Покойник с площади Бедфорд - Энн Перри

– Боже мой! Какой ужас… – На лице его собеседника появилась подходящая случаю грусть. – Ну что же, сэр, конечно, вы можете ознакомиться с нашими бухгалтерскими книгами, нет проблем. Но я хочу сразу заверить вас, что если вы в них что-то и найдете, то это никак не будет связано с благотворительными деньгами. С ними мы всегда обращаемся очень аккуратно. – Он кивнул. – Это необходимость. Мы не должны ни в коем случае забывать, что имеем дело с чужими деньгами. Если благотворители перестанут нам верить, то денег мы больше не увидим. – Хорсфолл посмотрел на полицейского широко открытыми глазами.

Все, что он сказал, было абсолютной правдой, и Питт чувствовал себя не в своей тарелке, бесцельно тратя время этого человека и свое собственное. Но теперь в этом поздно было сознаваться.

– Спасибо, – ответил суперинтендант. – Мне это необходимо для того, чтобы закрыть дело. Если я этого не сделаю, то окажусь недобросовестным работником.

– Конечно, конечно, – директор еще раз кивнул и засунул большие пальцы за края жилета. – Вы хотите, чтобы книги принесли сюда, или предпочтете пройти в мой кабинет, где есть свободный стол?

– Это очень мило с вашей стороны, – сказал полицейский, принимая приглашение.

Он знал, что в бухгалтерии могло быть два разных вида учетных книг, но в глубине души осознавал, что ничего не ожидает от этого визита. Это было нужно Томасу только для того, чтобы он с чистой совестью мог сказать тетушке Веспасии, что сделал все что мог.

Все оставшееся время, за исключением короткого перерыва на ланч в местном трактире, Питт изучал бесконечные счета, как банковские, так и на приобретение вещей, питания, топлива или одежды, и зарплатные ведомости. Все документы находились в идеальном порядке. Если бы Хорсфолл не объяснил ему необходимость подобной точности, суперинтендант нашел бы такой порядок слишком подозрительным. Однако в книгах был учтен каждый фартинг, и Питт был уверен, что если он проверит поступления благотворительных денег из «Джессопа», они в точности совпадут с этими бухгалтерскими книгами.

За время всей своей работы Томас почти не слышал детей, которые должны были заполнять здание. Как и сказал Хорсфолл, они, по-видимому, вели себя просто идеально. Полицейский видел только двух маленьких девочек лет пяти-шести, которые шли по дорожке, взявшись за руки. Потом одна из них бросилась бежать и потащила за собой другую. Через минуту на сцене появилась девочка лет десяти, которая несла малыша – на вид он был не старше двух лет. А еще иногда Питт замечал какое-то движение краем глаза и слышал голоса.

Наконец суперинтендант закрыл книги, поблагодарил Хорсфолла и еще раз извинился за доставленное неудобство, после чего покинул территорию приюта, чувствуя себя полным дураком. Он не нашел ни одной причины, по которой Балантайн – или Каделл – могли бы беспокоиться. Вполне возможно, что дело было в сборе средств, а не в их использовании – и именно это вызвало беспокойство генерала. Конечно, он мог спросить у самого Балантайна, что его смущало, но в этом вряд ли был какой-то смысл.

Гораздо важнее было найти ответы на вопрос, откуда Каделл узнал о смерти Слинсби и как ему удалось перенести тело на Бедфорд-сквер. И где же все-таки Коул? Если он умер от естественных причин, то полиция еще сможет об этом узнать, но если нет… Что же с ним все-таки произошло? Томас решил, что, как только он вернется на Боу-стрит, ему надо будет поручить Телману выяснить это… хотя это можно сделать и завтра. А сегодня он напишет Веспасии и сообщит, что бухгалтерские книги в приюте находятся в идеальном состоянии.

Шарлотта была расстроена известием о смерти Лео Каделла – в основном, из-за тетушки Веспасии. Однако она могла себе представить, что должна была ощущать вдова дипломата. И в то же время миссис Питт освободилась от тревоги и даже страха за генерала Балантайна и Корнуоллиса. Помощник комиссара очень нравился ей, и она знала, какого высокого мнения был о нем Томас. Она знала, что Балантайн прочитал о смерти Каделла в газетах. Такого он пропустить не мог – об этом было написано громадными черными буквами на первой странице. Там же помещалась и статья Линдона Римуса, в которой он упражнялся в спекуляциях на тему того, что могло привести блестящего дипломата к шантажу, вымогательству и в конце концов к самоубийству.

Шарлотта была согласна, что стране нужна свободная пресса, которая может задавать всем публичным людям вопросы и расследовать их жизнь. Без подобной свободы власти будут прибегать к подавлению других свобод, а это, в свою очередь, приведет к тирании. Но свобода подразумевала высокую степень ответственности, а колоссальную власть печатного слова было так легко использовать не по назначению! В некотором роде Линдон Римус делал именно то, что хотел сделать Лео Каделл, и тот факт, что Каделл и его семья стали теперь жертвами, не принесло миссис Питт никакого удовлетворения. Она просто еще раз задумалась о том, как хрупка репутация человека и как трудно будет Теодозии пройти через все эти муки.

Посыльный принес записку от генерала Балантайна, и Шарлотта ответила ему, что будет рада опять встретиться с ним в Королевском ботаническом саду в три часа пополудни.

Сегодня было не так удушающе жарко, и в саду собралась значительная толпа гуляющих, которые наслаждались природой и отличным летним днем. Шарлотта удивилась, что так много людей в это время дня были свободны и, по-видимому, не испытывали необходимости в работе. До того, как она встретила Питта, подобная мысль никогда бы не пришла ей в голову. В те времена девушки ее круга имели уйму свободного времени, которое мало чем могли заполнить для своего же собственного удовольствия. Тогда юная Шарлотта все время ждала следующего дня в надежде, что завтра произойдет что-то интересное.

Она увидела Балантайна, как только вошла в ворота. Генерал стоял в одиночестве, наблюдая за военными в форме, влюбленными парочками, держащимися за руки, и девушками с зонтиками, гуляющими в сопровождении матерей. Зонтики опасно вращались, а девушки украдкой бросали взгляды на одиноких молодых людей. Казалось, что Брэндон внимательно наблюдал за ними, но неподвижность его позы говорила о том, что он был глубоко погружен в свои мысли.

Шарлотта была уже рядом с ним, когда он наконец заметил ее.

– Миссис Питт! – Отставной военный серьезно посмотрел на нее, пытаясь встретиться с ней взглядом. – Как вы себя чувствуете? – Было видно, что этого человека совсем не заботит ее внешний вид – его, главным образом, волновало, что было у нее на душе.

– Со мною всё в порядке, спасибо, – ответила Шарлотта, испытывая схожее волнение. На лице своего друга она увидела некоторое облегчение, однако оно было не таким уж сильным, принимая во внимание тот факт, что угроза дискредитации, висевшая над ним несколько последних недель, теперь полностью исчезла. – А как вы себя чувствуете сегодня?

– Думал, что буду чувствовать себя гораздо лучше, – признался генерал, слегка улыбнувшись. – Возможно, я все еще ошеломлен. Каделл мне нравился. – Он предложил женщине руку. – Странно, правда? Но я не могу избавиться от своих чувств за один день, хотя и знаю наверняка, что он планировал сделать. Боюсь, что я не так хорошо разбираюсь в людях, как думал о себе всю жизнь. – Брэндон слегка пожал плечами.

– Мне очень жаль, – просто сказала Шарлотта. – Думаю, что тетушка Веспасия тоже никогда в жизни так жестоко не ошибалась. Вы знаете, что миссис Каделл – ее крестная дочь?

– Нет, этого я не знал, – генерал покачал головой и некоторое время шел молча. – Бедная женщина… Могу себе представить, какое опустошение она сейчас испытывает. Такое разочарование и такая потеря!

Миссис Питт подумала о Кристине. Может быть, Балантайн думал сейчас именно о ней? Время, наверное, смягчило его боль, но полностью забыть ее он не мог. Глядя на генерала со стороны, Шарлотта не стала вмешиваться в его мысли: это было бы слишком невежливо, и она могла показаться навязчивой. Но женщина догадывалась, что грусть, с которой он говорил о Теодозии Каделл, была результатом его собственного печального опыта. Его губы были сжаты, а мышцы на шее напряжены.

– Теперь мы все свободны от наших кошмаров, – сказал Балантайн через какое-то время, ведя Шарлотту между клумбами с благоухавшими на солнце розами. – Нам больше не надо со страхом ждать, когда принесут почту. Мы можем случайно встретиться с кем-то из друзей на улице и не гадать, о чем они сейчас думают и какое двойное значение может скрываться за их самой безобидной фразой. Мне стыдно перед людьми, в которых я сомневался. Надеюсь только, что они об этом никогда не узнают. Странно, но во всех моих размышлениях имя Каделла никогда не приходило мне в голову…

Его спутнице хотелось сказать что-нибудь умное, но, как назло, в голову ничего не приходило.