает его лучшей партией для единственного ребенка. Но Инна в салоне познакомилась с Вадимом и влюбилась в него. Стала захаживать чаще, пока и он не заметил девушку. Писателя не устроил выбор дочери, поэтому пара решила сбежать и жениться тайно.

— Хитрюга! Льстец и Нарцисс! — пробормотала девушка, не спуская с него глаз. — Чеширский кот! Я в жизни не бегала за парнями. Это не в моем стиле.

— А может стоило проявить инициативу хоть раз, тогда не оказалась бы в такой ситуации.

— Чтобы проявить инициативу, как ты говоришь, мне для начала нужно было влюбиться, но увы и ах! Этого не случилось ни разу за всю мою жизнь. Это что, преступление?

Вадим посмотрел на нее. Всё-таки глаза у нее необыкновенные: злиться так, что искры летят. Того и смотри, как бы не зацепило.

— Я видел фото у тебя на столе. Там ты просто окружена парнями. Неужто ни один не нравился? Быть такого не может!

Инна вздохнула, отводя от него взгляд. Как же ее бесят эти разговоры! Как же надоело объяснять, что да как! Сколько они еще будут повторяться?

— Мне всё равно, что ты там себе напридумывал. Фантазия у тебя богатая, думай, как знаешь! Легенда у нас есть. Платье у меня найдется. Я вообще люблю белый цвет. Кольца купим. Алька станет подружкой невесты, а ты попросишь мужа Ирины быть твоим шафером. Посуду помоешь, всё было очень вкусно.

— Вруша, ты едва притронулась, — пробурчал Вадим.