Камень звезд - Элисон Бэрд

– Я тебя понимаю, – согласился Дамион. – Но Камень был важным символом, как, скажем, Священное Пламя Веры, а символы – вещь мощная. В древних войнах между Маурайнией и Маракором наши солдаты несли факелы, зажженные от Пламени – и этими факелами поджигали целые города и деревни.

Эйлия уставилась на него, потрясенная. Священное Пламя Орендила служило делу разрушения, уничтожения?

– Я не знала.

Дамион смотрел на далекие вершины.

– Для элеев Камень был символом всего, что им дорого: красоты, чистоты и великодушия их богов. А для зимбурийцев это был бы знак, что пришло время им восстать и покорить мир. Правда это или нет, неважно: они будут так думать, а потому поступать соответственно. Если мы не найдем Камень первыми, его найдут люди Халазара, и целый мир будет охвачен войной из-за этого булыжника.

– Страшно! – сказала Эйлия. – Но еще страшнее думать, что судьба мира зависит от нас!

– Мы просто должны сделать все, что можем, – ответил он.

На этом разговор прекратился. Йомар пошел к реке наловить форели – делал он это луком и стрелами, по-мохарски. Ана, Дамион и Лорелин сели на берегу. Лошади пили из мелких луж рядом с урезом воды. Эйлия уселась, прислонившись спиной к дереву, и вытянула ноги: мышцы все еще ныли от сжатия боков лошади. Кружащееся арктическое солнце светило косыми мягкими лучами, будто к вечеру. От этого света края неба горели золотисто-пыльным сиянием, напоминая Эйлии тускло-золотой фон старинной живописи. Раскинувшаяся перед ней местность могла быть пасторальной сценой с такой картины, и навевала такое же спокойствие. Деревья, земля, вода – и все это в густом медовом свете казалось слегка преображенным. Лучи его пробивались сквозь молодую зелень ветвей над головой, высвечивая каждую жилку, каждую сеточку листьев, он проливался сквозь прозрачные тела поденок, вьющихся над водой, превращая их в танцующие огоньки, он превращал капельки в камышах в радужные призмы, переливающиеся гипнотизирующими цветами. Этот свет нес томность, уносящую девушку в себя, как в сон, легкую и мирную. Басом гудели в камышах лягушки-быки, а дальше по берегу синяя цапля стояла, как часовой, наблюдающий за водою. Эта усыпляющая сцена вместе с усталостью убаюкали Эйлию почти до дремоты, и она вздрогнула, когда цапля вдруг, захлопав крыльями, взлетела прочь от берега.

Тревожно оглянувшись вокруг, Эйлия никого не увидела на том берегу. Остальные не заметили взлета цапли. Наверное, она просто слишком нервничает. Эйлия легла обратно. И тут обратила внимание, что лягушки замолчали.

Она снова села, оглядываясь. Река текла, спокойная и глубокая, поверхность ее была гладка, как стекло. Но у дальнего берега вода зарябила, колебля отражения деревьев. Под таким углом река была непрозрачна, и в ней отражалось небо, но все равно оставалось впечатление, что там, под водой, движется какое-то крупное тело. Неужто крокодил? Эйлия не была уверена, что тут для них достаточно жарко, но ни одна рыба такой ряби не могла бы сделать. Разве что Эйлии померещилось…

Снова забурлила вода, пенная воронка завертелась на течении, и что-то большое и блестящее, как камень, только там, где раньше камня не было, вынырнуло и тут же скрылось.

– Йомар! – заорала Эйлия.

Мохарец опустил лук и глянул недовольно:

– Что такое? Ты мне всю рыбу распугаешь.

– В реке что-то есть, что-то большое!

Йомар резко повернулся. Теперь уже не было сомнений – он тоже увидел что-то движущееся под водой, рассеянную тень, как будто смотришь через неровное стекло.

– Крокодил? – спросила Эйлия, когда Йомар спешно выскочил на берег и присоединился к остальным, стоящим у камышей.

– Если это крокодил, – ответил мохарец, – то такого здоровенного я никогда не…

Еще раз заклубилась пена, и высунулось что-то, похожее на черный камень. На глазах у людей эта штука взмыла в воздух на длинной жилистой шее и закачалась из стороны в сторону, роняя капли. Шею и голову покрывала серо-зеленая чешуя, тускло блеснувшая на солнце. Высунулся черный раздвоенный язык. Лошади зафыркали, забились на привязи.

– Что-то вроде большой водяной змеи, – объявил Йомар, поднимая лук.

– Еще одна! – воскликнула Лорелин, показывая на вторую чешуйчатую голову, взмывшую над водой неподалеку от первой.

– И вон еще! – показал Дамион.

Вода бурлила, как в котле. Йомар вытаращил глаза, опуская лук.

– Да тут вся река ими кишит…

– Отступаем от воды, медленно, – сказала Ана, понизив голос и наклоняясь, чтобы подобрать кошку.

Все молча повиновались, отступили к фыркающим лошадям и отвязали их. Длинные тускло-серые шеи – теперь их было несколько – опускались, вились и переплетались, ритмично высовывались и прятались раздвоенные языки. Потом несколько голов одновременно повернулись к путешественникам, и послышалось многоголосое шипение.

– Нас увидели, – сказала Ана, когда Дамион помог ей влезть в седло. – Скачите прочь – как можно быстрее!

Такого повелительного голоса они от нее еще не слышали.

Лошади не меньше людей рвались ускакать прочь. Покинув берег, они припустили лесом, и вскоре оставили реку далеко позади.

– Значит, твое волшебное умение чаровать зверей на змей не распространяется, Ана? – язвительно спросил Йомар, когда люди остановили взмыленных коней.

– Они бы на нас напали? – спросила Эйлия.

– Не они, – ответила Ана, одной рукой держа все еще ощетинившуюся кошку, а другой поглаживая пони по шее. – Это она. При всех этих головах – только одно тело.

Все уставились на нее:

– То есть? Что это было? – спросила Лорелин.

– Гидра. У них всегда больше одной головы. Бывает даже семь или девять.

Йомар фыркнул. Но Эйлия вспомнила большое темное тело, смутно угадывающееся под поверхностью реки, вспомнила, как странно-согласованно двигались змеиные головы, будто их вела единая воля.

– Они опасны? – спросила Лорелин. – Эта за нами погонится?

Лицо Аны стало серьезным:

– Думаю, нет. Гидры быстро не бегают. Им это не нужно. Они ядовиты, но яд у них не в зубах, как у змей: они его выдыхают смертельным туманом, который движется почти со скоростью стрелы и примерно на такое же расстояние. И их очень трудно убить. Если отрезать гидре одну голову, на ее месте вырастут две. Говорят, что они не созданы природой, но сотворены слугами Валдура, которые их выпускали на страны своих врагов – отравлять реки и озера. Очевидно, враги элеев потеряли нескольких, когда напали на остров, и эти создания с тех пор здесь живут и плодятся. Если бы я знала, что здесь живут гидры, я бы не разрешила никому так близко подходить к воде.

– А мы были прямо в воде, – вздрогнула Эйлия. – Хорошо, что не было гидры, когда мы переходили реку.